Какая жопа! Лучше бы я остался в Нью-Йорке. Где, кстати, прибавка к зарплате? Мы можем заразиться и помереть, так и не дождавшись прибавки. Во как!
Джекки Джойс
Да, надо было оставаться в Нью-Йорке. Может, откажемся всей группой, пока не выдадут нормальные СИЗ?
Бобби Пиккет
Я – за. Что больничная сеть, штат или феды сделали такого, чтобы мы ощутили заботу?
Джекки Джойс
Надо слить наш «тренинг» в прессу и пожаловаться на нехватку СИЗ.
Бобби Пиккет
Просто смешно. У нас нет такого снаряжения, как у ЦКПЗ в Атланте.
Джекки Джойс
Лиза говорила, у одного пцт уже через час после экспозиции появились высокая температура и боли. Сказала, сегодня дежурят реаниматоры – бестолочь Эрин назначила. Помнишь, как она «консультировала» наше отделение?
Рамола Шерман
Помню. Надеюсь, Эрин не только расставляет персонал.
Джекки Джойс
Надо всем сказать, что мы понятия не имеем, как обращаться с этой дрянью. Эта гребаная пресс-конференция в Бостоне – сплошное вранье! Чувак из Нацбеза уверял, что все районные больницы обеспечены соответствующим персоналом и снаряжением. Болван-президент пишет в «Твиттере» то же самое.
Бобби Пиккет
Ага, нас «готовили» целых 30 минут, после чего заставили подписать отказ от претензий. Умеют прикрыть задницу!!
Рамола Шерман
Бобби Пиккет
Мэри даже не смогла объяснить, должны ли наблюдатели тоже быть в СИЗ. Полная лажа. Зачем скрывать, что мы не знаем, что делать? Чтобы надеть комплект, требуется 20 минут. Манжеты прилегают неплотно. Нам нужны серьезная поддержка и снаряжение.
Джекки Джойс
Она всех заставила расписаться, что мы «прошли подготовку». Клэр все еще в Калифорнии? (Надеюсь, что да.) А где Мэг? Нам ВСЕМ нужен план. Нельзя соглашаться. Нет, серьезно. Гребаная сволота… Бобби, не показывай эти смски своим детям!
Бобби Пиккет
У меня ипотека висит на шее, но своя жизнь дороже. И все-таки завтра я выйду. Черт. Мы.
Джекки Джойс
Точно. (Знаю. И ты знаешь, что я тоже выйду.) А вот Мэг вряд ли. У нее есть $.
Рамола Шерман
Хаха! Избираю Джекки спикером нашей группы/отделения.
Джекки Джойс
А я избираю капитаном нашей команды Бобби. Я слишком много ругаюсь.
Рамола Шерман
Бобби: а кто говорил «давай побыстрее закончим тренинг, чтобы пораньше уйти на обед»? Я думала, что я тебя изучила.;)
Бобби Пиккет
Обычно я так себя и веду.
Рамола Шерман
Не волнуйся. Эрин распределит тебя как надо.
Джекки Джойс
Костюм химзащиты на ее тушу все равно не налезет!
Рамола Шерман
Бобби Пиккет
Телефонный звонок отвлекает Рамолу от группового чата. Весь дисплей занимает фотография с подругой Натали. Снимок был сделан на девичнике шесть лет назад. Они стоят, облокотившись на деревянные перила залитого солнцем бара под открытым небом, поднятые в тосте бокалы, хохочущие рты. На всех – белые футболки с карикатурной физиономией Натали и подписью «Нат надавала обетов верности». Группа назначила Рамолу добровольцем объяснять любопытным смысл надписи на футболках – британский акцент и медицинская лексика делали ее хмельные объяснения еще путанее.
Вид лица Натали в телефоне на мгновение оживляет искру угрызений совести. Помимо нескольких случайных эсэмэс Рамола не говорила с Натали с предрожденчика, состоявшегося два месяца назад. Неизменно практичная Рамола купила в подарок месячный запас пеленок и влажных салфеток. Уходя с вечеринки, она вручила Натали плюшевого медвежонка Паддингтона[4] и целую стопку детских книг, извиняя дополнительный подарок желанием поддержать имидж лучшей подруги.
– Привет, Натали.
– Ох, слава богу, Мола. – Прозвище – память об учебе в колледже, Натали – единственная, кто им еще пользуется. – Я пыталась дозвониться на 911, звонки не проходят. Я… – Натали замолкает и тихо плачет. – Ты дома? Мне нужна твоя помощь. Я не знаю, что делать.
– Да, разумеется. Я у себя. Ты где? С тобой все в порядке? Что случилось? – Рамола испытывает сбивающее с толку ощущение, будто находится не в своем теле, а наблюдает текущий момент со стороны из недалекого будущего, до которого еще надо дожить или заслужить его, она как будто ждала этого звонка и теперь уверена, что он принесет недобрые новости.
– Я в машине. На полпути к тебе. Приеду через пять минут.
Рамола подскакивает к эркерному окну, распахивает шторы, чтобы лучше видеть стоянку.
– Почему ты не дома? Схватки начались?
– Мне пришлось бежать. Случилось ужасное. Мне реально нужна помощь. – Обычно уверенный, настойчивый голос Натали теряет силу с каждым сказанным словом, так что в конце третьего предложения напоминает лепет испуганного ребенка.
– Я помогу – обещаю.
Натали плаксиво шепчет: «Ой, твою мать», шепот переходит в судорожные всхлипы.
– Что с тобой? Ты в порядке, Натали? Мне выйти тебя встретить?
– Рука офигенно болит, – бурчит Натали, явно пытаясь взять себя в руки. – На нас напал какой-то тип. Зараженный. Пол принес в дом продукты, мы стояли в гостиной и говорили, просто говорили, даже не помню о чем… – Фраза обрывается.
– Натали, ты еще тут?
– Короче, входит какой-то тип. Открыл сетчатую дверь и ввалился прямо в наш гребаный дом. Пол попытался его не впустить, но упал и… и… и я пыталась ему помочь тоже, но Пол… – Речь опять дробится на осколки всхлипов, Натали делает глубокий, вибрирующий вздох и снова приходит в себя. – Этот тип убил Пола и укусил меня за руку.
Рамола ахает, прикрыв рот, пятится от окна, точно боится увидеть повторение сцены на автостоянке. Что тут скажешь? Чем утешить Натали?
Когда первоначальный шок проходит, в Рамоле одерживает верх врач-клиницист, этот врач требует дополнительных сведений о Поле, желает убедиться, права ли Натали и действительно ли ее муж мертв. Ей хочется спросить о ране на руке – прокушена ли кожа? – навести справки о зараженном мужчине – как он выглядит, какие у него были симптомы.
– Боже мой, Натали. Не знаю, что и сказать. Я… страшно сожалею. Пожалуйста, соберись и будь внимательна по дороге сюда. Я хочу, чтобы ты добралась целой.
– Ну, кусочек от меня уже откусили.
Трудно определить, смеется Натали или плачет.
– Ничего, мы твою руку обработаем и введем тебе вакцину. – Рамола замечает, что пользуется в разговоре с подругой царственным «мы», которое нередко употребляет в общении с пациентами.
– Мола, Пола больше нет. Пол мертв, твою мать. Что мне делать?
– Мы отвезем тебя в больницу. Немедленно. – Рамола бежит на кухню. Из-под раковины достает коробку с перчатками из нитрила. Перчатки – из клиники, дома она делает в них уборку. Прижимая плечом телефон к уху, натягивает пару перчаток и спрашивает: «Ты уже близко?»
– Только что проехала под виадуком.
Кантонский виадук из гранита и известняка – двухсотлетний левиафан, нависающий над Непонсет-стрит на высоте двадцати метров. Дом Рамолы от него всего в нескольких кварталах.
Рамола спрашивает: «Голова не кружится? Не хочешь остановиться? Я могу подъехать и тебя забрать». Она хватает сумочку с кухонного стола, дважды проверяет, на месте ли ключи от машины. Чьим бы транспортом они ни ехали, Рамола не позволит подруге сидеть за рулем. Она прикрепляет к толстовке свою медицинскую бирку. На Рамоле фланелевые брюки от пижамы, ее «удобные штаны», переодеваться нет времени.
