Старик очень любил дочь, и Катерина Васильевна в самом деле стоила того, чтоб любить: она была очень добрая девушка, тихая, кроткая, без всяких претензий в то время, как отец был богат, гордая теперь, когда отец упал; раньше довольная всем - теперь грустная: удар, который подрезал отца, подрезал и ее, и тоже со стороны потери богатства, только не собственно по потере богатства, а по особенному обстоятельству, - по потере второго жениха. Но если этот потерянный жених был второй, {Вместо: Но ~ второй было: а. Но раньше второго жениха, конечно б. Но если был второй} то, значит, был раньше его первый, и вот в истории этого-то первого жениха принимал участие Кирсанов.
Кирсанов не занимался практикою, но считал себя не вправе отказываться бывать на консилиумах. А в это {А год} время - так, через год после того, как он стал профессором, - его приглашали на консилиумы все {все тузы} практикующие медицинские тузы. Причин было две: во-первых, оказалось, что действительно есть на свете {Вместо: Оказалось ~ на свете - было начато: а. Существованье в это время ок б. Существованье Клода Бернара в Париже в. Оказалось, что Клод Бернар действительно живет в Париже} Клод Бернар и живет в Париже: один из тузов, ездивший неизвестно зачем, {Вместо: ездивший ~ зачем, - было: ездивший в Париж более для того, чтобы "смазать колесы жизни", как он выразился, а смазка эта, как известно, происходит более для науки [то есть с ученою целью] - завершить ученое в Париже очень хорошо, и видел там, конечно, очень много такого, что кажется для людей науки, но какой бы то ни было науки просьбе желающего скрыться туза редко брался {брался продолжать} за лечение больного, обыкновенно рекомендовал кого-нибудь из своих приятелей, занимающихся практикою, а сам оставлял себе только те очень редкие случаи, которые интересны в научном отношении. Как же не приглашать на консилиумы такого собрата, {человека,} известного Клоду Бернару, "моему ученому другу" или "другу нашего знаменитого собрата", и практики не отбивающего?
Поэтому, {Далее было: он был приглашаем на консилиумы} когда случилась надобность сделать консилиум в доме Полозова, - у Полозова, тогда еще миллионера, доктором был, конечно, один из козырных тузов, - то был приглашен Кирсанов. Консилиум составлялся над Катериною Васильевною. Исследовав больную, Кирсанов сказал собратьям туза, что они могут ехать, куда им нужно, а он останется наблюдать больную, и козырный туз, пользовавший Катерину Васильевну, бежал с быстротою оленя и с восторгом освобожденного узника. {Вместо: освобожденного узника. - было: освобожденного очередного в рекруты, которому сказали: "зайти в рекрутское присутствие", зат} В самом деле, казус был трудный: нет никакой болезни {Вместо: нет никакой болезни - было: никакой болезни нельзя доискаться} в больной, а силы больной падают чрезвычайно быстро, и если так будет продолжаться, то она протянет ноги через две-три недели. {Было: через неделю} Какая {Еще болезнь смотря какая} болезнь у нее, туз не мог доискаться и потом нашел, что у нее прекращение питания нервной системы Atrophia nervorum, - бывает ли на свете такая болезнь, я не знаю, но если бывает, то согласитесь, что это самая плохая штука для медика, стоящего на том, что у него все больные выздоравливают. {Далее было: Когда консилиум разошелся и Кирсанов остался у больной, он сел подле и заговорил таким образом:
- Первая обязанность медика - развлечь пациента. Позвольте мне для [начала знакомства] вашего развлечения и для начала знакомства рассказывать вам анекдоты. В каком роде будет вам интереснее слышать? [Я знаю много разных: какие необыкновенные приключения] О суровых родителях, или о капризах, или о любви, или о необыкновенных приключениях? Я знаю много всяких, - говоря это, он [смотрев на больную], разумеется, смотрел на больную.
- Вам все равно, какой? Так я расскажу вам тот, который мне самому нравится. Он был со мною. А надобно вам сказать, кто я. Я практикою не занимаюсь. Поэтому, если я хочу лечить вас, значит я интересуюсь вами. [Но я страстно люблю женщину [которая никогда не станет], которую едва ли когда перестану любить. Значит, я интересуюсь вами не как женщиной, очень хорошею девушкою, а как человеком, который не] Поинтересуйтесь же и вы моим анекдотом. Теперь я страстно люблю женщину, которую едва ли когда перестану любить и которая едва ли когда даже узнает, что я люблю ее, - значит я [очень несчастен] [я очень хорошо] многое могу понимать. Но это еще не анекдот. Анекдот вот в чем: когда я был студентом первого курса [у меня были уроки], я имел уроки в Петергофе. На пароходе я увидел женщину, в которую влюбился. Я ездил во вторых местах, - чтоб видеть ее вблизи, я взял билет первого класса. [Я спросил, кто она, мне не сказали этого, я два] На другой день я стоял с утра на набережной у петергофского парохода и, наконец, дождался ее - она возвращалась, я, разумеется, взял билет. На другой день я стоял на петергофской пристани, - ее не было в этот день; я стоял другой день и дождался: она снова ехала в Петергоф. Конечно, я тоже взял билет. Когда я ехал с нею в пятый раз, она сошла с палубы в каюту. Погода была хорошая, в каюте никого не было. Через несколько времени я вошел в каюту. Она сидела и плакала. Как у меня достало смелости - я удивлялся через месяц, вспоминая; - впрочем, я всегда был смел. Я подошел к ней и сказал: "[Я живу] У меня в Петергофе уроки, стало быть я очень небогатый человек. Я всегда ездил во вторых местах; с тех пор как я увидел вас, я беру билет в первое место. Заметили ли вы, чтоб я искал случая познакомиться с вами? Нет, я и теперь не заговорил бы с вами, - но скажите [может быть], не могу я что-нибудь сделать для вас? Это не признание в любви [вы не бойтесь, я вам], это только признание в том, что я человек, очень преданный вам. К последующему тексту дата: 24 февр}
Расспрашивали, исследовали больную, - больная отвечала очень спокойно, с большою готовностью; расспрашивали ее горничную, {Далее было: ее отца, расспрашивали} как водится, горничная заливалась слезами и отвечала на все также очень хорошо, {Вместо: очень хорошо - было: с большой гордостью} но, кроме прекращения питания нервов, Atrophia nervorum, никакого другого расстройства нельзя было отыскать. Так все и согласились, что пользующий врач прав, действительно надобно у больной Atrophia nervorum, вещь, против которой в науке нет еще никаких средств. Один Кирсанов молчал. "Какое же ваше мнение?" стали допытываться у него. "Я недостаточно исследовал больную. Я еще останусь здесь - это случай интересный". Когда все разошлись, Кирсанов послал {попросил} горничную спросить у больной, может ли она принять его. "Может". Она встретила его с улыбкою, наполовину грустною, наполовину насмешливою. {К последующему тексту помета, означающая вставку: следующая стр}
В самом деле, {а. На самом деле б. Но она} Катерина Васильевна могла улыбаться {смеяться} над докторами, потому что если б у нее и была Atrophia nervorum, то была бы лишь одним из симптомов болезни, а не самою болезнью. Болезнь состояла просто в том, что Катерина Васильевна отчаянно тосковала, {Далее было: за ней как за наследницей} а тоска произошла тоже немудреным образом. За девушкою, {Далее было: которая очень недурна} наследницею громадного состояния, женихи, конечно, увивались сотнями. {Далее было: чуть ли не с тех пор, когда еще} Из них один понравился ей, и очень. Его фамилия, собственно, не нужна, - пусть он будет обозначаться {называться} у нас хоть буквою Ж. Отец рано заметил, что дочь начинает пристальнее вслушиваться в его речи, чем в речи других, и очень благоразумно поспешил предупредить ее: "друг мой, Катя, за тобою очень сильно ухаживает Ж., {Далее было: этот человек вовсе не будет тебе пара} - но остерегайся его - он очень дурной человек: мот и волокита, - он прокутит твое состояние, будет оскорблять тебя, ты с ним была бы так несчастна, что я желал бы лучше видеть тебя умершею, {мертвою} чем его женою, это было бы легче и для меня, и для тебя". Катерина Васильевна любила отца и привыкла очень уважать его мнение, он никогда не стеснял ее, она была уверена, что он говорит единственно по любви к ней, а главное, она была девушка очень мягкого характера, - есть такие натуры, может быть самые очаровательные из всех, хотя, конечно, очень редко счастливые, у которых вся сила характера постоянно обращается на то, чтоб {постоянно ~ чтоб вписано.} не огорчать любимых людей. {Вместо: не огорчать ~ людей - было: стараться не огорчать тех, кого они} Эти люди кажутся пассивными, слабыми, - они стараются не бороться, они говорят: "как вы думаете, так я и сделаю", но вы ошиблись, думая, что они неспособны к инициативе, - нет, для них только удобство их не так дорого, как удобство любимых людей, они только слишком расположены находить себе довольство и радость в довольстве и радости других, - кто охотник служить другим, у того столько дела, что редко вы увидите занятого чем-нибудь другим", потому редко имеете вы случай заметить в характере таких людей что-нибудь кроме того, что они добры, уступчивы и заботливы; {Текст: кто охотник ~ заботливы - вписан.} но когда обстоятельства повертываются так, что или нужно им действовать независимо, брать инициативу для пользы любимых людей, или когда случается небольшой промежуток времени, в который нечего заботиться о других и есть свобода подумать о самом себе, тогда вы видите, что и у них нет недостатка ни в отваге, ни в твердости характера. Катерина Васильевна была таким человеком. Поэтому, выслушав слова отца, она сказала: "да, Ж. мне нравится, но вовсе не настолько, чтоб я стала пренебрегать вашим мнением; я брошу быть близкою к нему". Это и не было тогда особенною жертвою, - привязанность ее к Ж. была еще очень слаба. Она стала холодна с ним, и очень может быть, что все обошлось бы благополучно, но отец, человек резкий и раздражительный, пересолил. Раз как-то он сказал колкость Ж., тот давно уже заметил, {понял,} что старик косится на него, захотел испытать, не от влияния ли отца стала холодна с ним дочь, и отвечал тоже колкостью; старик в ответ довольно ясно намекнул, что есть пройдохи, {негодяи} гоняющиеся за богатыми невестами, которых потом обирают и тиранят. Ж. рассчитал, что теперь ему следует играть роль жертвы, и перестал являться к Полозовым. Катерина Васильевна очень спокойно {Было начато: хл} выдержала его удаление, {Далее было: была в те} держала себя в те дни как всегда, да и на самом была опечалена не так много; {огорчена не слишком} и видя, что дочь не вспоминает о Ж., Полозов через неделю забыл о нем. {Против фразы: Катерина Васильевна ~ о нем - дата: 25 февр} Но Ж. именно с той поры начал настойчивое волокитство, которое удалось, - он стал писать к Катерине Васильевне, сначала по городской почте, потом через горничную, которая поверила искренности его отчаяния, - стала ему и Катерина Васильевна, и любовь начала разгораться в ней. Она молчала и молчала. Но страдание сделалось наконец так сильно, что ее здоровье стало расстроиваться, - она молчала и об этом, {Далее было: когда заметили} - и долго никто не обращал на это внимания. Когда отец посоветовал ей лечиться, оно уже много ослабело, а когда знаменитый медик {Далее было: [заметил] убедился в характере болезни} увидел, что не может справиться с болезнью, опасность была уж близка. Отчего болезнь - отец не мог {Вместо: отец не мог - было: не могли} догадаться, потому что со времени истории с Ж. прошло уж с полгода, - после того целых три-четыре {Далее было: эта история не двигалась} Катерина Васильевна не показывала никакого вида, что эта история сколько-нибудь занимает ее, и кому ж пришло бы в голову обращать внимание на прекращение ухаживаний одного искателя, когда искателей был целый десяток {Далее было: и Катерина Васильевна долго} и когда уж не один искатель был {был отставлен} без всяких дурных последствий отставлен Катериной Васильевной по совету отца?
