После второй волны пандемии мы никак не могли набрать прежние обороты.

Коллектив догуливал отпуска, в агентстве было тихо и пустынно.

У Валюшки на мониторе был разложен пасьянс, бухгалтер Зина вела сложные переговоры с налоговой. Да две анемичные барышни сидели на «холодных» звонках.

Я пыталась привести мысли в порядок и настроиться на работу, но меня все время что-то отвлекало. То звонок на мобильный с какого-то неизвестного номера, то штормовой ветер, то голоса за дверью, то неуемная Зинаида, которая после разговора с налоговой стала вязаться к Валюшке с товарными чеками.

Не знаю, кто вышел победителем из этой баталии – я, наконец, заставила себя полистать сборник «Желтые страницы», сделать некоторые закладки и набросать план действий для агентов.

Взвинченная Зина принесла готовые отчеты во все инстанции, и пока я ставила в нужных местах подписи, учила меня жить:

– Ася Валерьевна, мы не оплатили налог на прибыль в этом квартале, потому что выдали отпускные.

– Зина, какая прибыль? – устало удивилась я. – Хорошо, что задолженность погасили.

– Если вы сейчас остаток снимите, я не знаю, как выкручиваться.

– Зина, мне нужно пять миллионов, у вас нет связей в банке? – прервала я ее.

– Ну, что вы такое говорите, Ася Валерьевна? Это ж какие связи нужны! У меня таких нет, – умерила мои аппетиты Зина.

– Может, у вас есть знакомые, у которых лежат деньги, а они не знают, что с ними делать? – не сдавалась я.

– Вы шутите, конечно, – догадалась бухгалтерша, – сидела бы я здесь, если б у меня такие знакомые были!

И она унесла отчеты.

Обидеться я не успела – раздался звонок, на экране телефона возник портрет дамы в пиджаке, в роговых очках, волосы уложены «ракушкой» – это была моя подруга Инга.

– Ась, – позвала она, – я купила Машке путевку в санаторий. Отвезешь нас?

Инга Романовна пятнадцать лет прослужила музейным работником, защитила диссертацию и дослужилась до директорской должности, но машины у нее как не было, так и нет, да и прав тоже нет. И ежегодная транспортировка ее дочери к месту отдыха и обратно стала моей обязанностью. Я называла эту обязанность традицией.

– Конечно, – заверила я подругу и предложила куда-нибудь сходить.

– Лучше бы ты к нам в музей зашла, у нас новая экспозиция, «быт народов Северного Кавказа» называется.

– Какая в нашем городе насыщенная культурная жизнь, – скривилась я. – Инга, ну что я не видела в музее? У вас даже буфета нет, и ничего нельзя прихватить с собой, и вообще, приди ко мне домой и увидишь быт народов.

– Да, что ты понимаешь, Аська, нам такую швейную машинку привезли с хутора, начало позапрошлого века! Зингер!

– Неужели уже швейные машинки существовали? – усомнилась я и прикусила язык. Инга Романовна была фанатом своего дела, глумиться над музейными ценностями в ее присутствии нельзя было даже в мыслях – заплюет огненной слюной. На этот раз мне повезло, Инга Романовна патетически воскликнула: «Ася, нельзя так жить!» и свернула культпросвет – кто-то отвлек ее.

Услышав зуммер, я зевнула и посмотрела в окно.

Небо набухло тучей, где-то сверкнуло и прогремело. Все живое замерло. На оконный откос упала звонкая, как поцелуй, капля. Потом еще и еще. Ливень набирал обороты.

Наблюдая грозу, я пыталась припомнить житейские примеры того, как сильная женщина самостоятельно находит выход из драматической ситуации.

Порывшись в памяти, я вспомнила двоих: Марию Стюарт, которая закончила на эшафоте и Жанну Д,Арк, закончившую на костре. Королева Елизавету II английская, как и Екатерина Великая не в счет. Обе умело управляли сильными мужчинами.

«Не может быть, чтобы женщины были так беспомощны, – поразилась я собственному открытию, – скорее всего, они просто не выставляют напоказ свое умение решать проблемы».

За подтверждением своих теорий я обратилась к русской литературе: Марья Гавриловна, Анна Каренина, Грушенька Светлова, Сонечка Мармеладова… В моем воображении замаячила тюремная решетка… «Тьфу, тьфу, тьфу», – испугалась я. Однако мысль мне показалась интересной. Женщина – существо зависимое, особенно в патриархальной стране. Надо быть либо авантюристкой, либо самоубийцей, чтобы бросить вызов существующему порядку вещей.

Два вдохновляющих примера я все же нашла – Джейн Остин и – аллилуйя! – Марта Стюарт! Правда, примеры нельзя было признать репрезентативными. У нас не Америка. Что касается Джейн, то она, бедняжка, всю жизнь боролась с нищетой, и только после смерти получила известность. В случае моей смерти имя мое будет предано забвению, могилка – заброшена, а офис отойдет к Наталье.

Гроза стихла, и я снова исполнилась верой, что женщина даже в патриархальной стране с драконовским налогообложением вовсе не обязана быть жертвой, и что безвыходных ситуаций не бывает. В конце концов никто не отменял такое понятие, как везение.

…Косметический салон – не море, конечно, но работает этот способ почти также: вырабатывает гормон серотонин.

Распрощавшись с приличной суммой, я отправилась в агентство, куда должна была подъехать Ухватова. Денег я так и не нашла, но не теряла надежду уговорить Наталью дать мне еще время.

Однако в назначенный час Наталья не появилась. Я занервничала, стала проверять входящие звонки на мобильной трубке. Кроме звонка с неизвестного номера, никаких других не было, и сообщений тоже не было, никто не звонил и не предупреждал о переносе встречи. Тогда я сама позвонила Ухватовой – та оказалась «вне зоны».

Еще через час мне показалось, что я что-то напутала.

Не понимая, что происходит, и как это понимать, я поинтересовалась у Валюшки, не звонила ли Наталья Павловна и не передавали ли мне чего?

– Не звонила и не передавала, – последовал исчерпывающий ответ.

Тут мне на глаза попалась визитка Бирюкова, и я позвонила ему:

– Асенька, – растаял от радости Бирюков, – как я рад тебя слышать! Ты прямо как чувствуешь…

– Аркадий Степанович, – сухо оборвала я его заливистую трель, – ты не знаешь, куда делась Наталья? Мы с ней договорились о встрече, а она не появилась и не отвечает на звонки.

– А Наталья Павловна заложила офис банку и не может провести сделку с тобой, – порадовал Аркадий. – Я хотел тебя предупредить, но ты не отвечала на мои звонки.

Еще одного умельца перекладывать с больной головы на здоровую я не вынесла и швырнула трубку.

Прямо из офиса я отправилась в аптеку и сделала стратегический запас валерьяны в таблетках и аналогичную настойку, пустырника с хмелем в таблетках и настойку пустырника.

Дома я налила в стакан по столовой ложке той и другой настойки, разбавила водой, хлопнула этой гремучей смеси, залакировала все таблетками и, прижавшись к собаке, задремала за просмотром сериала. Сон был поверхностный, в него вплетались голоса актеров, реклама памперсов, дюфалака и троксевазина, и я не сразу различила в этом потоке звонок в дверь.

Разлепив тяжелые веки, нащупала под собой теплую мобильную трубку. На часах было 21:30. Шаркая задниками тапок, я вышла в прихожую и заглянула в глазок. Мнение о том, что хорошие люди в такое время не ходят, оказалось верным: в фокусе глазка отсвечивал лысиной Бирюков. Однако, валерьяна с пустырником и хмелем, видимо, возымели свое действие, потому что я распахнула дверь и сделала приглашающий жест:

– Пришел посмотреть на дело рук своих?

Вопрос, как адвокат меня нашел, не возник: в договоре с Натальей мой адрес был указан.

Сойер принялся энергично вилять хвостом, точнее задом.

– Ася, твое право, конечно, ты можешь думать обо мне что угодно, – великодушно разрешил адвокат, – но честное благородное, я здесь ни при чем. Хотя…

– Благородный адвокат? – усмехнулась я. Мысли у меня были короткими, слова тоже.

Аркадий поставил на пол увесистый пакет, из которого торчал французский батон, и потрепал мою псину по загривку.

– Хотя я должен был предвидеть такой поворот, – закончил мысль он.