Теперь пора протестировать свой улучшенный навык на нашем командире и его человеке. Я встал, начав как бы невзначай, расхаживать из стороны в сторону и подошёл ближе, остановившись в трёх метрах от линии спецназовцев. Дальше меня просто не подпустят. Я прислушался.

— Значит, дорога впереди продолжает периодически меняться? — спросил командир.

— Так точно.

— С какой периодичностью?

— Примерно с периодом сорок минут. Но кровавый след очень хорошо прослеживается. И комары почувствовали запахи других людей. Ещё двое сектантов сбежали. Сейчас они не двигаются. Или мертвы, или в состоянии близком к этому.

— Когда мы сможем догнать их?

— Все зависит от того, как продолжит вести себя этот лабиринт. Я так и не могу понять, что снимаю такое. Но теоретически около суток.

— Позади что-то меняется?

— К сожалению да.

— Хорошо, остальным это знать не нужно.

Дальше я уже просто не смог разобрать их переговоры, потому, что они совсем перешли на шепот. Так, теперь следует вернуть свой слух к обычному состоянию… Интересный у них состоялся разговор. И я оказался прав — у Максима есть веские причины делать всё для того, чтобы никто не узнал содержание этого разговора. Пещера меняется с периодичностью в сорок минут… Поэтому Леруш сказал, что никто из его учеников не сможет найти дорогу назад. С фонарем пройти пещеру, которая постоянно меняется невозможно, а если ещё идти в полной темноте ощупывая стены, то это становится совсем невозможно. Пока людям стоит знать только то, что наша цель движется впереди, а мы уверенно преследуем её. Так будет лучше для общего спокойствия… Приказ не разделяться был самым распространенным — действительно, очень легко потеряться, отойдя не вовремя в сторону.

— Собираемся, привал окончен! — зычно оповестил Максим, подойдя к нам. — Нашим орлам удалось обнаружить след профессора и его учеников. Цели движутся вперёд. Примерно сутки уйдет на то, чтобы догнать их!

— Тогда чего мы ждём? Пора уже давно схватить этого сукиного сына и поговорить с ним при помощи ножа или напильника?

— Успеем ещё, поговорим, — кивнул Максим.

Долго ли голому одеться — только подпоясаться. Через минуты мы снова двинулись вперёд.

Мы шли пару часов, внимательно осматривая коридор.

— Эй, Вова, — обратился к нему командир. — Ты говорил, что твой профессор как-то определял куда идти и где повернуть? Не помнишь, как он это делал? Карту смотрел?

— Нет, — вздрогнул студент. — У него была какая-то печать… Даже не печать, а реликвия… Не знаю, как правильно сказать — вырезанный из кости прямоугольник, а на нем была выгравирована печать, покрытая чем-то черным… Он записывал её, а потом смотрел, как на ней меняются символы, и сверялся с какой-то книгой… Она была из кожи… А потом говорил куда идти…

Максим нахмурился после его слов. С одной стороны это означало, что Антонио не всесилен (что очень хорошо) с другой стороны это означало то, что он использует какое-то забытое устройство, которое достал неизвестно где — может выкопал на кладбище, а может украл в музее. Или изготовил сам. В любом случае может оказаться так, что только он один знает как пользоваться этим устройством. Или ещё хуже — что это устройство настроено на него одного. Тогда наша ситуация ухудшалась ещё больше. Дело дрянь.

Ещё через три часа устроили привал на ночлег. Похоже, следует подумать над природой этого лабиринта. То, что он может меняться вызывает определенные сложности. Однако, если понять природу его трансформации, то можно будет найти способ выбраться из него без помощи такого человека как Антонио (в то, что он согласиться нам помогать я не верил ни на грош, а вот в то, что даже замученный он что-то он о чём-то умолчит я верил на все сто). Предположений нет. Вопрос просто не в моей компетенции. Что ж, будем разбираться в происходящем по ситуации.

Этим вечером (хотя уместно ли в такой ситуации говорить вечер?) Люди засыпали в более приподнятом состоянии духа — впереди замаячила Надежда на спасение… Поскорее бы. Суточных пайков у нас всего по три штуки на человека. Если тянуть, то теоретически можно растянуть их на шесть дней. Это значит, что вопрос поимки сеньора Антонио стоит очень и очень остро.

Утро началось с почти привычного ритуала — подготовка комаров. Теперь я знаю, что Федя отправляет их не только вперёд, но и назад. Можно будет, пользуясь, случаем попробовать подслушать его разговоры с нашим командиром снова.

Собственно этим я и занялся — подслушиванием. На этот раз удалось выполнить настройку слуха гораздо быстрее.

— Что там? — спросил Максим.

— Впереди появились новые пещеры, — коротко отрапортовал Федор. — И в отличие от тех, которые мы прошли раньше они не меняются. Сколько бы времени не произошло — они неизменны. Может быть, это и есть те пещеры в которых сектант видел какие-то надписи?

— С чего ты взял?

— Если пещеры меняются, то логично предположить, что должны меняться эти фрески или надписи. А если они не меняются, то пещеры тоже должны оставаться статичными.

— Логично, что с теми, которые позади нас?

— Меняются, но я каждый раз схематично зарисовываю контур. Возможно, мы сможем найти закономерности в изменениях, если проанализируем их, и тогда сможем понять как выбраться без этого сукиного сына.

— Будет очень замечательно, если так и будет, — ответил Максим. — Отдай пока схемы Борису и Филимону — это по их части. Пускай Перекопируют себе и начнут искать эти закономерности. Очень надеюсь, что, так или иначе мы найдем разгадку до того, как людей охватит паника.

— Через какое время мы сможем нагнать этого урода, если учесть, что тоннель перестанет ветвиться? — понижая голос спросил Максим.

— Полагаю, что часов пять или шесть, если быстрым шагом, — ответил Федор. — И ещё — появляются следы пребывания людей — экскременты. Похоже, не все ученики профессора покинули его.

Дальше снова начался неразборчивый шепот.

Сделав свое чёрное дело — а именно подслушав чужой разговор я снова отошёл — пока с непривычки не удалось использовать долго обострений слух. Усиливать мышцы и усиливать органы чувств — две разные задачи.

Всё идёт именно так, как я и предполагал — наш командир скрывает информацию, которая может снизить моральный дух людей и активно ищет способ разрешить текущую ситуацию. То, что впереди появилось что-то, что не меняется не может не радовать. Я бы сказал, что это очень радует. Теперь осталось сделать вид, что я ничего не знаю, и слушать приказ Максима.

— Итак, готовимся, — коротко скомандовал Максим.

Про то, что нас ждёт впереди, он не стал говорить. Не хочет обнадёживать людей раньше времени? Или просто боится, что всё может перемениться? Умно. Люди среагировали молча и собрано. Все кроме студента. Как я уже заметил, чем ближе мы приближались к его учителю, тем сильнее становился его невроз. Как бы не выкинул чего лишнего — такой чрезвычайно непредсказуем и крайне опасен.

— Глаз с него не спускайте, — приказал Максим трем свои бойцам.

Разумный приказ.

Через час пространство вокруг изменилось — на стенах стали появляться каменные барельефы стёртые от времени. Что-то было не разобрать совсем, а где-то можно было разглядеть какие-то силуэты людей, птиц, животных. Иногда попадались наскальные рисунки.

— Это оно! — оживился Владимир. — То место, я помню его!

— Тихо! — оборвал его Максим. — Что такое ты помнишь? Давай, говори яснее.

— Там дальше барельефы становятся более… Более четкими, попадаются статуи, а после будут огромные металлические плиты, и на них выгравированы какие-то письмена. Сеньор Антонио очень долго их изучал и сверялся со своими книгами.

Федор и Максим обменялись понимающими взглядами. Опа! Похоже, мы ещё ближе к этому чернокнижнику.

— А ещё, примерно здесь многие и начали слышать шёпот, и позже увидели силуэт, — закончил студент, которого стал пробирать явный страх

— Все слышали? — обвел взглядом всех Максим. — Удваиваем бдительность — мы здесь не одни.