– Я буду жить, пока жив ты, и не днем, ни минутой больше, – Стас снова открыл на мониторе досье, крутил колесо мыши. «Повторенье – мать ученья» – перед глазами плыли названия фирм, торговых домов, банков, магазинов, все, что принадлежало Огаркову, входило в его империю, подняло на такую высоту, что и птица не долетит. А если и доберется, то сдохнет в разреженном воздухе, упадет с разорванными легкими.

Эту информацию Стас собирал по крупицам, шерстил все доступные открытые источники, вносил в досье все, что хоть краем касалось убийцы. Все факты, даже косвенные, где фамилия чиновника упоминалась только раз, или о его присутствии говорили лишь сплетни. Известно, что самую достоверную информацию поставляет агентство ОБС, надо только научиться читать эти сводки и сопоставлять со сведениями из проверенных источников.

Впрочем, здесь ОБС оказалось бессильно, в разделе мелких и крупных шалостей олигарха Стас сделал только одну запись. Невнятная статейка в мутной газетенке полунамеками полтора года назад поведала уважаемым читателям то ли об интрижке господина Огаркова, то ли о небольшом скандальчике с юной особой. Упоминалось вскользь, что особа эта еще не достигла возраста вступления в брак, и охотно отзывалась на приглашения других состоятельных господ. Больше, как ни старался, найти продолжения этой истории Стас не смог, репутация убийцы была безупречной. Кроме имени и возраста шлюхи сетевые сплетники ничего толкового предложить ему не могли. В остальном господин Огарков был чист, аки слезы ребенка. Или его собственные – на фотографиях он представал либо с платочком у глаз, либо смотрел прямо в объектив. Ухоженный, с надменно-покровительственным выражением лица он смотрел с протокольных снимков, белые волосы, ухоженная бородка и светлая кожа делали его похожим на римскую статую.

– Ничего, потрепи, я скоро, – Стас откинулся на стуле, закачался на задних ножках. Заложил руки за голову и уставился в потолок, прикрыл глаза. И в который раз расписался в своей беспомощности – он до сих пор не знал, что ему делать, как добраться до цели. Пригревшаяся внутри злость ожила, забродила, пошла вверх, к горлу подкатил тяжелый комок. «Надо пройтись» – Стас поднялся на ноги и вышел во двор.

Погодка не подкачала, начавшийся вечером дождь закончился, ветер разорвал тучи и в прорехах мелькали далекие яркие звезды. В домах микрорайона светились несколько окон, Стас посмотрел на часы. Почти час ночи, и все, кому завтра на работу, давно спят. Кусты под ветром неприятно шевелились, стучали голыми ветками, по дорожке с жутковатым шорохом перелетали сухие листья. Стас пошел дальше, посмотрел вслед метропоездам, с воем и грохотом пролетевшим в дали, быстренько пробежал мимо «ароматной» контейнерной площадки и направился к крыльцу. Странный, новый звук заставил его остановиться, он выбивался из обычных шелестов и тресков ночи, был чужим и приближался. Топот ног, звук падения и негромкий говор на чужом языке. Их было четверо, четверо на одного, упавшего под ноги промышлявшим в ночи «гостям города» с ближайшей стройки. Все в черном, одного роста, с одинаково невозмутимыми плоскими лицами, с глазами, где нет ни одной мысли, зато через край бьет инстинкт. Инстинкт захвата новой территории и уничтожения конкурентов. И битва за ресурсы конкурента, в данном случае – за недорогой мобильник и сумку, перекинутую на длинном ремне через плечо.

Упавший пытался подняться на ноги, ему удалось выползти на освещенный пятачок у единственного фонаря, но его схватили за куртку, потащили в темноту, к мусорке. Неудивительно, падальщиков всегда тянет к дохлятине, а если жертва еще жива, то это ненадолго.

– Стоять! – заорал Стас, перемахнул через ворота и рванул вдоль школьного забора вправо, на звук. Орать, требовать, угрожать было бесполезно, эта публика понимает только силу. Медлить он не стал, от удара в подбородок грохнулся навзничь первый налетчик, рядом успокоился получивший по ушам второй. Третий отполз сам, подвывая и кляня Стаса на своем языке, зато четвертый сам ринулся навстречу. Нож в его руке Стас скорее почувствовал, чем увидел. Предположить легко – либо у гастарбайтера при себе имеется аргумент, либо у него бешенство – здоровый человек на сильного противника с голыми руками не полезет. Пены изо рта не видно, значит верно первое предположение. Разворот, уход в сторону, рука с ножом рывком идет за спину налетчика, дальше тихий звон, хруст и вой.

– Пошел нахер, – в ответ раздался глухой стук башки о металлическую стенку, а Стас услышал стон и легкое движение за спиной. Оглядываться некогда, пригнуться и ударить локтем назад было делом трех секунд. Голова сидевшего на асфальте мотнулась, он вскрикнул и свалился на бок, закрыл руками голову.

– Извини, – Стас подошел к человеку, присел рядом на корточки, тронул за плечо, – я не рассчитал. Давай, давай, поднимайся, – он помог человеку подняться на ноги. Тот тяжело дышал и вытирал с лица кровь. Потом поднял голову и зажал пальцами разбитый нос.

– Спасибо, – прогнусавил он.

– Не за что, – Стас подвел его к воротам, остановился у калитки. Оба молчали, один хлюпал носом и откашливался, Стас молчал, разглядывал человека. На вид ему было около сорока, ростом немного ниже, тощий, но спину держит ровно. Волосы темные, зачесаны вперед, одет аккуратно, насколько можно прилично выглядеть после драки на помойке. Лицо узкое, улыбка странная, уголки рта кривятся по очереди, взгляд остановившийся.

– Спасибо, – еще раз повторил человек и осторожно рукавом куртки вытер губы.

– Ты откуда тут взялся? – проговорил Стас, – жена из дома выгнала?

Тот улыбнулся своей диковатой улыбкой и осторожно помотал головой:

– Нет, сам ушел. Прогуляться решил.

– Ну и дурак, – резюмировал Стас, – нашел место и время. Домой вали. Сам дойдешь?

– Да, – кивнул тот, и отупил назад, – дойду, спасибо.

Он перешел дорогу и пропал в темноте.

«Пожалуйста» – буркнул про себя Стас и вернулся в школу.

Сменили его вовремя, напарник расписался в журнале «дежурство сдал – дежурство принял». Стас отзвонился руководству и с чистой совестью зашагал к метро. Можно было и на маршрутке доехать, но зачем, когда лучше прогуляться лишний раз. Выложенная плиткой тропинка подходила к домам, машин на парковках было немного, час собачников прошел, время выгула детей еще не наступило. Поэтому и в сквере, и на детских площадках было пусто, но на этой. На качельках за низким заборчиком сидел кто-то, отталкивался длинными ногами от земли, поджимал колени и с упоением раскачивался, задрав голову к небу. Стас сбавил шаг, остановился, разглядывая впавшего в детство своего ночного знакомого. Тот заметил Стаса, прекратил раскачиваться и кивнул ему.

– Ты чего? – Стас перешагнул покрытый синей краской заборчик, подошел к качелям, сел рядом на свободное место.

– Ничего, – отозвался тот, – сижу. Воздухом дышу.

– Давно? – глядя на подъехавший к подъезду «пассат» спросил Стас.

– Давно, – отозвался сосед и снова оттолкнулся от земли подошвами черных спортивных ботинок.

– А чего сидишь? – после бессонной ночи соображал он неважно, глаза слипались, заснуть не давал только холодный ветер, обжигавший лицо.

– Некуда идти, – услышал он слова человека, – неделю назад приехал, квартиру снял. Деньги отдал, вещи оставил. Вчера прихожу – замок сменили, в квартире другие живут. Черные. Я ушел. Все.

Понятно, мужик попался на классическую разводку. Купился еще на вокзале «дешевые квартиры в центре», приехал, посмотрел. А другую искать ни времени, ни сил уже не было, поэтому остался. И что до центра сорок минут на метро, так это неважно. А с вокзала уже новых желающих подогнали, вот мужику и пришлось выметаться. Хорошо, хоть жив остался. А ему – Стас мельком глянул на соседа – хоть бы хны. Сидит, скалится криво, глаза прикрыты, на скуле синее пятно, нос распух. «Моя работа» – Стасу стало неловко, но там, в темноте, по-другому нельзя. За спиной должно быть чисто и тихо, иначе долго не протянуть. Ладно, решим этот вопрос.