– Так, Слава, нам предстоит несложная процедура, а именно посещение сорока известных номерных систем и в финале исследование перспективной системы с установкой там полного комплекта навигационного оборудования. Как по мне задача не очень сложная.

– А зачем посещать уже известные миры?

– Съем обновлённых навигационных данных.

– Разве они радикально изменились?

Катя удивлённо посмотрела на меня.

– У вас курс «навигации» сколько часов был?

– Сорок.

– Ясно. Прогнали лишь по верхам. У пилотов навигация с первого по пятый курс. Десять экзаменов и сорок два зачёта. Во-первых звезды далеко не стационарные объекты. Они имеют огромную массу и скорость. Во вторых на их движение влияют их спутники. В третьих само межзвёздное пространство имеет неоднородную плотность. Это не абсолютная пустота. Мало того, что есть скопления разных газов и твёрдого вещества, так есть ещё и гравитационные поля от разнообразных объектов. Есть уплотнения пространства, которые называют гравитационными складками. На самом деле, полет в трёхмерном измерении, по видимой прямой для движущегося объекта, не всегда прямолинеен для стороннего наблюдателя. Это то, что касается звёзд внутри галактики, а собственно нашего рукава. Но и сама галактика движется как минимум с двумя векторами движения. А межгалактическое пространство, по мнению учёных, имеет свои уплотнения, колебания, изгибы. Поэтому МРК регулярно облетают все известные системы для получения текущих навигационных данных. Они поступают в главный штабной навигационный компьютер, который, опираясь на старые и текущие данные, производит экстраполяцию координат для всех объектов и навигационных точек. Таким образом, нам удаётся достичь точности прибытия бортов менее чем в один мегаметр на дистанциях прыжка в несколько десятков световых лет. Понятно.

– Оно то понятно, а почему не поставить в таких системах гиперпространственный ретранслятор?

– Подобное оборудование не может оставаться без присмотра Слава. Любой ретранслятор это прямой вход внутрь гиперсвязи флота. Любую защиту можно взломать, а там должны быть коды «свой-чужой», также возможен доступ к навигационным серверам, перехват кодировок и самих донесений. Оставляя же стационарную станцию необходимо создать условия для экипажа в количестве не менее двадцати человек во избежание появления синдрома Сёрла7, да и для защиты от мародёров. При этом потребуется обеспечить снабжение таких станций жизненно необходимыми ресурсами, что потребует целой флотилии вооружённых транспортников, таких как наш МРК. Отыскать же отдельные спутники в неизвестной системе, расставленные по уникальной конфигурации не представляется возможным. Только слепой случай может совершенно случайно позволить наткнуться на подобный объект. А уж про пассивные сенсоры я вообще молчу. Не имея вот такой вот карты как у меня их вообще можно искать веками.

Наша миссия заключается в следующем, по прибытию в систему мы снимаем данные со спутников и кодируем их в один или несколько пакетов данных, после чего отправляем по двум адресам, на «Садко» и в штаб флота. В штабе получают пакет от «Садко», сравнивают и потом отправляют на расшифровку в аналитически компьютер навигационного комплекса. Мы же проверяем работоспособность всех наличных аппаратов слежения, проводим их ремонт или замену. Тут уж ты потрудишься. Проверяем комплектность сенсоров каждого спутника, по потребности добавляем сенсоров в его сеть. Работа не сложная и по плечу нашему небольшому экипажу.

Теперь, что касается конечной точки нашего маршрута. Там, первым делом, мы разворачиваем полноценную сетку слежения за объектами системы и их местоположением. Привязываем каждый аппарат слежения к навигационным объектам дальнего космоса, насыщаем систему пассивными сенсорами. Они будут отображать общую картину происходящего в системе. После того как мы отправим первые данные новая система будет включена в общую картину известного нам мира. При этом каждый прибывший в систему наш борт сможет понять был ли тут кто до него, какую имел массу, скорость, что делал, по какому вектору ушёл и с какой скоростью.

– Отлично придумано. Наверно поэтому наши «партнёры» не суются в наши системы.

– И поэтому тоже. Пока я буду занята построением сети, твоей задачей будет поиск и обследование планет на предмет полезных ископаемых. Ну, и естественно их основных характеристик. На третьей плане мы явно задержимся подольше, так как по данным пролёта системы нашим бортом, есть информация о наличии на ней воды и кислорода. Вполне возможно, что там есть жизнь. Вот какая она там нам и предстоит выяснить.

– Исследование планеты – это работа для поколений! – Воскликнул я.

– От тебя не потребуют такого подвига. Мы должны дать только простые ответы на несколько сотен простых вопросов стандартного списка для исследования планет потенциально пригодных для жизни. Если твои данные заинтересуют службу развития и колонизации планет, вот тогда они отправят БРК с полным комплектом учёных, которые и будут изучать потенциального претендента для заселения.

******

Через двадцать восемь часов8, мы отошли от «Садко». Я занял место в рубке «два» нашего МРК, что находилась в корме возле силовой установки планетарных двигателей. ИИ МРК ПАША9 взял управление на себя. Вся информация с главного пульта управления дублировалась на моих мониторах. Понаблюдав немного за манёврами, я переключил основной монитор на боковые камеры обзора. Станция уже уменьшилась и выглядела игрушечной. Она медленно сползала к корме. Камеры услужливо склеили картинку, чтоб я мог насладиться зрелищем падающей в космос станции.

Поскольку никакой спешки не было Катя плавно выполняла набор скорости, ориентируя вектор гиперпривода в точку первого пункта нашего путешествия. Главный монитор моргнул, переключившись в навигационный режим. Внизу, в поле ввода, стали появляться числовые значения координат прыжка. На боковом мониторе появилось лицо ЛАРИСы10.

– Слава, переключить на предыдущий обзор?

– Нет. Пусть все работает, как положено.

ЛАРИСа кивнула, и исчезла с экрана монитора, восстановив картинку работы двигательного отсека. Я сжимал и разжимал пальцы, чтоб хоть как-то их занять. Чертовски хотелось хоть на что-то нажать, однако я понимал, что это не моя работа и я только статист. Надо будет попросить Катю потренировать меня немного в качестве пилота. Всякое в жизни может случиться я должен хоть немного понимать, что все эти данные значат и как вводить координаты для прыжка.

Времени прошло больше часа, когда на связь вышла рубка «раз».

– Слава, готовность к прыжку тридцать секунд. Из рубки не выходи, я сама приду за тобой.

– Лады. – Ответил я.

Заявление Кати меня страшно удивило, я прекрасно знал схему коридоров МРК, да и было их всего ничего. Посмотрев на таймер, я быстренько надел перчатки и активировал шлем скафандра. В гиперпространство я вошёл в полной боевой готовности. Звезды на экране внешнего обзора, в одно мгновение, размазались тонкими нитями и исчезли. Нас окружал странный серый туман с редкими сполохами света. Пощёлкав тумблерами я убедился, что все камеры показывают практически одно и тоже. Интересно, в каком состоянии мы сейчас существуем относительно стороннего наблюдателя?

Катя не заставила себя долго ждать. Она появилась на двадцатой минуте полёта. В рубку она вошла, будь-то, сошла с плоской картинки обретая объем.

– Ещё не видел внемера?

Ей было явно смешно, только я не понимал отчего.

– На Стрый летел на большом транспорте и там нам не позволяли покидать каюты.

– Идём, покажу почему. – Она взяла меня за руку. – Главное не паникуй.

Сделав первый шаг в коридор, я увидел работающий двигатель. Сопло было направлено перпендикулярно оси корабля. Выхлоп планетарного двигателя проходил мимо меня буквально в нескольких метрах. Я же стоял на кожухе другого двигателя.