— Чертовы ублюдки! — кричит Танидзаки, схватив автомат.

— Стой, ещё не время! — сразу парирует Фукудзава. — Куникида, что с топливом?!

— Последний рывок! — мигом отвечает Доппо.

— Джуничиро, обеспечь для Йосано и (т.и) безопасный вход с помощью способности. Всем остальным немедленно схватить оружие! — сразу командует Фукудзава.

В итоге ваш грузовик врезается в стену, и вы вынужденно покидаете его. Адреналин играет в теле, пробегая по венам. Акико хватает тебя за руку и ведёт за собой, пока с помощью способности Танидзаки вы скрываетесь, хотя страх и бежит по телу каждый раз, когда очередное тело предстает перед глазами. Остальные остались там, и шум от выстрелов сразу привлек внимание. Когда вы достаточно отбежали, что взору предстали жители-защитники пятого убежища, позади раздались взрывы, словно использовали гранаты. Откуда была взрывчатка, догадываться было не нужно. После того как тебя и Йосано забрали так званые солдаты, Джуничиро остался снаружи, помогая им. Вы же метнулись вниз по лестнице. Кровь ярко красовалась на стенах, а остатки гнилых тел, пропитанные трупным запахом, вызывали в тебе отвращение и отторжение. Голова слегка закружилась, но ты взяла себя в руки, продолжая ход. Внизу вас встретили пару ребят, которые переносили раненых, что ещё могли выжить. Вас как врачей отвели в бункер, где ты уже была. Неприятные воспоминания пришли в голову, но ты спешно откинула их, принимаясь за работу, когда в случае чего Акико давала тебе указания. Страх, волнение, беспокойство, жалость, смешались в тебе в весьма горючий коктейль, обдавая лёгкие болью, словно соль посыпали на рану. Озноб прошибал тебя каждый раз, когда сверху доносились взрывы, а очередные люди попадали в бункер жестоко раненные. Может, это и было мерзко, но ты ощущала себя спокойнее, когда видела, что это не кто-то из ВДА. Да, это было неправильно, да, очень отвратительно, но ты не могла с собой ничего поделать и только лелеяла надежду на то, что они живы. Спустя три часа стрельба начала утихать, а раненные просто закончились. Разве что Йосано, сейчас осматривала очень сильно пострадавших, которым ты не могла помочь. Прислонившись к стене, ты с досадой обняла свои плечи окровавленными руками. На сохранность одежды сейчас было всё равно. Весь этот страх и ужас отражался в тебе, когда ты в голове молилась за других. Ты, которая до этого скептически относилась ко всему магическому, хотя и мечтала о подобном, после своего путешествия уже не могла не верить в существование неких других непостижимых тобою сил. Собственные пальцы болезненно сжимали плечи, а дыхание было рваным. Столько раненых лежали на полу, кто-то без сознания, а кто-то что-то шептал, хотя ты и сама совсем беззвучно шевелила губами, произнося простую молитву, которую слышала раз в жизни, но запомнила. Медленно скатившись по стене, ты оперлась на нее и подтянула колени ближе к телу. Странный холод пробирался к самым костям, словно обжигая тебя. Ужас и отчаяние смешались, медленно покидая тело, оставляя гнетущее чувство пустоты.

 — И, распростершись на полу,

Чтоб ужас превозмочь,

Молились богу в первый раз

Безбожники всю ночь. * — знакомые строки стиха, что ты учила просто для себя, раздались сверху над тобой, призывая поднять голову. Уже знакомый тебе парень стоял рядом. Канато к удивлению также был на передовой, но полчаса назад его привели сюда, парню сломали правую руку и он не мог больше стрелять, а так же была повреждена нога, благо все было не смертельно. Его лицо и голос были полны печали, пока надежда тухла в карих глазах.

— Молились богу в первый раз

Проклятые уста,

Могильным саваном в окне

Шуршала темнота,

И обжигала, как вино,

Раскаянья тщета.* — невольно продолжила ты, но стоило это сказать, как в голову взбрела мысль о том, что может это и правда плата людей за их грехи. За то, что они так просто влезли в природу, начиная ее изменять. Возможно, подобное когда-то случится и с твоим миром, чего жутко не хотелось.

— (т.и)-сан, … Ответьте мне на вопрос… Вы знаете меня? — внезапно спросил Асура. — Просто со дня нашей встречи меня не покидает это чувство…

— А, что если да? — с пустотой в голосе спрашиваешь, ощущая, как дыра внутри застыла.

— Расскажите обо мне немного… Понимаете… Я совсем ничего не помню, всё, что я знаю это то, что я очнулся неподалеку отсюда в старом здании с бассейном. После чего нашел записку в кармане брюк. Я не понял, что это было за послание, и что за игра с картой. Единственное, что я помнил это свое имя, но даже так… Когда я увидел вас, мне показалось. Что вы можете меня знать и это оставило в моем сознании надежду… — неловко говорит он, присаживаясь рядом с тобой.

— Знаешь, если бы со мной было то же самое, я бы предпочла не вспоминать. — честно отвечаешь, ведь последнее время разрываешься в чувствах, ведь ты хотела собрать карту и вернуться к родным, но в тоже время не хотела покидать всех из агентства, ведь они уже стали для тебя близкими. Да, не помни ты ничего, просто бы осталась с ними.

— А почему? — юноша явно многого не знал или не понимал, потому что смотрел он на тебя с удивлением.

— Потому что… Нынешняя реальность намного хуже той, которую я помню. — вздыхаешь ты.

— Какие люди! — приторно восхищённый голос раздается в стороне, и ты кривишься, вспоминая кто это.

— Акане… — шепчешь, повернувшись лицом к женщине: «И чего она хочет?».

— Я не разрешала тебе звать меня по имени, соплячка. — гордо говорит, а ты вздыхаешь, сейчас не было сил и энергии на споры.

— Да мне все равно, знаешь, я очень устала и если ты хочешь покричать то пойди в другое место, тут раненные. — спокойно добавляешь, осмотрев местность.

— Героиню-мученицу из себя строить вздумала?! — недовольно кричит женщина, взмахивая рукой.

— Нет, я просто констатирую факт. — отрицательно машешь головой, настроение было хуже некуда, а эта девушка просто давила на тебя ещё больше.

— Прекрати кричать на (т.и)-сан! — возмущается Канато, вызывая в Акане негодование.

— Замолчи, малыш, тебя никто не трогал, так что сиди молча. — сразу отмахивается от парня она.

— Сказала та, кто даже раненным помочь не может, когда он только что был там наверху. Неужели боишься, руки запачкать?! — возмущённо восклицаешь, поднимая голову к женщине, одаряя ее ледяным взглядом.

— Думаешь, зубки поскалила и я тебя испугаюсь? Таких как ты я не боюсь, к тому же такой работой не занимаюсь, не для того я так тщательно слежу за собой, а там считай как хочешь. — Акане откидывает волосы назад, окинув тебя оценивающим взглядом. — И что он в тебе только мог найти, что так заступился. Ни кожи, ни рожи, ни фигуры.

— Слушай, я не знаю, чего ты ко мне привязалась, но если ты ревнуешь меня к Осаму, то знай, между нами нет ничего такого. — со вздохом оповещает ты, ощущая в глубине души боль.

— Только не говори, что не хочешь? — самодовольно усмехается женщина.

— Даже если и так, это не твое дело, что я хочу, а что нет. — отводишь взгляд, наблюдая как Акико, разговаривает с каким-то стариком.

— Он не для такой девчонки как ты. Его сможет удержать только настоящая женщина. — она говорит это довольно, пробегая руками по своему телу.

— А что значит эта твоя настоящая женщина? — усмехаешься ты, опустошение постепенно переходило в гнев. — Наличие женского пола или же каких-то критериев внешности? Ты не находишь глупым удерживать человека? Это то же самое, что заставлять его любить. От таких отношений не будет счастья… — эти слова звучат печально, но то же время как светло, как истина.

— Ха? Ты всего лишь маленькая дурочка, которая верит в сказки. — она склоняется к тебе, сверкая улыбкой. — В нашем мире нет любви! Очнись, дура! Наша любовь это просто страсть! — ее слова эхом отражаются от стен, привлекая внимание всех неспящих. — Понимаешь? А уж ее во мне достаточно, хотя думаю, он тоже не откажется переспать со мной. — после этих слов Акане похотливо улыбнулась.