– Я не подпишу твоё заявление, – раздражённо сказал Белый Дракон и отшвырнул листок от себя. – Ты совершаешь ошибку, и я не отпущу тебя!

Это было что-то новенькое. Тихоня замер от неожиданности. Не то чтобы недовольство Белого Дракона было необычным. Такое уже случалось, и не раз, и почти всегда из-за того, что Тихоня что-нибудь делал не так. Однажды даже серьёзно встал вопрос об отчислении из  Школы. Поэтому вполне логично было бы спокойно избавиться от туповатого ученика, тем более, что он и так  хочет уходить… Но, чтобы Сам, собственной персоной  Белый Дракон, два месяца назад повышенный в должности, получивший новый кабинет, нужный теперь чуть ли не всем обитателям Школы, грозный и почти всесильный, не хотел тебя отпускать?!! Вот это, действительно, сюрприз. "Зачем я ему?" – подумал Тихоня. Но спрашивать не стал. На всякий случай. Тут чувствовался какой-то подвох. Может, это одна из фирменных штучек Учителя? Немного потоньше, чем, к примеру, светящиеся глаза или молнии с потолка – арсенал у него богатый… Недаром он стал начальником, а почётное звание "Хамелеон" получено им когда Тихони ещё и на свете не было… Спрашивать ничего не надо, а лучше насладиться моментом. Если считать, что это уговоры, то… приятно когда тебя уговаривают, пусть и таким способом. Тихоня молчал и, опустив голову, разглядывал краешек стола.

Он вдруг подумал, что, несмотря на, без малого, трёхлетнее знакомство, совсем не знает Белого Дракона. Чем тот живёт вне Школы? Что делает дома? И какой у него дом? Чем интересуется, что читает? Есть ли семья?.. Ничего! Хотя на занятиях он говорит много и с удовольствием. Рассказывает разные истории. Большей частью занимательные – про других великих Руководителей или Созидателей. Иногда жутковатые и неприятные – про солдат, которые кого-то насилуют или что-то похожее… Но о себе ни слова! Когда Тихоня поступил к нему на обучение, то совершенно очаровался им. Мог слушать и слушать его часами. Потом очарование сменилось страхом высочайшего недовольства и последующего отчисления. Затем появился скепсис и осторожные революционные вылазки. А завершилась вся эта чехарда более-менее спокойной отстранённостью и партизанским отношением к словам и действиям Белого Дракона. Тут, конечно же, не обошлось без Волка… Он, без сомнения смутьян, этот Волк. Всегда заявит вдруг что-нибудь такое, отчего все застывают в ужасе, а потом тут же начинает извиняться, мол, «простите, пошутил» или «был неправ»… Вот и дошутился!.. Как раз в него-то, без всяких шуток, и попала одна из молний учителя. К счастью Волк остался жив, и, мало того, нашёл в себе силы закончить обучение у другого Руководителя. Правда это ему ничего не дало, но он до сих пор придерживается  другого мнения…

Белый Дракон откинулся в кресле и закурил, глядя на Тихоню своим характерным прищуром. Он всегда был нетороплив, не суетен. Может этим и брал? Умел подождать. Это всем нравится… Тихоня по-прежнему молчал. И не потому что колебался – решение об уходе из Школы Деятелей далось ему нелегко, но он принял его твёрдо и бесповоротно. Тем более что, по большому счёту, иного выхода и не было – так Тихоне заявила Ведьма – либо жизнь, либо тихая смерть где-нибудь в недрах Школы, на уроке по Адаптации или Мимикрии, или «чем вы там ещё занимаетесь»… Не доверять Ведьме не было никаких оснований, она всегда оказывается права. Молчал Тихоня потому, что знал один единственный  способ противодействия неодолимой силе убеждения Белого Дракона.  Сработать он мог  лишь в одном случае из тысячи, но попробовать стоило. Оружие было очень простое – почтительное молчание! Тихоня боялся и не хотел словесного поединка. Исход известен заранее – его опять уговорят, он согласится и что потом? Снова записываться на приём с заявлением?.. Глупо!.. Но самое худшее не это, а то, что если начнутся выяснения почему и отчего, как он объяснит? Расскажет про Волка и Ведьму? Да Белый Дракон даже упоминания про Волка не потерпит – уничтожит на месте. И про Ведьму лучше не заикаться, не поймёт. Короче, теперь ситуация принципиально другая – вопрос ребром. Поэтому и действовать надо примитивно – молчишь, как на допросе и от тебя отстают… будем надеяться. Ну а не сработает… Всё-таки  жизнь дороже, и если его не отпустят по-хорошему, он устроит саботаж или, в крайнем случае, диверсию, но в Школе не останется ни за что. Только бы не начал расспрашивать!.. Тихоня слегка улыбался и почтительно НЕ смотрел на собеседника. Белый Дракон докурил сигарету и резко выпрямившись в кресле, безразлично сказал:

– Впрочем, если ты настаиваешь…

Тихоня почувствовал гигантское облегчение – над ним сжалились и пощадили.

Не поднимая глаз, он тихо, но уверенно сказал:

– Да, я настаиваю!..

– Хорошо, – легко ответил Белый Дракон и подвинул к нему подписанное заявление.

Тихоня сделал ещё одну небольшую паузу, без резких движений взял лист и поднялся. Теперь можно и даже нужно было посмотреть на своего, уже бывшего, Первого Руководителя. Разумеется, не в глаза. Пару раз за всё время обучения Тихоне доводилось смотреть в глаза Белому Дракону больше двух секунд. Вопреки рассказам старожилов, смертельным исходом это не закончилось, но повторять те свои невольные подвиги очень не хотелось!

В рамках субординации, как исключение, допускалось смотреть в глаза Руководителю не более 2-х секунд и исключительно для того, чтобы лучше усвоить его наставления, приказы или рекомендации для точного их выполнения. В остальных случаях Правила Школы Деятелей предписывали Ученику-Сотруднику смотреть на любого вышестоящего Начальника не выше воображаемой линии, проходящей на уровне его плеч. Это правило Тихоня выполнил в точности. Теперь нужно было подождать, когда тебя отпустят.

– Напрасно ты это делаешь, – холодно сказал Белый Дракон и добавил, – дурак!

Отвернувшись, он дал понять, что встреча окончена. Тихоня, как полагалось, постоял ещё секунду, попрощался и медленно вышел за дверь, осторожно закрыв её за собой. Его немного озадачило такое поведение Белого Дракона. Говорят, когда кого-то отчисляют, по Правилам Руководитель должен провести утешительную беседу, ободрить ученика, подсказать ему куда пойти дальше учиться или работать, в общем, дать наставления на будущую жизнь… А тут… несколько странных фраз и всё! Не мог же такой… – наверное, он всё-таки  человек – нарушить Правила?! Странно! Тихоня прислушался – из-за массивных дверей не доносилось ни звука. «Ладно, – подумал он, – об этом можно поразмышлять и подальше отсюда. Не будем испытывать судьбу!..»

Проделав привычное путешествие по лабиринтам лестниц, коридоров и залов, Тихоня вышел, наконец, из полутёмных и прохладных стен Школы во влажную духоту улицы. В Природе стояло лето, теплынь, солнце и, похоже, ей не было никакого дела до глобальных и, безусловно, талантливых замыслов людей. Сколько раз, выходя после занятий на улицу, Тихоня замечал это противоречие. И каждый раз хотелось непременно додумать, дочувствовать, понять до конца, разрешить его как-то. Но ответ постоянно ускользал, растворялся в безумной усталости или в стремительно подхватывавшей суете.

Теперь же думать не хотелось, никаких противоречий отныне не существовало. Не надо рано вставать, чего Тихоня терпеть не мог. Не надо повторять утомительные упражнения, не надо голодать, пропадая на нескончаемых лекциях. Не надо уставать почти до потери сознания. И, самое главное, с этого дня и во веки веков никогда не будет этих жутких Демонстрационных Показов! Их Тихоня не любил больше всего – самое нервное мероприятие, проходившее чуть ли не каждый день. То надо было показывать своему Первому Руководителю усвоенное упражнение или выполненное задание, то устраивался показ для вышестоящего начальника, а раз в несколько месяцев специальная комиссия из Высшего Руководства Школы устраивала генеральный смотр успехов учащихся… Справедливости ради, нужно отметить, что последнее время, будучи по болезни в отпуске, ему и не приходилось всё это делать, но необходимость обязательного возвращения оставляла в постоянном, изнуряющем напряжении и отравляла существование. Теперь ничего подобного в его жизни не будет, и постепенно осознавая этот новый факт, Тихоня сравнивал свои ощущения с освобождением из тюремного заключения. И, несмотря на то, что дальнейшие жизненные перспективы не давали о себе знать, впервые за последние три года, Тихоне стало легко и даже весело… Он посмотрел по сторонам и улыбнулся. Никто не подошёл к нему, не подскочил, не подбежал, не вырос рядом, не окликнул – лето, все в разъездах. Он шумно выдохнул и пошёл по улице, прочь от величественного здания Школы. Теперь нужно было найти какой-нибудь транспорт, чтобы добраться до дома.