Третья стопка — самая маленькая — была самой интересной. Стефания Райт, как оказалось, одобрила только тот бланк. Но агенты из Оттавы, Монреаля, Виннипега, Торонто, Сиэтла, Портлэнда, Сакраменто, Солт-Лейк-Сити, Бостона и Питтсбурга одобрили по одному бланку для Рокко.

Он был или невероятно обаятельным человеком вместе с Джорданом Белфортом, шантажистом, который знал грязь о нескольких агентах МП, или подделывателем документов, который никогда не подделывал одного агента дважды.

Я плюхнулся на стул и потер виски.

— Ладно. Рокко, наверное, сделал что-то запрещенное, чтобы добиться этих одобрений. Что теперь? Будем связываться с теми агентами и узнавать, почему они одобрили бланки?

Качая головой, Линна уперлась локтями в стол.

— Может, Рокко купил или шантажировал тех агентов. Если мы начнем задавать вопросы, они могут сообщить ему.

— Точно. Что нам делать?

Она посмотрела на стопку возможных подделок, словно предпочла бы сжечь их, а не читать еще раз.

— Нужно разобрать, кто и что на каждом бланке и поискать связи или намеки на то, что делает Рокко.

— Точно, — я прищурился из-за яркого света флуоресцентных ламп, а потом вскочил на ноги. Я прошел к закрытой двери, выключил свет. Стало темно, светился только проектор. — Так-то лучше.

— Мы не можем читать документы в темноте.

— Да, но нам нужен перерыв, — я подавил зевок и вернулся на стул рядом с ней. — Если я не остановлюсь на пару минут, мои зрачки растают, и ты не захочешь быть в ответе за слепоту многообещающего мастера-агента, да?

— Мастер-агент? — сухо повторила она. — Как это понимать?

— Угадай, — я уменьшил таблицу и стал искать фильм, который не испортит не лучший прожектор и маленькие колонки ноутбука. — Как насчет этого? Имя главного героя Гарольд, как у нашего первого подозреваемого.

Она отклонилась на стуле.

— У нас есть время на фильм?

— Всегда есть время на фильм, — я нажал «плей». — Начинай смотреть. Я сейчас.

Я выскользнул из зала и прокрался по пустым коридорам участка в поисках припасов для просмотра фильма. Было уже позже десяти, и все, кроме горстки агентов на ночной смене, ушли домой. Может, когда я буду полноценным агентом, я попрошу ночную смену. Чтобы было тихо. И без Винни. И я смог бы смотреть фильмы, и никто меня не поймал бы.

Через пять минут я закрыл дверь зала и опустился на свой стул. Уилл Феррелл на экране играл роль тщательного налогового инспектора. Линна изумленно смотрела, а я опустил две банки содовой, пять разных пакетиков угощений из торгового автомата на стол. Я вытащил последний предмет, пушистый плед с кисточками на углах. Я встряхнул им.

— Где ты взял плед?

— Одолжил из стола Паулы. Она не будет против, — я накрыл им свои ноги и ноги Линны, склонился и изобразил английский акцент Эммы Томпсон. — Ты уже смотрела этот?

— Нет, — отозвалась Линна, вытягивая ноги. — Фильм хороший?

— Я бы не выбрал плохой.

Мы устроились, делая вид, что уютный плед как-то мог превратить наши твердые стулья в уютный диванчик. По крайней мере, я представил такое.

Я взял пакетик брецелей и открыл его.

— Гарольд Уилла Феррела не напоминает мне Гарольда из кафе, но его сотрудники вызывают у меня сильное дежавю.

— Эти кабинки выглядят как в МП, — она взяла из пакетика брецель. — Эта комната могла быть общим офисом в участке ЛА.

Я взглянул на нее.

— Там лучше, чем тут?

— Немного. У них больше бюджет.

— Но тебе тут все равно нравится больше?

Она замерла, собираясь выбрать еще один соленый брецель.

— Да.

Я подумывал, спрашивать или нет, а потом не выдержал:

— Ты не хочешь работать с папой?

Медленно, словно обдумывая каждое мелкое движение, она поднесла брецель ко рту и откусила кусочек.

— Наверное, для тебя в этом нет смысла. Кажется, что я должна хотеть быть ближе к своим родителям, да?

Она была права, я этого не понимал, потому что не знал своих родителей. Может, я хотел бы быть ближе к ним, если бы они были живы. Может, нет. Наверное, это зависело бы от того, были ли они, так сказать, порядочными людьми.

— Ты не знаешь, каково быть в тени всеобщих ожиданий, — тихо продолжила она. — Не только папы, но и всех в участке. Каждый агент в ЛА знает его и знает меня, и они ждут, что я буду как он, — глядя на брецель, она добавила едва слышно. — Я не могу там дышать.

— Я его не встречал, — я бросил на нее взгляд. — Но я верю, что ты хороша, а то и лучше, чем он был в твоем возрасте. Однажды у тебя будет резюме как у него.

Ее пальцы дрогнули, и брецель сломался пополам.

— Такого не будет.

Я смотрел, как она собирает обломки с пледа, не зная, что она имела в виду, но понимая тихие сдержанные страдания на ее лице.

— Мы раскроем Рокко и «Великий Гримуар», и Блит будет умолять тебя остаться.

Она выдавила улыбку.

— Рокко, да, но насчет всего «Великого Гримуара» я не уверена. Зависит от того, что мы найдем. Капитан Блит хочет повод для роспуска гильдии, но пойманный глава гильдии не означает автоматически роспуск гильдии.

— Мы найдем то, что устроит капитана.

Она теребила плед.

— По закону любой невиновен, пока не доказана вина, Кит. Поиск криминальной деятельности — это вообще этично?

Я закинул руку на ее плечи и немного ее сжал.

— Не перегибай, Линна. Мы знаем, что Рокко преступник, даже если не знаем, как или почему, и когда глава гильдии совершает преступление, всю гильдию всегда проверяют. Это стандартная процедура.

Ее плечи расслабились под моей рукой.

— Да. Ты прав.

Я подвинул руку на спинку ее стула, и мы устроились посмотреть фильм. Я любил, конечно, сухой абсурд Дастина Хоффмана, но мысли были о Линне. Что в ее отце и участке ЛА так ее выводило? Давление из-за яркой карьеры отца? Мы с Линной пересекали границы этики, пытаясь выполнить задание Блит? Мы были просто персонажами в истории, которой управлял писатель-невротик с творческим кризисом?

Мои веки отяжелели. Было непросто работать божеством таблиц, и часы за организацией информации сказались на мне. Мой подбородок опустился, и вес появился на моем плече — голова Линны. Она прильнула ко мне, одна рука лежала на наших соединенных подлокотниках. Сияние проектора мерцало на ее гладкой щеке.

Я убрал руку со спинки ее стула и обвил ее плечи. Она сонно вздохнула. Она тоже долго не ложилась спать прошлой ночью, искала сама что-нибудь о «Великом Гримуаре», что убедило бы Блит оставить ее? Если мы не найдем способ разбить ту гильдию, это мог быть последний наш просмотр фильма.

Дверь зала распахнулась, и свет из коридора упал на нас.

Я вскочил, и Линна выпрямилась так быстро, что чуть не упала со стулом. Мы повернулись, щурясь от яркого света.

Словно вызванная моими мыслями, Блит стояла на пороге, озаренная флуоресцентным светом, ее лицо было в тени. Эта женщина была демоном под прикрытием? Я думал, что она была киборгом, но теперь думал об Азазеле в облике куклы.

Штаб МП работал не как обычные полицейские участки — мы не работали всем составом круглосуточно. Мы расследовали незаконное применение магии и поддельные документы мификов, а не аварии и взломы. И кроме оператора горячей линии и пары агентов-неудачников, многие уходили домой в конце рабочего дня, включая капитана.

Но не этой ночью.

Она включила свет, и зал залило еще больше света. Я скривился, как студент колледжа с похмельем.

— Агент Шен, мистер Моррис, — она хмуро посмотрела на нас. — Не помню, чтобы я делала в участке зону отдыха.

— Мы работаем, — выпалила Линна, чуть покраснев. — Точнее, у нас небольшой перерыв, но все это время мы работали.

— Над чем?

— Над делом «Великого Гримуара».

Блит подвинула стопку папок к руке.

— Вы участвуете, мистер Моррис?

— Агенты всегда получают поддержку аналитика, — заявил я. — И обычно у них есть напарники, но я только помогаю с обработкой, это моя работа.