– Десятая такая проницательная, – Хаято не выглядит задетым обвинениями, лишь смотрит с блеском в глазах. – Вы правы. Я абсолютно точно помню о будущем больше остальных.

– Дело в пламени. Помимо урагана у тебя есть предрасположенность к еще четырем типам, причем она у тебя с самого начала, – Тсуна задумчиво смотрит в окно. – Воспоминания передавались разными людьми через свой атрибут. Так, Рёхей с его пламенем солнца передал информацию, а так как тут никто кроме него не обладает данным типом, то только нынешний он получил воспоминания своей будущей версии. И так со всеми… было бы, если бы у тебя не было сразу пяти атрибутов.

– Верно, – Хаято ставит стаканы и начинает разливать сок. – Но я уверен, что воспоминания Ямамото, Сасагавы, Хибари и Ламбо у меня неполные. Слишком резко прерываются, постоянно скачут, да и многое из того, о чем говорили эти два идиота, я не видел. И, например, я не знал о вашем плане с поддельной смертью, хотя это точно было известно Хибари.

Тсуна не спрашивает, увидел ли он там что-то неприятное. Все-таки чужие воспоминания довольно сложно принять. А Хаято не говорит, что некоторые увиденные моменты ему действительно не понравились. Но он не в праве кого-то судить, его собственная будущая версия тоже не всегда поступала правильно.

Савада делает шаг вперед и берет Гокудеру за локоть, слегка сжимая его перед тем, как посмотреть в глаза друга.

– Прости, наверное, это нелегко, все же нерадостное время было. А ты знаешь больше других, – она хочет отстраниться, но ее ладонь накрывают рукой.

– Вы пережили все это, и у вас нет провалов и черных пятен, – заботливый взгляд бирюзовых глаз будто бы поглощает Тсуну. – Так что я только рад, что могу разделить ваше бремя.

Она не может сдержать какую-то иррациональную радость внутри и прячет улыбку, прислоняя свое лицо к плечу Хаято. В этот раз она не говорит слова благодарности вслух, но они и без этого отчетливо ощущаются, повиснув в воздухе.

Они возвращаются в гостиную и продолжают мучения с пламенем, иногда прерываясь на болтовню или расслабляясь с помощью музыки из стереосистемы Гокудеры.

У Рехея к вечеру получается вызвать искры из кольца. Тсуна не уверена, что это нормально. А вот у Такеши никаких подвижек. И парень знает, почему. Да, он считал, что решительно настроен стать сильнее и помочь Тсуне. Но реальность была такова, что он просто притворялся решительным. Такеши боялся увиденного будущего и винил себя в случившемся. Та Тсуна жива, окей, но ее проблемы от этого не испарились.

Ямамото смотрел на ребят и понимал, что он один зашел в своих чувствах так далеко, неотвратимо приближаясь к будущему себе. Рёхей заботился о Тсуне, но не давал ни одного намека, что собирается добиться ее. Хибари относился к девушке мягче, чем к кому бы то ни было, но любви не демонстрировал. Хаято не скрывал обожания, но романтикой тут пахло слабо. Были вопросы по поводу Мукуро. В искренние чувства такого человека не верилось, но Такеши недавно понял, что мало знает об общении Тсуны и иллюзиониста. И в отличие от всех них, он свои чувства не отрицал и даже хотел признаться подруге после осознания, что она может пропасть из его жизни. Реборн с его приглашением на разговор пришел очень вовремя, не дав парню совершить такой эгоистичный, по мнению Ямамото, поступок. Поэтому Такеши и боялся. Но… Как долго ему трястись и жалеть себя? Подруга по-любому заметит и попытается помочь, а поделиться этим он никогда не сможет, только новых проблем Тсуне и не хватало.

Ямамото закрывает глаза и понимает: он готов держать эти чувства при себе сколько угодно, лишь бы Тсуна была в порядке.

Кольцо на его пальце загорается.

– Ого! Я только хотела сказать, что ничего страшного нет, не обязательно научиться этому за один день, – Савада хлопает в ладоши под хмык Гокудеры.

– Ааа, только я не смог? Я не хочу отстать! – Рёхей кричит «экстрим» и вскакивает с места.

– Ну-ну, – успокаивает его Такеши, не способный оторвать растерянный взгляд от кольца. Как у него получилось?

Сасагава не слушает. Если честно, то ему плевать, отстает он или нет. Он, конечно, любит соревнования, но победа – не главное. Куда важнее то, что без этой силы ему не место в Вонголе, не место рядом с Тсуной и ребятами. А ведь они семья! Так же как и Киоко. А семью он не бросит. Никогда. Он хочет стать тем, кто отгонит тьму с пути Тсуны-чан.

– Ого, у тебя получилось, семпай, – удивленный голос Ямамото привлекает внимание задумавшегося боксера.

– Ааа, сила экстрима помогла мне! Урааа!

– Пхех, ну ладно, вы не так слабы, как я думал, – у Хаято почти получается скрыть довольные нотки.

– Тсу…на? – они все поворачиваются и смотрят на затихшую девушку. – Вау, ты сейчас так похожа на Натсу, когда тот грустненько сидел в углу.

– Вааа, ну почему все так талантливы? – ее голова грустно повисает. – Я не достойна быть вашим боссом.

– Нет-нет, просто мы ориентировались на полученные воспоминания, а ты училась с нуля.

– Я экстремально случайно это сделал!

– Не оправдывайтесь, я пойду, если буду нужна, ищите вон в том темном и пыльном уголочке.

– Десятая!

На такой по-глупому драматичной ноте выходной день и заканчивается. Каждый выяснил для себя нечто новое и набрался уверенности в их совместном будущем.

***

Медленно завершался январь. Конец месяца выдался обычным, что было просто прекрасно в сравнении со всем происходившим ранее. Тсуна и ее друзья вернулись к привычным дням и веселью, не омраченному ничем. Ребята просто наслаждались школьными буднями по мере сил, хотя из-за парней, помешавшихся на тренировках, не так уж часто они проводили время вместе в свободное время. Но Савада не переживала, все было хорошо, а это главное, к тому же так она могла проводить больше времени с девчонками.

Тсуна с сильной отдышкой плюхается на скамейку в спортивном зале и с сочувствием смотрит на продолжавших бегать одноклассников. Физкультура. Сколько боли в одном слове.

Вскоре к ней присоединяется Энма.

– Добро пожаловать на лавочку для людей, живущих по девизу «Спорт – отстой», этот клуб только для элиты, – Козато бы улыбнулся, если бы не устал. Он немного удивленно смотрит на то, как Савада ему тихо аплодирует. – Ты пробежал больше меня, так что ты заслужил уважение.

Энма смотрит со скепсисом, пробежать меньше Тсуны – это надо постараться.

– Эй, эй, что за жалостливый взгляд? Я, вообще-то, стала лучше в этом деле. Раньше я пробегала только половину круга, а теперь целый.

– Хаа, но ведь у нас маленький зал и половина это ужасно мало… – не ему судить, конечно, сам он был не намного лучше.

Тсуна пытается притвориться оскорбленной, но не выходит.

Отдышавшийся Энма теперь может поддерживать разговор, так что ребята начинают обсуждать разное, вскоре остановившись на теме грядущего теста. Сенсей видит двух лоботрясов, но пытаться заставить Саваду не халтурить – дело гиблое, Козато не ушел от нее далеко, побивая рекорд одноклассницы по количеству ссадин за урок.

Из раздевалки вываливается Лонгчемп, который был известен своей любовью к опозданиям, и направляется к Тсуне вместо того, чтобы присоединиться к выполнению задания учителя.

– Савада-чан! – он резко тормозит напротив нее и не дожидается приветствия. – Я оскорблен!

– Мм? Я, конечно, догадывалась, что многих оскорбляет мое существование, но слышать это вслух немного грустно.

– Мангуста мне все рассказал! – Тсуна уже успела забыть о других членах семьи Томасо, ведь Мангуста не подходил по возрасту для школы, поэтому ДК его быстро выпер. Пантера и Лунга были в параллельном классе, но Савада их видела не так часто, только когда ребята забирали своего босса на переменах. Да и вроде бы Пантера часто прогуливала. И если уж начистоту, то Тсуну это ни капли не расстраивало. Неадекватов и так хватает.

– Ты о чем?

– Меня не было всего-то ничего, заболел ненадолго! А ты уже нашла мне и всей семье Томасо замену, – Найто сокрушительно и излишне драматично качает головой. Парень тыкает пальцем в Энму. – И на кого? На какую-то мелкую и неизвестную семью? Я даже не знал о них, пока Мангуста не нарыл информацию. Ах, Савада-чан, как я опечален.