– Ответь мне! Хватит стоять, делай что-то! – отчаянно выкрикнула она. – Активируй пламя!

– Не хочу тебе вредить.

– Пластинка заела?

– Ты можешь злиться на меня. До конца жизни, если тебе будет так угодно. Я приму это и не приближусь, лишь бы ты была в порядке.

– Ох, Боже… как мило, – противореча своим словам, она скривилась от избитости и слащавости. – Но мне нужно не это!

– А что? Чтобы я признался в том, чего не делал?

– Не знаю! Я не знаю! – крик шел из души, Тсуна себя не контролировала. – Правда… Я не знаю, что заставит меня поверить, я просто… просто хочу… хочу, чтобы у нас были нормальные отношения. Хочу проводить время с тобой, но не могу! Почему так сложно? Почему ты… тебя никогда не было рядом. Ты появился тогда, когда у меня уже были те, на кого можно положиться, кого можно спросить о мафии. Где был ты? Почему мама должна так переживать? О, нет, я говорю слишком много, – она точно не собиралась поднимать вопросы воспитания.

Она не ребенок, никогда не была им в этой жизни, ей не нужны были прямо-таки лучшие родители. Но когда в дело вплелась мафия, и мир стал до дикого ненормальным, ей нужен был не Реборн и Хаято, которые по-своему пытались помочь, не одноклассники, которые ничего не знали, и не Дино из чужой семьи, а отец – человек, который являлся причиной всего.

Тсуна заглянула в глаза отца. Он не собирался сражаться. Это так очевидно. Значит, все на ней.

Она снова отлетела назад, прямо к заброшенному зданию, решаясь взять наибольший разгон. Устойчиво встав и сжав кулаки, Тсуна вдохнула. Выдохнула. И, решившись все закончить, бросилась вперед. За секунду сократив дистанцию и появившись перед отцом, она нацелилась в его левый бок. И, будто бы Емицу было плевать на скорость и обжигающее чужаков пламя, он перехватил ее руку.

Емицу сжал ее правое запястье. И это было болезненно, потому что сил он не жалел.

Глаза Тсуны распахнулись, когда она поняла, что это не жестокость проснулась в отце. Все проще, он сжимал запястье прямо поверх часов. Он давил не на руку, а на гаджет.

– Не..!

Тсуна попыталась освободиться, но не вышло ровным счетом ничего. Было поздно. До того, как часы разломаются под хваткой мужчины, оставались жалкие секунды.

Тсуна принимала решения быстро и спонтанно. Сконцентрировав пламя в свободной левой руке и сделав выпад, она создала небольшой взрыв, который окатил и отца, и ее саму. Из-за этого Емицу немного отбросило назад, на ногах он удержался, как и Тсуна. Но было поздно.

Девушка опустила взгляд. Ее часы были сломаны, разбитый экран почернел. Черт. Такого в плане не было.

– Своей цели я добился, – Тсуна подняла голову на отца и замерла, шумно втянув воздух.

Она перестаралась. От своего небольшого всплеска пламени она не пострадала, а вот Емицу… Тсуна целилась в левую сторону тела, и теперь там на боку, прямо через обгоревшую майку, был виден приличного размера ожог. Отец не стал уворачиваться, намеренно принимая удар. И теперь он ранен. По лицу не видно, но это должно быть больно. Неприятные ощущения в запястье с этим не сравнятся.

– Ох, – растерянно вырвалось у нее. Она не хотела… не хотела ранить так сильно, но сейчас была другая важная деталь. – Ахах, и я своей тоже.

Емицу, не сразу поняв, посмотрел на свою левую руку. От часов почти ничего не осталось. Именно туда и целилась Тсуна пламенем, торс она задела больше от испуга, вложив не столько силы, сколько планировала.

Гамма эмоций сменялась на лице Внешнего Советника. Удивление, сожаление, спокойствие. Завершилось все улыбкой.

– Да, неожиданно. Значит, обе команды выбыли.

Тсуна заторможенно моргнула, недоуменно наклонила голову, а потом весело расхохоталась.

Она продолжила громко смеяться, на периферии замечая людей. Вероятно, тут были не только иллюзионисты, но и врачи. Это хорошо.

– Аахахах.

Емицу повернулся к Реборну, спрашивая, все ли нормально с дочерью, но киллер не обратил на него внимания, не отводя взгляда от ученицы.

– Ахах, обе… да, забавно, – Тсуна выпрямилась и подняла руку. – Я сломала часы босса, а ты… как жаль.

Отец сделал шаг вперед, будто бы оттуда не мог разглядеть слегка деформированные белые часы. Но как? Он видел, что часы были черными… нет, не видел. Почему он так думал? Он не смотрел на них. Совсем. Вначале Тсуна скрыла их за рукавами, но затем задрала их. Но он почему-то даже не взглянул на часы, чтобы убедиться. Он был уверен, что Тсуна – лидер команды. Хотя это же Вендиче, доверят ли они такую роль кому-то извне? Сомнительно, так почему он совсем не заметил ничего?

Девушка перестала смеяться, обходясь лишь довольной и хитрой улыбкой. Пламя Мрака, наложенное на ее часы, сработало. Удивительно.

– Забавно, – произнесла она, туша пламя.

После этого Тсуна пошатнулась. Голова ощущалось тяжелой, в глазах темнело. Перед потерей сознания она успела увидеть обеспокоенного отца, ловящего ее.

Отстойная ночка.

***

Она открыла глаза и сразу же их зажмурила. Свет был чересчур ярким.

Тсуна быстро заморгала, привыкая к окружению. Белое бесконечное пространство было повсюду, а она сама стояла на белоснежной пустоте, не имея возможности понять, где верх и низ.

Что-то это напоминало. Если бы она была тут в своем настоящем теле, то по нему бы пробежали мурашки.

– Чистилищу выделили бюджет?

Тсуна нечасто вспоминала прошлую жизнь, а о смерти и странном перерождении старалась и вовсе не думать. Но сейчас не припомнить встречу с Системой было невозможно, слишком очевидная схожесть.

Хм, а не говорила ли она тогда с Три-ни-Сетте? То, что Система при первом разговоре и нынешняя Система – две разные версии, предельно ясно. Система, с которой она имеет дело с самого рождения – обычная программа, делающая все по скрипту. А вот Система, встреченная после смерти, обладала характером, истеричным, но все же характером. Неужели это была Три-ни-Сетте?

Нет, вряд ли. Кавахира упоминал, что у Три-ни-Сетте есть сознание, но не похоже, что они нормально общаются. Если бы Три-ни-Сетте, основа всего их мира, могла говорить, все стало бы проще.

Тогда она создала Систему и дала ей личность? Ну, чтобы было удобнее общаться с перерожденными? И та первоначальная Система раздавала программы, в случае Тсуны Отомэ-версию себя? Как все странно. А еще Савада не думала, что она одна была выбрана, но возможно ли было найти других? Вдруг они все в параллельных мирах? Хах. Во всей этой чертовщине капец как сложно разобраться.

Что-то она не о том думает. Не время искать ответы на экзистенциальные вопросы. Тсуна вспомнила о былом из-за ассоциаций с местом, в котором она была сейчас, но это точно не то же самое помещение. Сейчас размах побольше. И вроде бы она не умирала?

Почему она вообще сознание потеряла? Не устала, не была ранена… ах, из-за пламени. Она отрубилась, сразу как вышла из гиперрежима. Это, мягко говоря, плохо. Ситуация с пламенем ухудшалась.

– Сосредоточься! – поругалась она на себя и осмотрелась. Нет, она не могла умереть. Титров нет! А если серьезно, то ощущение знакомо, словно она во сне, сотканном из иллюзий. – Мукуро?

– Я оскорблен. Почему сразу Мукуро? Неужели я не пришел на ум?

Савада обернулась, смотря, как на ранее пустом месте стоял… Деймон? Чего?

– Ээ? Ты?

– Я во всей красе.

Тсуна сделала шаг назад, делая вид, что напугана его напыщенностью и самомнением. Хотя, признаться честно, было чего бояться на самом деле. Что тут забыл Спейд? Зачем он тут?

– Фантазия так себе, – прокомментировала она простенькое окружение.

– А я должен был стараться сделать вид покрасивее? – Деймон усмехнулся. – Я тут не по своей воле, кошмар всей моей жизни отправил меня сюда.

– Я тебя сюда не отправляла.

Деймон понимающе хмыкнул.

– Ладно, второй кошмар всей моей жизни отправил меня.

– Ага, дедушка… не говори, что я его так назвала.

– Обязательно расскажу.

– Оу.