Города отсюда не видно, но он пока что не слишком волновал Таргуса, который был погружён в мысли о дальнейших действиях.

Пока что он ничего не мог, без Греты он не сможет покинуть даже дворец, малый возраст накладывает определённые ограничения.

— Ваша Светлость, прибыл господин Шиллер, — Грета с подавленным смешком уведомила грустным философским взглядом взирающего на окрестности Таргуса.

— Спускать вниз и звать Мюллер, — отвлёкся от тяжких дум тот и требовательно поднял руки.

Грета опустила его на пол и покинула комнату.

Таргус тем временем уселся на «учебную» подушку и достал из-под неё лист для записей и чернильницу с пером. Вернувшаяся Грета поставила перед ним подставку для письма и устроила его поудобнее. Таргус был готов.

В дверной проём опасливо высунулся репетитор.

— Заходить и садиться, — приказал ему Таргус и дождался, пока тот сделает требуемое. — Виды придаточный придложени… предложение. Говорить материал.

Урок прошёл без нареканий, Таргус был очень доволен. А всё потому, что теперь Шиллер старался давать максимальную конкретику, стараясь оптимизировать подачу материала в соответствии с требованиями Таргуса.

Спустя три часа, когда внутренние ощущения подсказали ему, что пора закругляться, он дал знак репетитору и тот молча ушёл. Он уже понял, что с Таргусом лучше не пререкаться, хотя современные методики обучения прямо предполагают, что дети — ленивые и глупые существа и только учитель, добрым словом и розгами, может направить их на путь просвещения.

Здесь же он столкнулся с прямо противоположной ситуацией: это Таргус выжимал из него максимум полезной информации и к концу занятия Альбрехт Шиллер чувствовал себя уставшим и опустошённым, будто сдавал экзамен в университете. Но на сегодня занятия закончились, поэтому можно пойти в питейную неподалёку отсюда и с чистой совестью попить пивка.

— Сын, как ты смотришь на то, чтобы послушать лекцию о введении в военное дело от камер-юнкера Вольфа? — предложил Карл Фридрих, «отец» Таргуса.

— Давать, — кивнул Таргус, решивший прекратить пытаться воссоздать битву при озере Ван, а взяться за воссоздание битвы при каструме Гиндукуш.

Прибыл высокий мужчина в местном синем военном мундире, в чёрной шляпе-треуголке с синим пером. На физиономии следы перенесённой натуральной оспы. Таргус рефлекторно коснулся левого плеча. С трудом задрав рукав, он ощупал следы от вакцин. Это значило, что Бездна не забрала у него главное — иммунитет к целому спектру инфекционных заболеваний, распространённых по всей планете. На месте оказались даже следы от вакцинации, проведённой в его легионерскую пору. Это было очень неожиданно и очень приятно.

Таргус, довольный тем, что потерял далеко не всё, вежливо кивнул камер-юнкеру, начав запоминать его внешность, чтобы сегодня же завести на него личное дело: глаза голубые, близко посажены, волосы русые, но накрыты по варварской моде напудренным париком, на лице пудра, делающая его бледнее, смотрит верноподданнически, комплекция физически крепкая, видно, что хорошо питается и не чужд физическим упражнениям, на правой руке характерные следы от развитой гарды меча или рапиры. Вояка.

— Приветствую, Ваша Светлость, меня зовут Клаус Вольф, я являюсь секунд-лейтенантом герцогской гвардии вашего отца, — поклонился он Таргусу, а затем посмотрел на Карла Фридриха. — Ваша Светлость, я могу начинать?

— Начинай, — кивнул ему герцог.

Далее он начал вещать Таргусу детскую версию военной теории. Тот молча слушал его с непроницаемым лицом.

— Он рассказывать какашка, — произнёс он, когда Вольф взял паузу.

С любопытством слушавший лекцию Карл Фридрих удивлённо приподнял правую бровь:

— Почему?

— Мой не тратить время на какашка, — заявил Таргус. — Хотеть слышать нормальный война тактика. Какашка и сам могу рассказать пьяный в какашка.

Он ещё не знал термина «говно» на хохдойче, поэтому обходился тем, что имел в своём лексиконе.

Камер-юнкер Вольф был удивлён сильнее, чем герцог, даже несколько оскорблён.

— Тактика современный война, — потребовал Таргус. — Без глупый какашка! Линия построение, мушкет-солдат, фофикация, тьфу, фортификация! Сколько фортификация линия рядом с Датчания? Сколько солдат штык ставить Гольштейн-Готторп? Датчания сколько солдат штык ставить? Пушка сколько иметь Гольштейн-Готторп? Без детский какашка говорить! Или уходить в срака.

Несмотря на весьма грубое обращение с его гвардейцем, герцог был очень доволен сутью поставленных его сыном вопросов. Его почти абсолютная убеждённость в том, что Карл Петер Ульрих ниспослан небесами для решения его проблем, только что получила ещё больше подтверждений, став абсолютной.

Таргус же хотел в ближайшие годы, когда сможет уверенно стоять на ногах и говорить на варварском наречии, разобраться с датчанами.

Дело не в том, что так хочет его «отец».

Просто он узнал, что Дания — это страна в Скандинавии. Сканды — это народ, с которым Таргус имел свои счёты.

Он терпеть не мог скандов.

Давным-давно, когда-то в начале его прошлой жизни, он был женат на прекрасной девушке по имени Аурелия Аркад, в замужестве ставшей Аурелией Виридиан. В светлую память о ней он назвал её именем свою дочь.

Она была прекрасна и внешне и внутренне, лучшая женщина, которая когда-либо появлялась в его жизни. Он после не встречал никого прекраснее и лучше.

И всё было бы хорошо, не будь её отца, Турия Гонория Аркада. Этот мерзкий ублюдок сумел убедить его обстряпать одно дело в Скандии, самой северной и поганой союзной провинции республики.

Они «обстряпали» там дело, Таргус вложился своим небольшим влиянием, как и Турий Аркад. Они продали промышленную взрывчатку клану скандов, якобы для развития горнодобывающего предприятия. Оказалось, что они замыслили взорвать здания республиканской администрации в Скандии.

Аркад, знавший о подоплёке всего предприятия, внезапно вышел невинным свидетелем, а Таргуса оштрафовали на десять тысяч аурелиев, баснословную сумму, которую почти невозможно выплатить, работая в Риме или Тоскане. Пришлось бы ехать в Галенойю и отдать лет десять жизни, чтобы расплатиться перед государством.

Он разругался с Аурелией, отец Таргуса, Корвус Виридиан, вызвал Турия Аркада на дуэль чести и убил сначала выставленного чемпиона, а затем его.

Таргус же решал проблему: вооружился фамильной спатой и направился на подпольные гладиаторские бои в древних катакомбах Рима. За три месяца он убил двадцать три гладиатора и заработал девятьсот аурелиев. Это был отличный результат и при определённом влиянии Фортуны он мог расплатиться с долгами за пару лет. Он написал письмо Аурелии, где просил прощения за те слова, которые сказал ей в момент последней встречи, но на письмо пришёл ответ: Аурелия покончила жизнь самоубийством, не выдержав потери отца и ухода мужа. Лидия Аркад, мать Аурелии, сообщила ему, что она мертва по его вине, что у него мог быть сын и счастливая жизнь, что он жалкий сопливый щенок, обиженный на весь мир…

Это сломало что-то в Таргусе. Он «слетел с резьбы», начал пить, а в конце, когда понял, что алкоголь больше не глушит боль, в римских катакомбах вызвал на бой сразу двоих чемпионов арены, романо-руга Сувальдия и романо-германца Рейна, поставив на себя все имеющиеся сбережения. Он хотел убить себя таким образом, чтобы последовать вслед за Аурелией. В Тартар или Элизиум, неважно.

Но он победил и выжил.

А дальше…

Дальше началась сплетённая паркой Ноной линия судьбы, которая и привела к тому, что он сейчас стоит и равнодушным взглядом смотрит на ошалевшего секунд-лейтенанта Клауса Вольфа.

У него есть кое-какие счёты со скандами. В любом из миров.

— Рассказывайте ему всё так, будто говорите с опытным военным, пережившим адски тяжёлые войны, — герцог тоном подчеркнул слово «адски», но Таргус не понял, к чему он это. — Он всё поймёт.

— Эм… Хорошо, — неуверенно ответил секунд-лейтенант Вольф. — Современная тактика базируется на…