После таких подробностей, попробовать здешнюю кухню мне было немного страшно. Я вообще даже не хотела думать о местной медицине и их познаниях в акушерстве. Будучи беременной, меня, этот вопрос особо волновал и с каждым днем все больше тревожил. Пообещав себе в ближайшее время с ним разобраться, пристроилась к Карлу с правой стороны, потому как впереди показался королевский замок и огромная куча встречающего нас народа.
Чувствую, прием будет очень «жарким». Особенно для меня, учитывая как впереди ждущей нас толпы, замаячили две богато одетых женщины, заметив в подходящем к ним войске, своего короля и мужа.
— Мы все безмерно рады видеть Вас в добром здравии, Ваше Величество. — Услышала я женский красивый голос из-под бордового капюшона, отороченного мехом рыжей лисы по самому его краю.
— И я рад видеть вас в добром здравии, Агнис и Бланш. — Сказал Карл, протягивая свою руку с большим перстнем в сторону склонившихся перед ним женщин. Агнис, встав на ноги, быстро поцеловала королевский зеленый рубин, тем самым уступив место другой женщине, которая скинув свой темно-синий капюшон на хрупкие плечи, кротко бросила свой кокетливый взгляд на своего венценосного супруга.
Я бросила взгляд на Карла. Мне почему-то была очень интересна его реакция на такую умелую и одновременно невинную провокацию со стороны его второй супруги, потому что эта на вид самая маленькая крошка, могла оказаться здесь главной гадюкой. Зачастую такие кукольные малышки, часто бывают безжалостными отравителями и жестокими убийцами. Я не могла рисковать своей жизнью и жизнью своего ребенка. И поэтому дабы избежать мучительной смерти, мне нужно было быть всегда начеку.
Лицо Карла не выражало абсолютно ничего, только одобрение в глазах и холодная маска правителя на лице. Но стоило ему только почувствовать мой на себе взгляд, как его голова резко метнулась в мою сторону и совсем недавно застывшее лицо, неожиданно преобразилось, показывая на свет теплый взгляд и нежную улыбку. Вот зачем он так? Ведь на нас же все смотрят и делают свои выводы.
После того, как все правила дворового этикета были выполнены, а все срочные вопросы решены, король Франции, под изумленный вздох огромной толпы народа, сняв меня лично с лошади, нежно прикоснулся к моему лбу, своими горячими мягкими губами.
— Вот зачем ты это сделал? — Недовольно спросила я его, держась за его сильное плечо, потому как ноги сильно устали и затекли с дороги. Мне нужно было срочно полежать, не привыкла я к такому долгосрочному экстриму по не асфальтированным дорогам.
— Захотелось, и сделал, — наигранно строго ответил мне Карл, теснее прижимая меня к себе за талию. — Ты моя, пусть они это видят и знают.
— Не сочтите за дерзость свою верную супругу, мой король, но кто та женщина, что прижимается сейчас к Вам? — Услышали мы с собой рядом обманчиво вежливый ничего не выражающий вопрос, Куколки.
Вот, что странное было, так это то, что я буквально чувствовала, кто из двух женщин мне враг, а кто, как бы неудивительно это звучало, друг. Молодая дева, лет двадцати, была мне приятна, как на лицо, так и по своему устремленному на меня взгляду, в котором было все, кроме ненависти и неприязни. Агнис мне понравилась сразу. Ее красота была не яркой и броской, а утонченной и сдержанной. Овальное личико в форме почти идеального овала, обрамленное черными волосами уложенные в высокую прическу, нежно-голубой цвет глаз и розовые губки, олицетворяли в ее образе все грани целомудрия и покорности. Она рассматривала меня с любопытством и огромным интересом, робко бросая на меня и своего супруга свой взгляд из-под пушистых черных ресниц.
Бланш. Мне всегда казалось, что давая такое имя ребенку, родитель заведомо определяет его дальнейшую судьбу. Что я могла о ней сказать? Избалованна, высокомерна и мстительна. Фарфоровая, наряженная в меха и золото, кукла с холодным сердцем. В отличии от немного пышной Агнис, Бланш, была высокой и худой. Мы с ней были почти одного роста, но я всё же была выше, что меня весьма порадовало. Куколка, была блондинкой, я бы даже сказала холодной и бледной королевой снежных вершин. На такую красоту, раз взглянешь и замерзнешь, от ее неприятного высокомерного взгляда, почувствовав себя не достойным его королевского внимания.
— На этот вопрос, я отвечу, сегодня вечером, когда в замке соберется мой народ и высшая знать. — Громко ответил Карл, чтобы его услышали все, кто присутствовал на дворовой площади замка.
— Как скажешь мой супруг, — покорно сказала Бланш, склонив свою голову к низу, но прежде чем она эта сделала, я удостоилась ее взгляда, в котором меня уже расчленяли и закапывали под ближайшим кустом.
— Я тебя не боюсь, — тихо шепнула я ей, после чего меня бережно подхватили руки Карла, прижав мое уставшее и немного продрогшее от сырости тело, к груди короля.
Быстро преодолев расстояние, вдоль живого коридора и раздав приказы, король Франции со мной на руках, скрылся за высокими деревянными дверями. Мерное покачивание и приятное тепло от сильного мужского тела, привели к тому, что я, уткнувшись носом ему в шею, задремала и окончательно потеряла связь с реальностью.
Не знаю, сколько я спала, но вставать определенно не хотелось. Я чувствовала, как меня сзади обнимают крепкие руки Карла, как его дыхание щекочет мне кожу на виске и от этой простой, невинной нежности мне было приятно и тепло на сердце. За эти дни, что я провела с ним и его людьми, мое к нему отношение полностью поменялось. Я знала, что еще не люблю его, но и сказать, что я к нему ничего не чувствовала, было бы ложью. Карл был надежным и сильным. С ним было спокойно и уютно. Разве можно не любить такого как он?
Но наверное, единственное, что меня останавливало не поддаться его дьявольскому обаянию и сильным чувствам было то, что у него были две законные супруги и мои еще не умершие к Лейву чувства. Две эти нерушимые преграды, были моими грузиками на весах, наших разногласий. И сейчас лежа в одной постели с Карлом мне было одновременно и хорошо и плохо. Я была ещё не готова отпустить своё прошлое…
— Проснулась? — Прошептали его губы, задевая мне мочку моего ушка, отчего легкая дрожь прошлась по моему позвонку снизу вверх.
— Скорее да, чем нет. — Сонно ответила я, потягиваясь на кровати.
— Ты со сна выглядишь всегда такой желанной и безумно прекрасной, — Зарываясь лицом в мои волосы, говорит Карл. — Скажи мне да, и я тут же боготворю твое совершенное тело. Ты не представляешь, каких мне трудов и выдержки стоит не набрасываться на тебя каждый раз, когда я тебя вижу.
— Карл, я как никто тебя понимаю, но и ты пойми меня. Я не привыкла делить своего мужчину с другими женщинами. Это аморально. К тому же я люблю другого и ношу под сердцем его ребенка. Что ты видишь во мне, кроме красивого личика и тела?
— Когда я впервые тебя увидел, мое сердце дрогнуло. Твой воинственный взгляд и решимость, во что бы то ни стало защитить маленького ребенка, покорили меня. Ни в одной женщине я не видел такой внутренней силы и отваги. Твоя непохожесть на наших кротких и покорных женщин делает тебя единственной в своем роде. У тебя есть понятия чести и достоинства, есть свое независимое мнение и свой путь. Ты умеешь постоять за себя, честна и мужественна. Но в тоже время ты очень ранима и мягкосердечна. Ты общительна, и добра к тем, кто этого действительно заслуживает. Ты умеешь видеть то, что скрывается внутри, осторожна и рассудительна. — Смотря мне в глаза, шептал Карл, невесомо касаясь моих губ, своими слегка шершавыми пальцами.
— Я не могу расторгнуть свои браки, церковь мне не даст этого сделать, но я могу отослать своих жен, в какую-нибудь далекую провинцию, где они смогут править богатым на земли и скот уделом. Я все сделаю, как ты скажешь, только твое мнение мне интересно и значимо.
Устало прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Он не исправим. Я уже просто не знаю, что мне со всем этим делать и куда бежать. Сколько бы я не думала на эту тему и не искала выхода, все разбивалось об мужскую решимость и непоколебимость французского короля. Возможно, если бы я знала, куда мне можно было идти, я бы уже давно сбежала. Но куда и как, было не известно, потому как у меня не было собственного дома, и я не знала, кому можно было бы довериться в этом вопросе. Полагаться на кого-либо кроме Гуннара, я не могла.
