– Спала, не раздеваясь?
Ощущение подавляющего воздействия гасло, но «мушки» не пропадали. Я судорожно сглотнула, чувствуя, как голова «убегает», а тело медленно сползает вниз по стене.
Инквизитор шагнул ко мне, поддержал, не дав бухнуться на пол. Его ладони надежно обхватили талию, плотно прижали к мужской груди. Сознание окатило энергетикой, похожей на волну горячего пара. Это ощущение выдернуло меня из подступающего обморока. Первые секунды я, замерев, смотрела Егору в глаза, инстинктивно вцепившись в его плечи.
Такой с лёгкостью «раздавит», если захочет или надёжной стеной отгородит от всего мира…
Я мотнула головой, прогоняя прочь странное наваждение, вызванное близостью инквизитора, разжала пальцы, упёрлась ладонями в грудь парню:
– Пусти!
– Ванна у тебя где?
Он сделал вид, что не замечает моей попытки освободиться.
– Пусти, сейчас же!
– Успокойся!
И снова этот взгляд, заставляющий беспомощно сжаться.
Егор сам нашёл нужную дверь, в однокомнатной квартире это было несложно. Нажав выключатель на стене, парень шагнул в небольшое помещение, увлёк меня следом. Сопротивляться не было сил. Я позволила инквизитору усадить себя на край старой чугунной ванны. Егор осторожно коснулся моих скул, заставив приподнять подбородок и посмотреть ему в глаза:
– Голова ещё кружится?
– Нет.
Он отвел взгляд, убрал руки, отошёл. Я проследила за тем, как парень, перемещает кран в сторону ванной, поворачивает вентиль с горячей водой, затыкает пробкой трубу слива, достает из заднего кармана пакет с какой-то травой и, прошептав пару слов, высыпает её под струю.
– Примочку, как я понимаю, не снимала?
Егор снова шагнул ко мне, положил ладонь на мой затылок, мягко заставил чуть наклониться, отодвинул ворот свитера, осторожно отлепил пластырь. Я непроизвольно вздрогнула, ощутив на коже прикосновение мужских пальцев. Егор отступил, усмехнулся:
– Сама разденешься, или тоже помочь?
– Сама, – пробормотала я, инстинктивно сжимая на груди ворот тёмно-синего свитера.
– Не больше десяти минут, – бросил парень. – Жду тебя на кухне.
Егор вышел, прикрыл дверь. Я поспешила задвинуть за ним защёлку.
– Не буду я на твою девственность посягать, мойся спокойно, – донеслось из коридора.
Козёл!
Вода шумела, ударяясь о край ванны, в которой плавали лепестки ромашки. Из-за стены доносились приглушенные звуки чужого присутствия. Интуиция подсказывала, что Егор посягаться на мою девственность и правда не будет. Я стянула свитер, швырнула его на стиральную машинку, что помешалась в небольшом закутке свободного места между раковиной и стеной, встала, тут же ухватилась за край раковины, потому что тело повело в сторону. В зеркальной дверце навесного шкафчика, отразилось моё бледное лицо, всклокоченные волосы и опухшие глаза… Я потянулась к плечу, кончики пальцев нащупали на коже выпуклый шрам, боли за прикосновением не последовало. Судорожно вздохнув, повернулась к зеркалу спиной: чуть ниже плеча, между косточкой лопатки и выпирающими из-за худобы позвонками на воспалённой коже было то самое клеймо, вытянутый, сантиметра на три, знак, изображающий руну хагалаз – древний символ, что означал Хаос и разрушения.
Уроды!
Я стянула остатки одежды, залезла в воду, положила затылок на край ванны, закрыла глаза. «Делай всё, что хочешь, только не вреди», – негласное правило в магии, которое я нарушила. Нарушила и понесла наказание… Глаза предательски защипало. Историю, в которую судьба по необъяснимым причинам заставила меня вляпаться, нельзя было назвать позитивной: сначала заклеймили, а теперь заставляют играть по своим правилам.
Я села, притянула к груди колени, до боли прикусила костяшку указательного пальца, чтобы заглушить рвущийся из горла всхлип. Показывать Егору, насколько сильно меня расклеило произошедшее вчера, совсем не хотелось. Сделав глубокий вдох, я зачерпнула воды, плеснула в лицо, смывая следы минутной слабости, протянула руку, поворачивая вентиль крана. В наступившей тишине из-за стены до меня доносилось шкворчание и шаги парня. Сейчас единственно правильное решение – успокоиться и позволить судьбе проигрывать этот странный спектакль дальше.
Я снова сделала глубокий вдох, вылезла из ванны, сняла с крючка на двери полотенце, обмоталась им. Головная боль утихла, а тело вполне твёрдо стояло на кафельной плитке, не испытывая недавней слабости. Ванна помогла.
Свитер и джинсы надевать снова не стоило. Я бросила взгляд в зеркало: похоже придётся выходить так, ведь чистые вещи в комнате.
Демонстрировать расхаживающему по кухне инквизитору свои неприкрытые прелести не хотелось. Но выбора не было. Оставалась надежда, что мне удастся незаметно проскочить маленький коридор и юркнуть в комнату. Набрав в легкие побольше воздуха для большей решимости, я осторожно отодвинула защелку, толкнула дверь, крепко сжимая на груди полотенце метнулась в соседнюю, тут же закрылась, прислонилась спиной к прохладной деревянной поверхности. Энергия инквизитора чувствовалась даже отсюда. Всё ещё сжимая на груди край полотенца я нервно провела ладонью по волосам, позволила себе выдохнуть: кажется, получилось.
В кухне, на небольшом квадратном столе, меня ждали чашка с изображением забавных бегемотиков, до краёв наполненная растворимым кофе, и тарелка с яичницей.
Незваный гость расположился у окна, между кухонной тумбой и холодильником, он стоял облокотившись на подоконник и вертел в руках мой атам. Я так и не убрала с пола ритуальные предметы…
В этот момент мне безумно захотелось надеть ему на голову тарелку, а сверху вылить содержимое чашки!
– Атрибуты ведьмы нельзя трогать, – я шагнула к длинноволосому, потянулась, чтобы забрать нож.
– Наставнику можно, – бросил парень, отводя руку. – Ешь, садись…
В голове промелькнуло осознание, что яиц у меня в холодильнике не было.
– Да там вообще мало что было, – кивнул на холодильник Егор.
– Откуда?
– Наколдовал.
Гонит…
– Забежал по дороге в магазин, – бросил парень, видимо, прочитав на моём лице, что шутка «не зашла». – Хочешь быстро восполнять силы – ешь.
Желудок скромным урчанием напомнил, что со вчерашнего дня в нём ничего не было. Надевать тарелку на голову Егору расхотелось. Я села за стол, взяла заботливо приготовленную инквизитором вилку.
– И ты вот этим наслала сильную порчу? – парень шагнул к столу, поставил передо мной «котёл» из нержавейки с оставшимся на дне пеплом.
Я кивнула, старательно пережёвывая кусок яичницы, которая оказалась с беконом и помидорами.
– Что использовала для связи с жертвой? – Егор опустился на табуретку напротив меня, расположив ладони на столе.
Я инстинктивно отстранилась, даже тарелку отодвинула: эти руки держали меня вчера, когда металлическая пластина прожигала кожу.
– Чувство обиды, – буркнула я в ответ, – и «визитку».
– На эмоциональной связи, – хмыкнул парень, – необычный подход. А сердце, значит, потыкала этим бутафорскими атамом, залила воском, посыпала пеплом… «Визитку» жгла?
Я кивнула, сделала большой глоток кофе.
– Все требования, вроде, соблюдены, – произнёс Егор задумчиво, постукивая пальцами по столу. – А к богу какому обращалась?
– Ни к какому?
– На своей энергии, что ли, работала? Дура. Теперь понятно, почему тебя так откатом шибануло. Ладно, ешь…
Сам дурак!
Егор замолчал, перевёл взгляд в окно.
Я прекрасно понимала, что моё сопротивление со стороны похоже на попытки маленькой дворняжки скалиться на крупного породистого пса. Сейчас он спокоен, но как только решит обнажить клыки, у меня не будет даже шанса на спасение.
Свет люстры под потолком очень удачно падал на лицо инквизитора, позволяя мне рассмотреть его точеный профиль, так сказать, во всей красе: высокий лоб, чётко очерченные скулы, прямой, чуть островатый нос, тонкие губы, мужественный подбородок.
Таким впору любоваться… Этот парень явно не испытывал дефицита в женском внимании, вспомнить хотя бы кокетливую улыбку темноволосой инквизиторши, что заходила вчера в кабинет.
