– Так что случилось, Тсуна-чан?

– Меня погубит биология… – и пока кто-то не придумал странную трактовку ее слов, девушка пояснила. – Девяносто баллов… Я набрала девяносто балов по тесту по биологии. Это конец.

– Девяносто? – Киоко улыбнулась и погладила Тсуну по голове, приглаживая торчащие волосы. – У меня восемьдесят два, так что ты большая молодец!

– Если бы я набрал столько, то мой отец бы поставил мне памятник во дворе, – раскачиваясь на стуле, произнес Такеши. – Это какая-то гениальная шутка, для которой я слишком туп?

– Эй, бейсбольный придурок! Не ври нам тут, – непонятно отчего, злится Гокудера. – Твой отец бы обрадовался, даже если бы ты набрал семьдесят.

Ямамото уже было захотел поспорить, но против правды не попрешь.

– В общем, я о том, что это отличный результат, Тсуна, – все же говорит он. – Больше девяноста набирает меньшая часть класса, так что…

Хаято бросает взгляд на свою парту. Казалось, красная ручка, которой выведено число «девяносто девять», привлекала внимание. Он не позволит Десятой это увидеть!

– Да мне все равно… Реборн обещал, что если я не сдам все тесты на девяносто пять баллов или выше, то он устроит мне ад, – глухо проговорила Савада в парту.

– И чего ты так боишься ребенка? – спрашивает Хана. Она, понятное дело, замечает странности вокруг Тсуны и ее компашки, но предположить, что в теле ребенка заключен взрослый… ну это уже за гранью фантастики.

– Если ты не познала злость Реборна, то ты не познала жизни, – Тсуна, немного приподняв голову, мрачно зыркает на подругу.

– Хотите, я разберусь с учителем? – предложение Хаято противоречило нормам морали, но так манило Тсуну.

– А! – вдруг воскликнул Такеши. – А нормативы по физре не считаются? То есть там не тест, конечно, но тоже подведение итогов триместра, и ты… ну, мягко говоря, не справилась. Так что тебя завалила не биология, а физкультура.

Легче от этого не становится.

– Под «не справилась» ты имеешь в виду, как Савада позорно убеждала нашего учителя, что она присела двадцать раз, а не два, просто мы все слишком долго моргали, чтобы заметить? – Хана официально заслужила место в топе главных врагов Тсуны. Сразу после Реборна.

– Гхааа, не напоминай.

– Или то, как она кричала и молила о помощи, вися в одном метре от земли на канате? А потом все же залезла на нужную высоту и упала.

– Ты все мои косяки сейчас собираешься припомнить? – жалобно проскулила Тсуна. – Кстати, Хаято, еще раз спасибо, что поймал.

– Я не мог позволить вам пострадать!

– А то, как на совместном уроке с параллельным классом, ты чуть не убила Энму мячом? – Курокава не сдавалась.

– Он меня простил, а остальное лишь нюансы.

– Как ты запуталась в скакалке и ползала по залу?

– Так и было задумано… я… познавала прелести жизни червей, – ей бы побольше уверенности в голос, и может быть кто-то бы да поверил. – Сделаю дома харакири, чтобы и позор этот весь забыть, и от адского наказания Реборна сбежать. Классный план?

– Неплохой, – лениво отозвался Такеши, думая об обеденном перерыве.

– Ужасный! – недовольно сказала Киоко, с осуждением смотря на ухмыляющуюся Хану.

– Умру, как самурай.

– Десятая, нет! Положите ручку на место!

***

– Хаято… – слабо позвала Тсуна. Гокудера взял девушку за руку. – Пообещай, что запомнишь меня молодой и величественной.

– Конечно, Десятая, – дрожащим голосом отозвался итальянец.

– Ах, как жесток этот мир, – Савада лежала на диване, прикрыв глаза и почти натурально изображая умирающую. – Проводить каникулы за ужасными тренировками и чтением учебников старших классов.

– Тсуна-чан… – Рёхей поставил на столик бокал воды. – Но ты тренировалась всего полчаса.

– Самые долгие полчаса в моей жизни! – она понимает, что отвечает слишком живо для того, кто находится на смертном одре.

В наказание за провал Реборн решил вспомнить, почему его называют репетитором. Постоянные тесты и подготовка, физические упражнения и тренировки с пламенем.

Тсуна уставилась в потолок. Ей нужна сила, чтобы защитить себя, своих друзей и Вонголу, поэтому, пусть она и ноет от усталости и боли в мышцах, эти тренировки ей нужны. А вот учеба нет!

Дверь в дом, угрожающе скрипя, открылась.

– Он вернулся… – в священном ужасе прошептала Савада. Спрятаться она не успеет. Надо продолжать играть.

– Тсуна, перерыв окончен, – высокий детский голос был словно создан для ужастиков. – Тсуна?

– Она мертва, – отвечает Такеши, ранее молча наблюдавший за спектаклем одного актера. Или двух? А то уж больно яро Хаято подыгрывал.

– Я думал, у вас табу на шутки про смерть, – Реборн, как всегда, жесток. Все четверо подростков в гостиной дома Савад вздрагивают. Они предпочитали не вспоминать об этом факте. Но и избегать их с любовью к черному юмору у ребят не получалось. – Я видел, что ты двинулась, глупая Тсуна.

– Скажи, что ему показалось, – тихо-тихо прошептала девушка.

– Вам показалось, Реборн-сан, – выполняет просьбу Хаято.

– Угу. И что вы тогда тут делаете?

– Отпеваем… ее? – неуверенно предположил Ямамото.

– Экстремально хороший вариант!

– Хаха, спасибо.

– Кругом одни идиоты… – подытоживает Аркобалено.

На лестнице раздается звук множества шагов.

– Кто я? Я Ламбо! И Ламбо-сан идет гулять.

– Аккуратнее, – И-Пин ловит чуть не свалившегося с лестницы мальчишку. Весь в Тсуну.

– Сестренка, тебе нехорошо? – спрашивает Фуута, подходя к девушке.

Савада в последний момент вспоминает, что Реборн все еще тут, так что ей нельзя отвечать. Мальчика успокаивают тем, что Тсуна просто отдыхает. Фуута на удивление быстро все понимает, сочувствующе смотря на ребят, которым приходится терпеть эти выходки.

– Мы идем на прогулку, – сообщает Нана, идущая вслед за детьми. – Проветриться и купить мороженого.

– Я тоже пойду с вами, маман, – Реборну катастрофически необходимо побыть в обществе нормальных людей. – Тсуна… Завтра спуску тебе не дам, поняла? – киллер сжаливается над ней, припоминая, что предыдущие несколько дней ученица очень даже старалась и показала хорошие результаты.

– О, давайте я вам помогу, Нана-сан, – Рёхей встает и, устав от апатичного времяпрепровождения, моментально оказывается у двери. – Донесу пакеты.

– Спасибо, Рёхей-кун.

– Я с вами, старик просил зайти в магазин, – теперь и Такеши поднимается на ноги.

– Десятая любит мороженое. Мне надо поторопиться! И шоколадное молоко куплю!

Постепенно шум и гомон людей затихал, дверь в дом захлопнулась, а переговаривающиеся голоса все отдалялись и отдалялись.

Тсуна снова открыла глаза.

Ее забыли!

***

Тсуна с ностальгией осматривала здание перед собой. Как давно она тут не была? Знакомые ворота, скрывающие за собой дом в классическом японском стиле, снова стали для нее препятствием, прямо как в детстве. Но в этот раз она не собирается неловко мяться и думать о побеге.

После звонка в систему оповещения из дома вышла немолодая женщина и подошла к воротам. Тсуна не уверена, та ли это домработница, что и раньше, или нет. Память-то вроде хорошая, но все не запомнить.

– Добрый день, я…

– Савада-сан, вы к молодому господину? – женщина вежливо дожидается кивка, пусть и так ясно, к кому пришла гостья. – Прошу, проходите.

А Кёя не будет против, что ее впустили? Ну, там надо оповестить его, дождаться разрешения? Или у нее есть привилегии? Пф, да не.

Тсуна снимает обувь на входе и следует по знакомым коридорам в комнату для чайных церемоний. Женщина просит подождать, пока она сообщает Хибари-сану о ней. Девушка остается одна, и до прихода друга она чувствует немного не в своей тарелке.

– Зверек?

Кёя кивает в знак приветствия и остается в дверях, не садясь на второй дзабутон, прямо напротив Савады.

Тсуна почему-то ожидала увидеть парня в кимоно, как в будущем, но домашняя одежда Кёи была почти официальной, напоминая школьную форму обычными черными штанами и белой рубашкой. И удобно ему так ходить?