О Всевышний! Какой стыд!  

Но за беседкой, к счастью, меня ждала только Луша.  

- Идем. Продолжим вышивать. У тебя сегодня все равно свободный день, - спокойно сказала женщина. - Ладьи подожгли уже и княжну увели на тризну.  

Мне хотелось отправиться в комнату и лечь поспать, но спорить с женщиной я не решилась, потому покорно пошла за ней.  

- Не обижайся на князя. Он всего лишь очень уставший мужчина, который просто не знает, что с тобой делать.  

Тихонечко сказала женщина, через несколько минут. Словно между делом и не о чем.  

- В смысле не знает? - я чуть иглу из рук не выронила.  

- Да, не знает. И разве ты не догадываешься почему?  

- Неет.  

- Ты же первая и единственная, кто не замирает в восхищение перед ним.  Он действует, как привык, а ожидаемого эффекта нет. Вот и мечется.   

- Я удивляюсь, как он с такими скверными привычками, вообще жениться умудрился? Или его жена тоже была как-то вынуждена пойти с князем Славгории под венец?  

- С одной стороны да. На отбор, Раду отправил отец. Желая породниться с более благополучным княжеством по соседству. Но любовь меж молодыми, возникла настоящая. Это просто видеть надо было, как они светились рядом друг с другом! Такая красивая пара была!  

- И что же случилось?  

- Рада и так была слаба здоровьем, все мучилась приступами удушья. А после родов ослабела окончательно и очередного приступа уже не пережила, бедняжка. Так жаль ее. Все случилось так быстро и прямо на глазах у Богумира. До конца он этот ужас еще не пережил, не отпустил. Поэтому прояви к нему терпение, отогрей лаской и будешь щедро вознаграждена. Поверь мне.  

- А версию с отравлением княгини проверяли?   

- Конечно, проверяли! Тщательно проверяли, но не подтвердилось.  

- Софья в это время здесь не гостила случайно? Я б не удивилась.  

- Нет. Но приехав на прощание с сестрой, здесь и осталась, якобы присматривать за племянницей. А на самом деле, вон оно что, бунт затеяла. А я-то думаю, чего ей Ратибор целую дружину в охрану выделил! А то вон, на всякий случай! Как в воду глядел! Змей старый.  

- Да, нет. Не то тут. Для восстания, ей куда выгоднее сначала было бы женой стать, а потом, укрепившись в положение, родив наследника и восставать можно. Хотя, какие тут шансы, при таком-то количестве братьев и племянников.   

- Я думаю, что Софья знает правду о князе! - заявила Луша, отложив детский сарафан, что расшивала обережными рунами. - Знает, что он Волк и потому, увидев тебя, поняла, что ей уже не светит родить наследника и запаниковала. От того и восстание это спонтанное и необдуманное.  

- Да почему не светит-то?  

- Ты, правда, не понимаешь? - Луша улыбнулась мне, как ребенку, задающему очевиднейший вопрос.  

- Объясни.  

- Он же волк, детка. А у волков, волчица может быть только одна. Он и с Софьей то был только потому, что ее запах был схож с запахом его любимой. Но появилась ты, перебила напрочь ее запах и ей теперь ничего уже не светит. Он даже физически теперь не сможет с ней быть. Ну, как мужчина в смысле. И ни с кем другим, кроме тебя не сможет. Знай и распорядись этой властью с умом, детка. А до следующего полнолуния вы уже сыграете свадьбу. Вот и получается, что у Софьи, только вчерашняя ночь то и была для действий.  

- Откуда Софья может знать правду?  

- Думаю, ее дружинники, проследили за князем.  

- Как такое возможно? У Волкодлаков ведь и нюх, и зрение, и слух, куда выше человеческих.  

- А есть травка одна,  собачий нюх перебивающая.  

- Что за травка такая?  

- А вот не скажу, на твое же благо.  

Да и ладно. Сама узнаю, -  отметила про себя. Пока возникли повороты по круче.  

- Если ваше предположение верно, то не то что я, сам Богумир может быть в большой опасности! Нужно его предупредить!  

Да простит меня Всевышний, сейчас, я пожалела о том, что вчера сама не позволила ему разорвать Софью.  

- Ты права. Об этом он может и не додуматься. Сейчас все его мысли лишь тобой заняты. Бери корзину, и пойдем. Подождем князя или Ярогона, возле их покоев.   

Но нам не дали даже из сада выйти. Дорогу преградила заплаканная девчушка лет тринадцати, выбежавшая нам на встречу.  

- Матушка Лукерья! Помоги! Яринке совсем плохо! Умирает, кажись! - в отчаянье зачастила девчушка.  

- Так чем же я помогу-то, милая моя! - сочувственно всплеснула руками женщина.  

- Мама просит вас рядом быть, - всхлипнула девчонка, вытирая ладонью льющиеся из глаз слезы.  

- Идем.  

Луша кивнула, и мы побежали вслед за девочкой.  

- Кто эта Яринка?  

- Племянница князя, дочь его единственной сестры, Мирославы.  

- Что с девочкой?  

- Черная смерть. Ой, не ласкова к нам судьба сегодня. Боюсь, еще одна ладья понадобиться.   

- Сколько девочке?   

- Шесть. В одну осень с княжной родилась.  

- Что это за болезнь такая?  Как проявляется?  

- Объяснить сложно. Сейчас сама все увидишь. О Всевышний! И за что нам немилость твоя великая!  

Мы поднялись на второй ярус терема и вошли в самые дальние в нем покои.  

Картина предстала удручающая: в полутемной, завешанной плотными шторами комнате, пахло чем-то тошнотворно  сладковатым, и булькающе хрипел ребенок. Лежавший на огромном ложе.  

- Девочка моя! Смотри на меня! Смотри на меня, милая! Не уходи! - в отчаянье умоляла мать, дергая дочку за руку.  

Я обошла ложе и присела к девочке со свободной стороны.  

Выглядел ребенок действительно ужасно. Очень худая. Глаза сильно впавшие, с огромными, черными кругами под ними. Губы, реально почти черные и кожа, посеревшая и высохшая. И так неприятно пахло тоже от нее, изо рта. Девочка словно гнила изнутри.  

Закрыв глаза, сосредоточилась, чтобы посмотреть на тонкий мир девочки внутренним зрением и аж вздрогнула от увиденного.  

Ее защитная оболочка, которая должна быть огромной и сияюще - радужной, была темно-серой, почти черной. Ее всю заполнила собой, живая, шевелящаяся плесень, она уничтожила уже все семь тонких тел девочки и доедала последнее, физическое. Не оставив уже практически не одного здорового органа. Все посерели и сжались как увядшие цветы. У девочки не было шансов выжить, за ней уже пришли ее ангелы, они  безмолвно стояли у ее изголовья, готовые  сопроводить душу в ее истинную обитель и только страдания матери не давали девочке отойти. Удерживали.  

- Кто тебя послал? Откуда пришла? - спросила мерзкое проявление, зная, что оно меня прекрасно слышит и понимает.  

- Люди сами меня порождают, мне лишь с одного на другого скакать приходится, - тут же пришел в голову ответ. - Скажи человеку слабее себя, чтоб ты сдох, пожелай того искренне, я и приду. Закреплюсь на тонком теле и буду расти, поедая его медленно, но неотвратимо.  

- С кого ты пришла на ребенка? Кто проклял девочку?  

- С матери ее перепрыгнула. Красивая больно княжна, да плодовитая.  Муж на нее надышаться не может. Завистников много. Сама то сильная она, к ней не прилипнуть, а детки послабее будут.  

 Едва сущность договорила, тонкие тела вспыхнули ярким светом, и распались на тысячи ярких искорок, тут же собравшись в красивую искрящуюся птицу, с длинным и пышным хвостом. Душа, наконец, покинула измученное тело.  

После того, как несчастная мать наревелась, и ее увели из покоев дочери в личные, отпаивать успокоительными отварами, я присев рядом и взяв ее дрожащие руки, отважилась спросить:  

- Сколько у вас еще детей?  

- Четверо, - ответила женщина, смотря остекленевшими глазами сквозь меня.  

- Они все чувствуют себя хорошо сейчас?  

- Да, да. Хвала Всевышнему, да, - ответила рассеянно.  

- Дозвольте мне посмотреть на них. Это важно!  

- А ты кто такая? - женщина встрепенулась, словно бы только сейчас увидела меня перед собой и испугалась даже. - Ты мне не нравишься. У тебя глаза черные, - прошептала, пристально в меня вглядываясь. — Это ты забрала мою девочку? - несчастная мать, до боли впилась в мою руку. - Отвечай! Ты?! Ты за ней сюда пришла? Ведьма проклятая!