– Ши-ши-ши, наверное, дону Тимотео и Внешнему Советнику очень понравится, когда я передам им услышанное, – а вот Бельфегору на приличия было наплевать. Он же принц.

– Прошу прощения, – Баретти легче и правильнее признать свою грубость на публике, чем сбежать, хотя и то, и то является ударом по его чести.

– Все в порядке, – Тсуну это не задело. Если бы она близко к сердцу принимала все обидные слова, то вряд ли бы она стала «странной Тсуной» для школы и гордилась этим. К тому же в будущем она собиралась встряхнуть Вонголу и мир мафии своими шутками, так что ее ждет много милых отзывов о себе. – Я уж думала, никто из вас не подойдет, – обращается она к варийцу.

– Ши-ши, я не капитан, чтобы пытаться скрыться от тебя.

– Хахах, передай, что я обиделась.

– А он только обрадуется.

– Оу, тогда забудь, но вот Занзасу скажи, что он многое потерял, пропустив момент моего великого восхождения.

– Босс прибьет тебя… или меня за это сообщение.

Надолго Бел не задержался, умотав на поимку Мармона, которого приходилось весь вечер оттаскивать от людей, чтобы он перестал вымогать деньги грязными путями. Это не запрещалось, но не перед носом Тимотео же?

Бельфегор напоследок кинул что-то про то, что теперь-то она точно принцесса и его ничто не остановит. К счастью, Тсуна не расслышала, а то бы запаниковала, вспомнив будущие показатели этого психа. А вот мимо ушей Хаято слова не прошли.

– Я с ним разберусь, если он что-то вытворит.

– М? Окей.

Без Бела становится скучно, Тсуне ведь даже пошутковать с Хаято нельзя, лишние уши никуда не делись. А у них еще нет репутации Варии, которые достаточно пугающие и безбашенные, чтобы позволить себе многое даже на церемонии.

– Кхм, – Тсуна вроде бы и по жизни болтала без умолку, а горло запершило именно сегодня. Она попыталась негромко прокашляться.

– Давайте я принесу что-то попить? – Хаято среагировал моментально.

– А? Не… – класс, теперь она одна.

– Ку-фу, наконец-то, тебя так сложно застать одной, Тсунаеши-чан, – Мукуро, не стесняясь, приобнимает ее за талию.

– Будто бы тебя это может остановить, – она закатывает глаза.

– Оя? Кто-то не в духе? Неужели… из-за меня? – и хоть бы капельку раскаяния в его голос.

– Времени нормально подумать обо всем даже нет, – Тсуна чувствует на себе взгляды каждое мгновение, и это сбивало с толку. – Но я рада тебя видеть.

– Ох, как мило.

– Все равно я собиралась рассказать о том, кто настоящий Хранитель Тумана, так что все не так плохо… Но, черт, ты сделал все так бесцеремонно! Совсем не жалеешь меня, я чуть не умерла от инфаркта.

– Ты слишком юная для такого развития событий.

– Пфф, – фыркает Савада и недовольно смотрит на парня. Обидеться бы на него, да не получается. Это она на себя должна обижаться. Она скрыла правду от друзей, а ведь это всех их касалось. Заигралась?

– Не делай такое грустное лицо, я чувствую себя виноватым.

– Виновата только я… – Мукуро эта фраза не нравится.

– Тсунаеш…

– Как Хром? Ей пришлось скрываться в толпе, пока тебя не представят, а потом еще и ребята разозлились. Она в порядке?

– Не переживай, Наги-чан была рада, что ей теперь не надо притворяться, – супер, своим молчанием Тсуна и ее напрягла. Почему ошибки не видны сразу? Савада искренне верила, что поступает правильно, скрывая Мукуро, а вышло вон как. – Можем сейчас с ней встрет…

– Руки от моей дочери убрал.

Чем дальше, тем все хуже.

– Оя? Я ведь тоже часть семьи, могу на законных основаниях рассчитывать на объятия, – иллюзионист не убирает руки с ее талии.

Их разговор привлекает внимание.

– Ты…

– Мукуро, иди к Хром, не оставляй ее одну, это грубо, – Тсуна смотрит умоляюще, выпутывается и подходит к отцу. – Привет.

Глаза Емицу светлеют, стоит Мукуро скрыться из виду.

– Аа, я так скучал, милая. Но дон не разрешал приезжать, пока CEDEF не закончит задание, так жестоко.

Видеть отца было как-то непривычно, как и всегда, если подумать. Каждая их встреча происходит через большой промежуток времени, и это не помогает их взаимоотношениям. В этот раз Емицу хотя бы не поставил рекорд своего отсутствия, всего-то четыре месяца.

– Если ты тут с самого начала церемонии, то очень уж долго меня искал, – и зачем она это начинает?

– Прости, надо было обсудить кое-что.

– Неважно. Я… рада тебя видеть, – удивительно, Тсуна не врет. Пусть с отцом отношения все еще были натянутые, но он же близкий ей человек. Тимотео как-то упомянул, что Емицу немало делает, чтобы о его дочери отзывались хорошо. А его положение Внешнего Советника и заслуги нехило спасали.

Разговаривать им почти не о чем. Приходится обсуждать впечатление девушки о Сицилии, где она была и где ей еще предстоит пожить. Но все равно с отцом в окружении представителей мафии становилось легче. Кровная семья все же. Кстати, о семье.

– Ох, ты уже разговаривал с мамой?

– Звонил ей вчера, пообещал, что все будет хорошо. А что? – кажется, Нана ничего не сказала об их беседе.

– Позвони потом еще раз, – Емицу хмурится. – Все в порядке, просто… поговорите.

После сегодняшнего Тсуна не уверена ни в одном своем поступке, который она совершила в жизни. И разговор с матерью больше не казался отличной идеей.

Отец пару раз уточнил, точно ли все нормально, и двинулся дальше приветствовать своих знакомых, которых тут чуть ли не вся комната.

В этот же момент Энма заметил Тсуну и направился к ней, чтобы тоже поговорить и поддержать, ведь он здраво рассудил, что ей так же или даже еще более неловко здесь находиться. Козато поворачивается вбок, и ему на секунду мерещится что-то неуловимо знакомое, но светлая макушка быстро удаляется и теряется за другими фигурами. Энма встряхивает головой и доходит до встречающей его улыбкой Тсуны.

Саваду успокаивала мысль, что вечер близится к завершению. А еще она сделала для себя интересный вывод. Пузырьки с кровью – крутая штука. Прямо игрушка-антистресс, который можно покрутить и пожмякать в руке. Разумеется, это движение было заметным и не очень крутым, но один пожилой мужчина сказал Тсуне, что она хорошо держится и, вообще, производит впечатление стойкого человека. А женщина, неожиданно занесенная в Систему под именем «Ария», назвала это волнение очаровательным.

Тсуна, в который раз обходя зал вместе с Хаято и разыскивая новую знакомую, заметила прислоненного к стене Такеши. Складывалось ощущение, что она его давно не видела, хотя прошел от силы час. Парень был один, без Рёхея или Ганауче. Хотя нет, не совсем один. В данный момент от Ямамото отошла какая-то красивая дамочка, и Тсуна решила, что это отличный момент, чтобы подкатить к другу и пошутить, не пикапит ли он тут кого?

Но стоит ей подойти поближе, как в мыслях становится пусто. Улыбка Такеши насквозь фальшива, а взгляд необычайно мрачен. Настолько неискренним парень был нечасто.

– Устал от этой церемонии?

– Устал, – соглашается Такеши, тон его голоса казался каким-то неправильным.

– Да, затянулась она. Но скоро мы сможем отдохнуть, – Савада старается звучать бодро.

– Устал… но не от этого вечера.

Тсуна тупит и не очень понимает посыл. Может ли Ямамото намекать, что ему не нравится мафия и он устал от должности Хранителя?

– Почему ты всегда это делаешь, Тсуна?

– Что?

– То, что ты в самом начале не рассказала о мафии и своей участи, я понять могу, – негромко говорит Такеши, еще больше вгоняя Саваду в тупик. – Не рассказала о будущем? Тут уже сложнее понять, но все равно можно. Но потом… принадлежность к мафии Шимон, нападение Деймона и освобождение Мукуро? Правда? Ты ничего нам не сказала.

– По хронологии Мукуро был раньше и Шимон, и Деймона, – лучше бы молчала. Такеши перестал улыбаться и посмотрел на нее с болью.

– Мы не заслуживаем знать правду? – он переводит взгляд на замершего Хаято. Гокудера не хотел ничего плохого говорить о боссе, но его тоже это задевало, и Тсуна по эмоциям на его лице все поняла.