– Я хоть немного помогла этим разговором?

Тсуна что-то невнятно замычала, сама не зная, к какому результату они пришли. Что делать с Реборном, она так и не решила.

– В любом случае, спасибо.

– Что не сделаешь, чтобы получить прибавку к зарплате.

Оскорбленная Тсуна не смогла оспорить это высказывание, так как прямо перед ее носом закрыли дверь.

– Нормально я плачу, – пробубнила девушка, у которой не получалось убрать улыбку. Настроение порядком поднялось, глупое и непонятно чем вызванное волнение тоже улеглось, позволяя Тсуне с более спокойной душой вернуться в резиденцию.

***

Реборн быстро вышел из лифта и, не сбавляя скорости, направился к металлической двери. Его накрыло раздражение от того, насколько долго активировался механизм и раскрывались уплотненные створки, пальцы нервно настукивали смутно знакомый ритм, вероятно, какая-то мелодия из аниме, которое Тсуна заставила его смотреть полтора месяца назад.

– Не такие уж и крепкие тут стены, Джаннини, – бросил Реборн в пустоту, как только двери разъехались.

Залы для тренировок были обновлены только недавно, и Джаннини, выпячивая грудь, убеждал всех, что покрытие для стен, пола и потолка лучше просто не найти. И, возможно, это сработало бы для кого-то другого, но не для членов Десятого Поколения Вонголы.

Реборн смотрел на огромную трещину в стене и след копоти на полу. Разве нет более убедительных доказательств, что их инженер не учел пару деталей? Например, что сила пламени Тсуны продолжала расти.

– Ты же помнишь, что не стоит перенапрягаться? Твое пламя…

– Оно в порядке! – резко оборвала его Савада, разворачиваясь и прожигая своими золотистыми глазами. Костюм ее был помят, местами обгорел. Волосы распущены, наверняка, обронила резинку, пока летала по просторному помещению.

– Вот только Шаман продолжает наведываться к тебе и проверять состояние.

Тсуна не уделила внимание его словам и продолжила испускать пламя в чудовищном количестве, выстраивая перед собой подобие огненной стены.

– Тсуна. Прекрати.

– Да ничего с пламенем не будет!

– А я и не о нем переживаю.

Девушка запнулась, из-за чего пламя перед ней тоже дрогнуло.

– Кавахира сказал, что ничего подобного больше не произойдет.

– У меня нет привычки доверять этому человеку, – Реборн сократил расстояние, что разделяло его со взвинченной ученицей. – Не хочу, чтобы ты снова умирала на моих глазах… Вообще не хочу, чтобы ты умирала.

– Рано или поздно это случится, философский камень пока не создали, – раздраженно сказала она, уменьшая мощь пламени, чтобы то не задело приближающегося мужчину.

Реборн это заметил и принял за возможность продолжить разговор.

– Ты в порядке?

– Я? Да. Мои люди? Нет! – вспыхнула Тсуна, вспоминая, что произошло недавно.

Обычная встреча закончилась совсем не так, как они планировали. Семья Батталья, давно сотрудничающая с Вонголой, но не состоящая в Альянсе, предала их, собираясь убить нового босса Королевской Семьи и совершить переворот. Вышло не очень. На Тсуне не осталось и царапины… и у этого была цена. Пять подчиненных погибли, прикрывая ее. Пятеро! Она даже имен их не знала без Системы.

Понятно, что в мафии часто умирали, и Вонгола исключением не была. Но людей в семье было много, на задания отправляла подчиненных не лично Тсуна. Обычно она видела отчеты о погибших и подписывала бумаги о похоронах и материальной помощи, если у погибших были родственники. Это было печально, но трогало не так сильно. Люди всегда так, каждый час кто-то в мире умирает, но все переживают, если умер кто-то близкий или если смерть произошла прямо на их глазах.

Поэтому сегодняшний день и отличался от других, когда Тсуна узнавала, что потеряла людей. Возможно, дело в том, что эти пятеро без каких-либо промедлений отдали жизнь за нее, за босса, с которым разговаривали чуть ли не впервые. Эта преданность клану пугала, они ведь не знали Тсуну и действовали, как им предписано.

Она не могла не чувствовать вину.

Реборн преодолел то жалкое расстояние, что осталось между ними, и, приобняв поникшую девушку, притянул ее к себе. Тсуна не стала сопротивляться, только вышла из гиперрежима и уткнулась в грудь киллера, который начал гладить ее по спине и нежно провел вдоль позвоночника.

Тсуна сразу почувствовала, как на душе становится спокойно. Крепкие руки, то, как репетитор поглаживал ее волосы, запах нового одеколона – все это помогало избавиться от тревожных мыслей.

– Ты и так чрезмерно сильна, тренироваться нет нужды, – пробормотал он ей в макушку.

– Да я не для этого… – Савада шумно вздохнула, незаметно для себя цепляясь за пиджак мужчины. – Просто вспомнила, как в играх и фильмах маги делают щиты, и подумала, что нужно научиться… Я только себя могу защитить, а так… наверное, и других.

Реборн не стал говорить, что всех спасти все равно не получится, вряд ли бы это успокоило ученицу.

– Попробуешь как-нибудь в другой раз, тебе надо отдохнуть.

В этот раз она решила не спорить, все равно запал и злость прошли. Ей хотелось продолжить стоять в этих объятиях и делать вид, что она не чувствует, как Реборн невесомо целует ее макушку. Так приятно и умиротворяюще.

Тсуна вдруг поняла, что всегда чувствует себя в безопасности, когда Реборн рядом. Всегда ищет его глазами, чтобы набраться уверенности. Всегда знает, что Реборн не бросит.

Резкое осознание того, насколько она бестолковая, пронзает Саваду. Она действительно боялась, что Реборн уйдет, если у них не получится встречаться? Это же Реборн, который уже давно не вставляет палки в колеса ради новых тренировок, который не рискует, чтобы преподать урок. Это Реборн, который остался в Вонголе, прекрасно зная, что вступление в семью – ненужные для него оковы.

Может, ей пора перестать бояться отношений? Перестать надумывать?

Тсуна, продолжая цепляться за репетитора, немного отодвинулась, чтобы заглянуть ему в лицо и, прикусив губу, вполне себе уверенно произнесла:

– Мы можем попробовать.

Она решила, что добавлять «попробовать быть вместе», звучит весьма смущающе, да и это необязательно, и так все понятно… Или, возможно, нет.

– Попробовать что? Индийскую кухню? Ты же не любишь острое.

Савада насупилась.

– Или ты снова про получение прав? Не спорю, полезное умение, но рисковать пешеходами не хочется, – усмешка Реборна и озорной взгляд давали понять, что все он прекрасно понял, просто придуривался.

– Это месть за то, как я притворилась, что твои слова – шутка?

Желание ударить его Тсуна в себе поборола. Ей показалось честным, что в этот раз инициатива в ее руках, все-таки это Реборн сделал первый шаг.

Подняв подбородок, она твердо сказала:

– Я люблю тебя, глупый Реборн.

Киллер замялся лишь на секунду, залюбовавшись карими глазами, в которых плескалась такая знакомая по сражениям несгибаемая решительность.

– Я знаю, – пожав плечами и усмехнувшись, ответил он.

– Что? Это еще что за ответ? – Тсуна недовольно встрепенулась. – Нет, нетушки. Это нечестно! Давай норма…

Реборн, самоуверенно сияющий чуть ли не как монета-артефакт, не дал ей договорить. Надавив ладонью, которая все еще лежала на спине девушки, он снова притянул ее к себе и, положив вторую ладонь на щеку по забавному растерянной Тсуны, утянул ее в долгожданный и долгий поцелуй.

***

Его разбудил грохот.

Реборн, резко сев на кровати, схватил пистолет из-под подушки и направил в сторону двери. Он немного прищурился, когда загорелся свет, но полностью закрыть глаза позволить себе не мог, оставаясь настороже.

– Я же просила перестать спать с оружием, – возмутилась Тсуна, развалившаяся на полу и убирающая протянутую вверх руку от выключателя.

– А я просил тебя запомнить про порожек в комнату. Сколько можно падать на одном и том же месте?

– Ну так, раз ты знаешь, что я постоянно тут спотыкаюсь, то мог бы не целиться в меня.