И эти трое были абсолютно счастливы. Борис тем, что Верочка оказалась, такой как он её видел, ни на грамм не хуже, а даже лучше. Она умело гасила все маленькие восстания Лизочки и недовольство самого Бориса.

Вовремя устраняла всё, что могло помешать мирному течению их жизни. Стояла на страже интересов семьи, как примерная хозяйка стоит с шумовкой над кастрюлей, сторожа накипь. Ловким движением снимает серую пену и отправляет под тугую струю в мойку – вон!

В этой новой, самостоятельной и счастливой жизни Вера оказалась ярой перфекционисткой. Всё у неё должно было быть чуть – чуть лучше, чем у других: дом уютней, еда вкусней, муж моложе, воспитанница талантливее. Ну, хоть чуть – чуть!

Лизонька посещала драмкружок и недурно рисовала. Мечты о балете пришлось оставить. Девочка обещала быть крупной. В двенадцать лет она уже была одного роста с Верой. То есть мощной статью девочка пошла в мать. Но лицо! Что за прекрасное было лицо! Свалившийся на Ленку в пьяной ночи демон безоговорочно был прекрасен. И не только лицом.

У Лизы был лёгкий характер. В доме постоянно крутились одноклассники, друзья. Но настоящая любимая подружка была одна. Из её недолгих балетных времён. Тихая как облачко Настенька, с глазами – блюдцами и такой тоненькой шейкой, что Вера каждый раз теряла сердце, когда Настенька этой головкой встряхивала, взметая вверх и в сторону гриву жёлтых волос.

Ей казалось, что тоненький стебелёк беленькой шейки не выдержит тяжести буйных жёлтых волос, она подломится и Настенька рухнет, укутанная волосами как русалочка.

К весне отремонтировали дачу Бориса, подстроили левое крыло для хозяйственных нужд. В доме было просторно. В нём были смешаны понятия «модно» и «старомодно». Эта неожиданная эклектика понравилась даже продвинутой Лизочке, и она с удовольствием проводила там время с Верой и Борисом.

Нельзя сказать, что Борис не задавался вопросом, откуда у них такие деньги? Но не приставал. Молчал и благословлял судьбу. В один из своих приездов после гастролей, Елена решила взять с собой на отдых дочку. Отказать в этом ей никто не посмел. И Лизочка отправилась в путешествие со своей сногсшибательной и всеми узнаваемой мамой.

Всё время, что не было рядом Лизочки, Вера тряслась в страхе: вот у неё отнимут её счастье, её выпестованную и любимую Лизоньку. Кто знает, что может прийти в голову её взбалмошной подруге?

Без Лизы, её раскиданных вещей, звонкого голоса, капризов, отчаянных ссор и сладких примирений жизнь станет обыденной, серой. Ведь уже много лет их любовь с Борисом была завёрнута в обожание и любовь, к ставшей родной им, Лизочке.

Паче чаяния, Елена привезла Лизочку обратно к Вере и тут же умахнула в свободное плавание с очередным поклонником, коих у неё образовалось множество. Если раньше Елена брала мужчин кавалеристским наскоком, то сейчас в этом не было необходимости. Они сами валились ей под ноги гроздьями. Обожание мужчин ей льстило, а зависть женщин будоражила кровь. И она пила эту зависть огромными глотками, как молодильное зелье.

Слава не только меняет внутреннее состояние человека, а, как оказывается, сильно влияет на внешность со знаком плюс, причём. Лошадиность лица теперь обзывается богатой фактурой натуры, и эта фактура в купе с большой и крепкой задницей обеспечила Елене титул секс символа.

Лена в этом титуле укрепилась и шла по этой новой жизни, наступая на всех, кто стоял на её пути. Семьи давила, как муравьиные холмики, а про отдельных людей и говорить нечего. И главное никаких «войдите в моё положение»! Раздавила и пошла дальше. К новым высотам искусства. За сравнительно небольшой период времени она успела сделать две пластических операции, не считая всяческих лифтингов – шмифтингов.

Деньги на все эти волшебные превращения Ленка занимала у Веры. Вера давала, но брала с Ленки смешные расписки. Бумажка, фикция! Но пусть будет. Мало ли что? Она прекрасно понимала, что этих займов без отдачи будет уйма. Что – то вроде налога на Лизу!

Выглядела Ленка феерически шикарно, но пластмассово. Взрослой и красивой пятнадцатилетней дочери не было места в её жизни. Вот такая получилась грустная история.

Грустная для кого угодно, но только не для Веры. Вера пребывала в состоянии абсолютного счастья и гармонии. Сбылась её мечта – никто не отнимет у неё Лизоньку!

Жизнь, полная счастливыми хлопотами и любовью, стелилась мягким пушистым ковром. Радовала успехами Лиза. Она увлеклась театром. Бегали с Настей на все московские премьеры, горячо, до крика спорили.

Городской дом, а по выходным и летом, ещё и дача были заполнены весёлым молодым щебетом. Лиза оканчивала школу и собиралась поступать в знаменитую «Щуку».

День был заполнен до краёв, встречались по вечерам за большим столом. Но всё же, большую часть времени Вера оставалась одна.

Лиза бегала по своим молодым делам, Борис весь ушёл в написание очередной книги о театре. Это была уже третья его книга, посвящённая Мельпомене. В прошлое стали уплывать вечера, наполненные разговорами о просмотренных спектаклях и прочитанных книгах.

Уговорить Бориса сходить с ней на спектакль Вере удавалось редко. Он бывал почти на всех театральных, хоть сколько значимых прогонах. Терять время на повторный просмотр одного и того же спектакля Борис не мог. Времени и так категорически не хватало. Вера очень сокрушалась, что Борис стал мало читать. А ведь появилось столько новых интересных писателей. И им с Борисом было бы что обсудить, о чём поспорить!

Но Боря мог читать только тех мастеров, которые писали лучше, чем он. Но таковых не было! Он и не читал вовсе. Разве что критические статьи и биографические подробности из жизни актёров, которым посчастливилось поселиться на страницах его книг.

За девять лет супружеской жизни Борис располнел, стал несколько громоздким, но всё ещё оставался привлекателен. Чем – то он напоминал Вере Марлона Брандо в зрелые годы.

Но посиделки в доме бывали часто. Приходила Елена с каким – нибудь очередным молодым человеком, и была очень довольна, если не заставала дома Лизу.

Не то, чтобы она не любила уже совсем свою девочку, своего Мурзика, но молодая и взрослая дочь вводила Елену в нервозное состояние.

А в будни Вера крутилась в хлопотах фонда и дома. Работать, чтобы зарабатывать ей не надо было совсем, но дело в её крепких руках процветало. Не бросать же! Выглядела Вера в свои сорок шесть лучше, чем в тридцать семь. Они и раньше с Борисом смотрелись ровесниками, а теперь Борис несколько проигрывал легконогой изящной Вере.

И тем ни менее настал день, вернее, ночь, когда любимый мужчина нежно, но категорично расцепил кольцо нежных алчущих рук.

Вера сначала изумилась, потом обиделась, но тему замолчала. Ходила как побитая собака, с немым вопросом в глазах, а интимная жизнь постепенно трансформировалась в нежную дружбу, к чему Борису было не привыкать. Всё чаще он оставался ночевать в кабинете. Много работы, то, сё…

В такие дни Вера лежала в широкой супружеской кровати без сна. Синдром Адели хватал её за горло и душил до самого рассвета. Ничего нет мучительнее, чем быть безответно одержимой страстью к отвергнувшему тебя человеку. Вера не умела догнать уходящее счастье. Она была совсем не в маму. Вот мама умела схватить счастье на побеге за плечо, развернуть к себе и держать крепко.

А она лежала всю ночь без сна и перекраивала в мыслях свою жизнь. А если бы так, а не этак? И, как ни крути, получалась, только что – то в себе самой и в этой жизни поймёшь, обрастёшь опытом как броней, и вроде бы жить и жить, а уже поздно! Счастье уже повернулось к тебе задницей!

Семейные узы начали стремительно ослабевать. Ночь – за полночь где – то тряслась в танцах Лиза. Скоро выпускные экзамены, подготовка к поступлению в Щуку, а она дома, как красное солнышко появляется! Борис казалось, охладев к Вере, стал равнодушен и к будущей судьбе Лизоньки. Он ничего ей не запрещал, и Верины причитания слушал в пол – уха.

А май уже вовсю трепетал занавесками, влетал в раскрытые окна головокружительными запахами! Хотелось поскорее открыть дачный сезон. Там, среди листвы, у воды душа отмякнет, обретёт надежду. Лизонька окрепнет и подготовится к взрослой жизни. И может быть, Борис опять заглянет с нежностью в Верочкины измученные глаза.