– При осмотре трупа выявлены множественные поверхностные повреждения в виде кровоподтеков различного характера, ссадин, царапин, следов от укусов. Располагаются на плечах – от захватывания и сдавления руками в виде кровоподтеков; на предплечьях в области лучезапястных суставов, – от захватывания и удерживания рук; на груди – следы от укусов, кровоподтеки от насасывания. Множественные ссадины на внутренней поверхности бедер, полученные при разведении ног, – врач вытер платком вспотевшие залысины и исподлобья глянул на Дениса. Тот не шевелился и смотрел в одну точку перед собой. Молчание длилось минуту или больше, врач ерзал на стуле и тискал в мокрых ладонях талмуд. Потом успокоился, уперся взглядом в столешницу и выдал скороговоркой:

– Присутствуют разрывы стенки влагалища, обнаружены изменения в области заднепроходного отверстия в виде разрывов кожи и слизистой, надрывы уздечки языка, кровоизлияния в области твердого и мягкого неба, слизистой щек. Во влагалище обнаружена сперма нескольких человек. Трех, как минимум, возможно, у них совпадает группа крови…

– Все, я понял, – пластиковый стул отлетел к стене, Денис сгреб со стола справку и рванул на себя тяжелую металлическую дверь, вылетел под дождь. Не замечая острых холодных капель, пошел пешком к дому Светки. Отдал справку отчиму и ушел на улицу, слонялся под дождем, пока не вымок и не промерз до костей. И пока не отступила, не ушла за тонкую черту граничившая с помешательством ярость и желание сейчас, немедленно пойти к «Аисту» и голыми руками переломать хребты этим тварям. А сначала башкой о бордюр приложить, раза два-три, потом кинуть мордой на асфальт и свернуть шею – рывком за подбородок вверх и в сторону. Но не до конца, только до агонии, чтоб пожили еще денек-другой. Как тот раненый на всю башку инструктор учил, и взгляд у него при этом был мечтательный такой, нежность в нем появлялась и поволока. Словно о любимой женщине говорил… Нет, так нельзя, надо попробовать по закону. Хотя бы попробовать, а дальше как карта ляжет. Тем более, что первая часть его предположений верна, осталось подтвердить вторую. Но это позже.

Заявление в полиции приняли без проблем. Полная коротко стриженая тетенька- дознаватель уточнила, откуда Денису известно об изнасиловании, пожала жирными плечиками и выдала ему корешок с номером.

– Ответ получите по почте в течение десяти дней, – сообщила она на прощание.

Десяти так десяти, какая ему разница. Вот теперь можно успокоиться – будет что предъявить отцу. А дальше действовать по своему плану. Но не сегодня, а после похорон.

Теплый плотный ветер то приносил с собой колючую морось, то разгонял тучи и над головой в ветвях старых берез Денис видел голубое небо. Шли по узкой аллее мимо низких ржавых оградок, облупленных памятников и новых сияющих крестов. Потом свернули на узкую тропу, пошли гуськом, остановились у свежей пустой могилы. На Вику Денис посмотрел только один раз – красивая, строгая и старше лет на десять. Старше той девчонки, что еще несколько дней назад… «Может, это не она?». Она, она, чудес не бывает. Денис встал за спиной Светки и отчима, оглядел небольшую толпу. Подружки Вики, друзья отца, Светкины приятельницы – всего набралось человек десять. Между ними мечется фигура в черном, ноет протяжно, а когда вскрикивает что-то неразборчиво, все дружно начинают креститься. «Этого-то зачем привели?..» – Денис сжал Леру за локоть и отошел подальше. От терпко-сладкого запаха ладана мутило, писклявый голос раздражал. Неожиданно, песнопения прервались, их перекрыла веселая трель. Поп задрал рясу, вытащил из штанов мобильник и минуты три поучал кого-то как правильно ставить свечку. Потом не торопясь убрал телефон на место и снова взялся за кадило. Еще пара минут завываний – и снова в них вторгается «Мурка». Тут у батюшки откуда-то взялся басок, он отчитал неведомого собеседника и продолжил обряд. «Ненавижу» – Денису пришлось отвернуться. Он расстегнул ворот рубашки и стащил галстук, дернул плечами в неудобном новом пиджаке. Наконец, все закончилось, на месте черной ямы вырос холмик из цветов, сверху поставили фотографию Вики. Потихоньку пошли назад, Денис замыкал шествие, шел следом за Лерой. Слава богу, что этот в черном куда-то подевался, не видно его и не слышно. Но нет, не буди лихо, как говорится, вот он – появился из-за креста, остановился и смотрит исподлобья, теребит тощую бороденку. И тянет обвитую четками на запястье руку.

– Я не подаю, – Денис едва увернулся от цепких батюшкиных лап и пошел дальше, не слушая бормотания за спиной. Но заметил, как оглянулась сестра, повернул голову отец, и вся процессия сбавила ход.

– Ты что, его и так еле уговорили, – зашептала Лера, – самоубийц же не отпевают, сверху пообещать пришлось…

– Я ему ничего не обещал! – но Лера уже тащила его в сторону, волокла за собой мимо старых чужих могил и быстро, задыхаясь, говорила что-то на ходу. То ли просила, то ли ругала – он не понял, обернулся на бегу. Светка, как нашкодившая школьница, понурив голову, стояла перед попом, а тот пересчитал деньги и принялся махать над головой сестры черными рукавами грязной рясы.

      На поминках его, к счастью, не было, но все равно Денис долго не выдержал. Выпил две стопки и вышел во двор. Посмотрел на раскорячившиеся рядом с песочницей остатки качелей и потянулся к карману, достал мобильник.

– Денис, ты где? – Лера волнуется, хоть и старается этого не показывать.

– Подышать вышел, – неопределенно ответил он, – башка трещит. Позвони, когда все закончится.

И пошел мимо подъездов, припаркованных машин под мелким нудным дождем подальше от дома.

Витрины «Золотого скорпиона» выходили на единственный в городе проспект. Блестящие чудища с задранными над растопыренными клешнями хвостами приветствовали посетителей в дверях. Рядом красовался черный лакированный «ровер», здоровенное корыто перекрыло и без того узкий тротуар. Двери сами разъехались перед покупателем, и Денис вошел в салон. Он уже был здесь раньше – месяц или полтора назад. Вика стояла в самом конце зала, за стеклянной перегородкой. Перевод в этот сверкающий закуток оказался повышением, здесь предлагали не штамповку из драгметаллов, а изделия с драгоценными камнями. Девчонка тогда жутко гордилась собой – как же, карьерный рост, пройдена первая ступень. Ставшая последней. Денис покрутил головой по сторонам, осмотрелся и направился к первой же продавщице. Та вежливо улыбнулась покупателю и приготовилась произнести заученный текст приветствия.

– Цепочку мне вон ту покажи, – опередил девушку Денис и неопределенно ткнул пальцем в стекло витрины, – да, да, эту. И рядом, и еще одну. Все давай, я сам выберу.

На черный «поднос» легли золотые змеи, Денис перебирал их, дождался, пока продавец придет ему на помощь и схватил девчонку за кончики пальцев. Та вскрикнула и беспомощно уставилась на нахала.

– Тихо, тихо, – улыбнулся Денис, – ничего страшного, не бойся. Максимову Вику знаешь? Ты же с ней работала? Ответишь – я у тебя самую дорогую цепочку куплю, премию получишь. Работала?

– Да, – черт, она сейчас разревется. Вот дура, прости господи, что он ей сделал?..

– Нам сказали полиции ничего не говорить, – бормотала та заплетающимся языком.

– А я не из полиции, – обнадежил ее Денис, – я дядя Вики. Можешь мне все рассказать, никто не узнает. Только то, что сама видела. Давай, Оленька, не молчи, – он, наконец, разглядел имя консультанта на приколотом к лацкану форменного пиджака бейдже.

Оленька всхлипнула еще раз и заговорила. Денис отпустил ее руки и делал вид, что выбирает ювелирку, крутил холодные скользкие цепочки в пальцах.

– Ее хозяин к себе в кабинет вызвал, сразу после обеда. Она ушла, и ее долго не было. Потом старший менеджер позвонила ему, спросила, когда Вика вернется. У нас не все пообедать успели, а подмены нет. Хозяин сказал, чтобы не ждали и сами крутились. Потом я в окно видела, как Вику в белую машину посадили и увезли. Все.

– Машина когда подъехала – до того, как Вика ушла, или позже, – уточнил Денис.