Я завизжала и начала брыкаться — мне закрыли рот рукой. Но крики, похоже, помогли. Потому что сзади раздалось рычащее:
— Ублюдки! Вы чего творите?!
Дальнейшее воспринималось с трудом. Вот на моих обидчиков кто-то налетает — нет, не Рэмбо, но лупит уродов довольно бойко. Те отвечают — и очень зло. Вот спаситель хватает меня за руку и тащит прочь, верно рассудив, что убежать все-таки безопасней. Мы и правда сбегаем — и никто нас не преследует.
Сворачиваем в какие-то переулки, пересекаем людную улицу и останавливаемся на другой стороне.
А вот и усаживаемся на неухоженное крыльцо магазина, и я прижимаю к его рассеченной брови бумажный платочек. Единственное, что у меня осталось, и то потому, что пачка была в кармане кардигана.
Сумочку-то у меня отняли.
Я бормочу благодарности и сокрушаюсь, что домой теперь не попасть — ключи в сумке остались, звонить дряни Наталье бесполезно, разве что сидеть под дверями и ждать хозяйку, которая явится утром… А потом затыкаю сама себя.
И тихонько вздыхаю.
— Вот не удивительно, что этот день закончился именно так!
— Почему? — интересуется парень. Весьма симпатичный, кстати, и молодой. Ну, насколько можно рассмотреть в неровном свете сумерек.
Неужели есть все шансы, что драма превратится в ромком?
Трясу головой, сетуя на глупые мысли, и объясняю:
— Да потому что все сегодня… да и всегда всё не то! Как- будто я не достойна чего-то хорошего, значительного, — наверное на курсах богинь меня бы обязательно обругали, что я вываливаю свои проблемы и неуверенность в себе перед незнакомцем. Только мне надо было вывалить… хоть кому-то. — Парни не задерживаются, сложных дел не поручают. Самая близкая подруга оказалась сучкой, а теперь и эти гопники…
Я шмыгнула носом и достала еще один платочек. Уже для себя. И призналась:
— Знаешь, мне ведь уже даже не хочется принца и великих свершений, просто нормальной жизни. И вот это страшно… когда умирают мечты.
— А ты хотела бы, чтобы они снова ожили?
Посмотрела на него в некотором замешательстве. А потом улыбнулась. Странный вопрос и не менее странный разговор… но, наверное, это то, что мне нужно было, чтобы прийти в себя.
— Конечно.
Глянул на меня внимательно.
И махнул рукой на безликую дверь чуть дальше:
— Я тут квартиру снимаю. Домой, собственно, шел. Давай зайдем — попьешь чай и решишь, что дальше делать.
Смутилась отчего-то, но согласно кивнула.
Парень, чье имя я так и не успела спросить, услужливо потянул за ручку подъезда, я шагнула вперед… И тут же полетела куда-то в темноту от толчка в спину.
Чужой мир
Что это? Где я? Почему?
Темнота, болезненный удар — будто упала куда-то и покатилась — снова удар и темнота…
Сознание вспыхивает вместе с миллионом вопросов. Голова раскалывается, в глазах мутно, в нос забилась какая-то пыль, а может грязь. Я осторожно села и ощупала темное пространство вокруг, потом и себя…
Хм.
Зрение немного проясняется, и я понимаю, что сижу на куче… угля? В каком-то довольно темном помещении с двумя тусклыми лампочками странной формы. Мгновенно накатывает паника. До холодного пота, трясущихся рук и икоты. Хоть я и смотрела исключительно романтические комедии, но никуда не деться от сводок новостей и ужасов нашего мира.
Маньяк.
Меня, похоже, поймал маньяк. Спас исключительно ради того, чтобы теперь запереть и пытать или еще что.
Я всхлипнула, сползла с черной кучи, шарахнулась в сторону и едва не завизжала, почувствовав жар…
Так. Спокойно.
Тише-тише…
Еще раз внимательно осмотрелась.
Большое прямоугольное помещение. Стены из серых булыжников. Под высоким потолком — два узких оконца с решетками, в которые попадает слабый свет. То есть там, на улице… не вечер? А на полу и правда огромная куча угля. И несколько лопат.
Жар исходил из гигантской пузатой печки, такой черной от копоти, что и не поймешь, какой масти она была прежде… разве что ориентироваться на широкую трубу, что поднималась прямой стрелой и где-то там, под потолком, становилась медной.
А в конце этого помещения — дверь.
Сглотнула. Сделала осторожный шаг. А потом побежала, схватилась за ручку, надавила… И дверь со скрипом открылась.
Тут же захлопнула её и сделала несколько глубоких вдохов.
Осмотрела себя — ни порезов, ни ран, вся моя одежда в черных пятнах, местами порвана, руки тоже грязные… Но дверь — открыта.
Ведет непонятно куда. И хуже было то, что непонятно откуда я здесь взялась. Мой «полет» или что там было продлился всего несколько секунд. А дырки в потолке нет. И место не похоже на подвал многоквартирного дома. Значит ли это, что я долго была без сознания и меня сюда принес… маньяк, который искал себе истопника?
Или произошло что-то другое… совсем-совсем?
На всякий случай я ощупала голову на предмет шишек и ран, потом ущипнула себя — больно — и все-таки распахнула дверь. За ней был довольно широкий коридор, тоже с каменными стенами. С одной стороны он упирался в еще одну дверь, с другой заворачивал. И там было значительно светлее. А потом пронеслась какая-то тень и раздался звон. Я вздрогнула и прижалась к стене, но потом всезтаки пошла на свет и голоса.
Громкий и визгливый выговаривал что-то тихому и плачущему.
Осторожно заглянула за угол и обмерла.
Дальше коридор расширялся и приобретал вполне пристойные очертания, светлую побелку и даже высокие окна. А еще в нем появились два действующих лица: девушка лет пятнадцати в очень странном наряде, состоящем из широкой домотканной юбки, рубахи и пояса с кучей железных штук, и сухощавая дама в чепце, старинном сером платье, с моноклем на правом глазу и кожаными нарукавниками, из которых торчало что-то вроде шипов.
В нескольких местах на полу валялись осколки и пара медных тарелок — судя по всему они и стали источником шума.
Если честно, это был полный бред.
Возникло ощущение, что я и правда встретила сумасшедшего ученого, который отправил меня в какое-нибудь историческое прошлое… слегка искаженное. Уж очень необычно выглядели шипы у дамы с крючковатым носом. И девочка на них посматривала с опаской.
Наверное я выдала себя изумленных вздохом. Потому что обе повернулись ко мне, и, судя по тому, что заметили, привидением я не являлась. Предположила было, что они завопят от ужаса на мое внезапное появление — я, например, хотела завопить — но этого не случилось. Младшая лишь широко открыла глаза, а старшая прошипела:
— Лесана! Это даже для тебя слишком… что за лохмотья ты нацепила?
Эм-м… Лесана? Она мне?
Захотелось заскулить, как щенку. Потому что я вообще ничего не понимала. Ни капельки. Почему Лесана? Почему лохмотья? Кто они такие, где я вообще, с учетом того, что десять минут назад была в Москве? Меня накачали галлюциногенами? Наркотиками? Я ударилась головой?
— Ну и долго ты будешь молчать?
Мне показалось или в её голосе прозвучала угроза? Да еще эти поблескивающие шипы…
Я сглотнула и опустила взгляд на свою юбку, ноги. Пришла к выводу, что они хоть и грязные, но на лохмотья не похожи, а значит мои вещи просто слишком непривычно выглядят для них, как и их — для меня. Значит… Кто-то из нас сошел с ума. Слегка. Или оказался не там, где должен быть. И поскольку два этих создания в интерьер вписывались, а я — нет, то это я оказалась не в том месте.
— Я… упала и ударилась головой. Не могу сообразить… — выдавила из себя наконец.
Девочка хихикнула и посмотрела на меня с чувством превосходства. А дама скривилась:
— Ты и так всегда была ударенной. Но вот за то, что испортила одежду, лишаю тебя ужина. Иди уже во двор, свиньи заждались.
— С-свиньи?
— Только не говори, что ты забыла, что надо кормить и чесать свиней?
— Кормить свиней. Чесать свиней… — зубы у меня застучали так отчетливо, что даже эта, в чепчике, обомлела. Нахмурилась, быстрым шагом подошла ко мне и больно схватила за подбородок. Она всмотрелась и тут же оттолкнула, процедив:
