Холлиндрейк предположил, что это может стать отличным местом для встречи Ларкена с Темплом, потому что руины не видны из дома, и расположены далеко от обычных скучных тропинок, по которым гости могут совершать утренние прогулки. И поэтому Ларкен торопливо направился сюда, чтобы сделать доклад, с радостью выскользнув из тисков герцогини.
Тем не менее, тот факт, что Пимм послал Темпла – только подумать – принимать его отчеты (следить за ним, что более вероятно), жег его изнутри.
И наименьшей проблемой было то, как он собирается объяснять прошлую ночь?
Ларкен покачал головой и вдохнул прохладный, лесной воздух, надеясь остудить жар, который все еще пылал в его крови. Он провел большую часть ночи – когда не ходил по своему этажу – упрекая себя из-за нее.
Из-за мисс Лэнгли.
Винил себя за то, что поцеловал ее. И, что еще хуже, когда он наконец-то смог обрести небольшую передышку в предрассветные часы после бесплодного обыска дома герцога, то обнаружил, что она бредет сквозь туманы его кошмаров, словно манящая путеводная звезда – ее длинные светлые волосы распущены и спадают роскошными волнами по спине.
А ее губы… они были слегка приоткрыты и дразнили его, приглашая снова испробовать их дурманящий соблазн.
Ларкен сделал еще один глубокий вдох. О чем он думал прошлой ночью – целуя ее? Вот в чем дело. Он вовсе не думал. В одно мгновение он занимался собственными делами, квалифицированно выслеживая жертву, а в следующее – уже катался по траве, держа в объятиях восхитительную маленькую плутовку.
Пробуя ее на вкус. Исследуя ее изгибы. Необдуманно, импульсивно. Без каких-либо мыслей о последствиях. Нисколько не заботясь о том, что она – леди, и, по всей вероятности, невинна.
В его голове вообще не было никаких мыслей. Только грохот страсти и желания, которые лишили его самоконтроля.
Казалось, что она заглянула ему прямо в душу, увидела ту его часть, что тосковала… о, дьявол, он не знал. Жаждала чего-то. И не важно, какова будет цена. Даже, если это означало провал его миссии.
Ларкен запустил руку в волосы и тут же пожалел об этом жесте, потому что рука испачкалась дурно пахнущей помадой, которой он намазал их. Когда он поднял голову, то увидел, что уже добрался до фальшивых руин и что Темпл ждет его, а его лошади нигде не видно.
– Господи! – воскликнул герцог, когда Ларкен вошел в круг упавших камней. – Что это за зловоние?
Ларкен усмехнулся.
– Моя новая помада. Тебе нравится? – Он вытянул вперед руку.
– Вовсе нет! – заявил ему Темпл, с тревогой сморщив свой римский нос. – Что ты пытаешься сделать – найти Дэшуэлла или окурить этими благовониями весь дом?
Ларкен рассмеялся, вытащив из кармана носовой платок и вытирая им пальцы.
– Замечательный совет! Ты полагаешь, что это удержит на расстоянии сующую всюду свой нос герцогиню и ее сестру? Не даст ей найти мне невесту? – Ларкен принял несгибаемую позу, скрестил руки на груди, и заглянул Темплу в глаза. – Вы не сказали мне, что его высокопреосвященство Майло Райдер приедет на эту вечеринку, чтобы ему подобрали жену.
Теперь пришла очередь засмеяться Темплу.
– Разве я забыл упомянуть об этом?
Ларкен закатил глаза.
– Да, совершенно забыл.
– Чрезвычайно безответственно с моей стороны, – проговорил Темпл, пытаясь, чтобы в его голосе звучало искреннее раскаяние, но блеск в глазах говорил совсем о другом.
– Ах ты, поганый ублюдок, – ответил Ларкен, погрозив ему пальцем. – Мне следовало бы повесить тебя вместо Дэшуэлла.
– Сейчас это вряд ли будет забавно. Кроме того, мне кажется, что, проведя дома прошлые шесть месяцев, ты совсем размяк, если не можешь перехитрить скромные махинации герцогини Холлиндрейк. – Темпл помолчал. – Не прибегая к услугам такой дрянной помады, я имею в виду.
– Скромные махинации! – Ларкен снова начал возбужденно расхаживать взад-вперед. – Эта женщина могла бы обратить в бегство Наполеона за две недели.
– Жаль, что премьер-министр не подумал об этом.
Ларкен застонал.
– А эта ее сестра. О, от этой мисс не стоит ждать ничего, кроме неприятностей.
– Ах, так теперь ты согласен со мной, что она представляет собой нечто большее, чем легкомысленная болтушка?
Ларкен неохотно кивнул.
– Прошлым вечером она спустилась вниз в платье, которое было похоже на то, что могла бы одеть одна из них.
– Одна из кого?
– Одна из них, – повторил Ларкен. А когда Темпл продолжил в недоумении смотреть на него, он дополнил свою неубедительную теорию: – Как одна из Черных Лилий.
– Талия Лэнгли? Французская шпионка? – Темпл снова рассмеялся. – Эта помада затуманила тебе мозги. Она всего лишь своевольная девчонка, которая выше понимания. В самом деле, я знаю ее с тех пор, как она была ребенком. И во многих смыслах Талли все еще остается ребенком.
А теперь, чье зрение затуманилось?
Мисс Лэнгли – ребенок? Едва ли, захотелось заметить Ларкену. Скорее, она принадлежит к женщинам, которые могут опутать мужчину, словно наиболее опытные куртизанки.
И все же, учитывая почти отеческое выражение на лице Темпла, когда он говорил о причиняющей беспокойство девице, Ларкен передумал исправлять мнение друга об этой озорнице, рассказывая о свидании с ней…
О том, как мисс Лэнгли выгибалась вверх, ее тело оживало под ним, ее пальцы, сначала крепко цеплявшиеся за отвороты его сюртука, распластались по его груди. Один ее пальчик вжался в рубашку как раз напротив его колотящегося сердца, где внутри пробуждалось что-то еще…
Ларкен сделал успокаивающий вдох и прошелся взад-вперед. Нет, если он расскажет Темплу о том, что скомпрометировал мисс Лэнгли, хотя и при исполнении служебного долга – по крайней мере, именно так он предпочитал смотреть на хитросплетения прошлой ночи – то все закончится тем, что придется объяснять хозяину дома, каким образом он умудрился подбить оба глаза во время невинной утренней прогулки.
Но он не может скрывать все от Темпла, потому что предполагалось, что они будут работать вместе, чтобы обнаружить местонахождение Дэшуэлла. По крайней мере, таково было внешнее распоряжение Пимма.
– Ты не приближался к дому прошлой ночью? – спросил Ларкен, не только потому, что в ранние часы утра ему пришло в голову, что в лабиринте мог скрываться не Дэшуэлл, а Темпл.
– Нет, вовсе нет.
– Слава Богу, – пробормотал Ларкен.
– Что это значит? – спросил Темпл.
– Ничего, – торопливо проговорил Ларкен. – Ну, не совсем. Кто-то еще следил за домом. Я подумал, что это мог быть…
– Нет, это был не я, – Темпл слегка склонил голову и изучал его. – Как случилось, что ты не поймал их?
– Ну, я… – Ларкен не мог рассказать ему всю правду – о том, что в это время он слегка, не до крайности, был занят с мисс Лэнгли. Так что вместо этого, он умолчал кое о чем. – Я споткнулся на пути из лабиринта.
– Ты споткнулся? – рассмеялся Темпл. – Полагаю, это не войдет в отчет. – Он с минуту помолчал. – Обо что ты споткнулся?
О, да, Темпл должен был спросить об этом. Темпл всегда докапывался до деталей. Что ж, не было способа полностью уклониться от этого.
– О мисс Лэнгли, – признался он. – Я споткнулся о мисс Лэнгли.
Темпл начал фыркать, а затем резко рассмеялся.
– Талли? Что она делала в саду с тобой?
– Последовала за мной, – заявил он. – По приказу герцогини. Как я уже говорил, ее светлость решительно настроена найти мне – ну, не мне, а этому парню Райдеру – пару. – Ларкен снова погрозил пальцем. – Этот парень у меня в долгу, потому что я спасаю его от самой непреклонной женщины.
Темпл потер подбородок.
– Фелисити бывает слегка упрямой, когда сосредоточит на чем-то свои помыслы. Это может стать проблемой.
Проблема уже есть, Ларкен едва сдержался, чтобы не сказать это герцогу, думая не о герцогине, а о ее сестре. О ее неотразимой, просто невероятной сестре…
– После того, как ты выпутался из сетей мисс Лэнгли, удалось ли тебе обыскать дом? – спросил Темпл.
