В прихожей у двери нашёлся Пого. Он обернулся и сощурился, смерив Пятого взглядом:
— Добро пожаловать домой, Мастер Пятый.
Первый раз за весь этот вечер он услышал то, что так хотел услышать все эти годы. Но это не принесло ему утешения, и от этого чувство пустоты и одиночества накатило с новой силой. То же, из которого он так долго выбирался.
Пятый мотнул головой.
— Печально это признавать, но это не мой дом. Мой на Монмартре.
— Вам он всегда нравился.
Пятый кивнул. Сощурился и на выдохе спросил:
— Пого… он знал, что случится? Мне нужен честный ответ.
Пого опустил взгляд, перебрал пальцами по ручке трости и покачал головой:
— Нет. По его расчётам Апокалипсис был вызван другим воспитанником…
— Значит старик Реджинальд, в конце концов, и правда был полным кретином, — Пятый хмыкнул запрокинув голову. Потом опустил. — Клаус на улице?
— Да.
— Что ж. Удачи тебе, Пого, — и выскочил на улицу, сжимая в руке чемодан и запахивая на ходу пиджак.
Клаус не успел уйти далеко.
— Уже уходишь, Пятый? — спросил он, не оборачиваясь.
Дверь у Пятого за спиной закрылась с грохотом, а он сам в несколько шагов преодолел разделяющее их с Клаусом расстояние, и встал рядом. Вдохнул холодный воздух и выдохнул облачко пара:
— Не вижу повода задерживаться. Никто, кроме тебя меня всё равно не слышит. И уж тем более никто в этом доме мне не рад, — он издал тихий смешок. — Не хочешь пропустить по чашечке кофе? Я умираю от голода и нехватки кофеина.
Он замер, ожидая, что Клаус откажется, и готовясь собирать остатки своих детских надежд, чтобы выбросить их на задворки разума.
Может, Куратор была права, не позволяя ему видеться с семьёй. Встреть они его так раньше, он бы не захотел мир спасать.
— Я бы тоже не хотел слышать, — тихо заметил Клаус. Но Пятый всё равно разобрал его слова, и уже кивнул было, собираясь отойти. Клаус тем временем привстал на цыпочки, выглядывая машину, и тут же обернулся: — Насчёт еды, не уверен на сто процентов, но у меня дома точно есть кофе и турка.
По его убитому виду было понятно, что ему сейчас пришлось тяжелее всех. И всё-таки, он улыбался.
— Что скажешь?
Пятый осёкся.
— Ты… меня в гости зовёшь? — он растерялся. — Уверен? Потому что к моему гадкому характеру, как ты можешь видеть, прилагается свора рыболюдей и прочих тварей.
— После того, что я сегодня видел, твои лупоглазые друзья — милейшая компания. Да и как только полегчает я их скрою. — отозвался Клаус, забираясь в подъехавшее такси, и отодвинулся к дальней двери. — Запрыгивай уже, Пятый.
Пятый поёжился, выдохнул ещё облачко пара и послушно забрался в машину, устроив чемодан на коленях.
Он не был в городе почти семнадцать лет, и теперь следил за дорогой, вспоминая затопленные улицы. Машину немного заносило на поворотах, и водитель явно слегка превышал скорость, но Пятый всё равно успевал прочитать вывески, названия улиц и иногда рассмотреть людей.
Он даже заметил универмаг Братьев Гимбл, с которого когда-то началась его Одиссея.
В котором он нашёл Долорес.
И пока Клаус рассказывал о кофе — прежде чем он уснул — Пятый перебирал в пальцах стеклянный шарик с огоньком Долорес.
Потом такси остановилось у двери в салон Клауса. Пятый видел его на записях в Комиссии столько раз, но внутри оказался впервые. Он замер, рассматривая в полумраке эзотерические безделушки, и двинулся снова только когда Клаус включил свет на лестнице.
В самой квартире было намного больше света. Разные лампы — разной формы, с разным стеклом и материалом, по всей комнате. Пятый испытал детский восторг от такого разнообразия — тёплый свет всё ещё был чем-то, от чего его настроение поднималось. Он его завораживал, как завораживает мотыльков.
Внешне, конечно, Пятый себя никак не выдал.
Оставил чемоданчик у двери и кинул сверху пиджак.
— Добро пожаловать. Мой угол — твой угол, пусть и ненадолго. Этот конец света прям не к месту, — Клаус сбросил плед и снял мокрые насквозь кеды, тут же скользнув к ковру и зарываясь в ворс пальцами. Другого намёка Пятому было не нужно, так что он, нисколько не смутившись, стянул ботинки и носки. Он не только умел жить по чужим правилам, он теперь жил в Европе и привык, что носить обувь в квартире не принято.
А ещё ему нравилось чувствовать деревянный пол, керамическую плитку и ковры на ощупь. Кожей. Ступнями.
— Кофе в ящике в углу. Действуй, — сообщил Клаус. — А я пока… Соображу перекусить.
Пятый кивнул и закатал рукава рубашки, достал кофе и там же рядом нашёл турку. У турки явно была своя история ещё до того, как она оказалась у Клауса в тумбочке, это было видно по чёрным разводам на донышке и следам от кофейных эфирных масел на стенках. Пятый крутанул её в руках, потом засыпал кофе и потряс. Залил водой, поставил на плиту и зажёг огонь. Отступил в сторонку, опёрся о столик рядом и скрестил руки на груди, наблюдая за Клаусом.
Из-за плавных движений и внешнего вида, Клаус выглядел как волшебник, даже когда просто готовил. Он заметно расслабился, отвлекаясь на кухонную магию, и Пятому стало не так тревожно. Он то смотрел на брата, пританцовывающего в процессе нарезки и обжарки, то на свой кофе, и коротко заметил:
— Не хочу показаться жутким, — он прокашлялся. — Но сейчас ты очень похож на отца.
Потом осёкся.
— На твоего отца. Не на нашего.
Клаус рассмеялся. Он как раз заканчивал колдовство над рисом.
— Не представляешь как я этому рад, — он провёл дегустацию и добавил соли. — Я много нахватался от Оуэна и Ханны, но годы, проведённые в нашем чудесном доме никуда не деть, и я это всё ещё я. Великое разочарование. Видимо, поэтому мне и не суждено приготовить идеальное блюдо.
Клаус вздохнул, выключил огонь и разделил рис на порции.
— Что ещё написано про меня в файлах этой твоей Комиссии?
Пятый снял турку с огня, погасил свою конфорку и разлил кофе по чашкам, отставил турку и теперь стоял с кружками в руках.
— В досье в основном характеристики, детские травмы, ничего особенного. Но у меня есть доступ к Коммутатору Вечности, потому что я вроде как… — он двинул бровями, но в подробности решил не вдаваться. — Любимчик босса. Я бывало уносил кофейник с её кухни, запирался, выбирал кого-то из вас и случайную дату и просто… смотрел, как проходит ваш день. Я знаю, что это звучит ужасно, я просто… — голос у него дрогнул и он решил не договаривать и просто отвёл взгляд.
— Расслабься, — Клаус потанцевал к столику в центре комнаты и поставил на него тарелки. Указал Пятому на диван, а сам плюхнулся на подушку на полу. Пятый поставил одну чашку рядом и, как и предлагали, опустился на диван. — Я привык к десяткам призраков вокруг, что мне будет от ещё одной пары любопытных глаз. А мне вот приходилось гадать, как проходят дни наших братьев и сестёр. А карты, знаешь ли, не очень подробные рассказчики.
— Коммутатор тоже. Расскажешь своими словами? — Пятый прихлебнул кофе, не сводя взгляда с брата.
Клаус пожал плечами и обернулся на комод. Пятый проследил за его взглядом и увидел ряд рамок. На одной из фотокарточек был Оуэн с матерью, а на другой — Клаус с родителями.
— Мне в жизни повезло однажды — когда я постучал в дверь к этим людям. Они дали мне то, о чём я и мечтать не мог — семью. Я никогда не забывал наших братьев и сестёр, но это другое. Не знаю, как объяснить. В том доме я чувствовал себя в безопасности. — Клаус закусил губу и качнулся. — Бабушка Маргарет умерла до моего появления и стала призраком изменившим мою жизнь. Можешь себе представить? Как я сходил с ума и боялся обитателей склепа, а тут один призрак и… —он хлопнул себя по бёдрам и улыбнулся, — И я влюбился в свою способность, понял её суть, как мне кажется. Но наверняка неправильно, как считал бы Реджинальд. Я помогал призракам заканчивать их мирские дела, прощаться с родными. Слушал истории скучающих местных — некоторые из них умерли больше сотни лет назад, представляешь? В восемнадцать лет начал видеть ауры, вот уж где новая неожиданная грань моих сил. Это что-то невероятное, Пятый. Кстати, твоя аура очень сильная. Ты одним своим появлением практически в нокаут меня отправил. И она отличается от остальных, сильнее и темнее. — Клаус поднял руки и перебрал пальцами в воздухе у собственного лица, — не в смысле, что она злее, а насыщеннее. Плотная и концентрированная, такое свечение редкость.
