Тсуне нравится тишина в его обществе, в ее обычной компании всегда хоть немного шумно, она любит своих друзей, но нужно же и отдыхать друг от друга. А с Кёей как раз и получалось расслабиться, кто бы ей это раньше сказал, не поверила. Но с Хибари интуиция всегда была спокойна, а молчание не напрягающим. Как бы мальчишка ни воротил нос и отрицал их нормальные дружеские отношения, она-то видела статистику показателей.

Показатель симпатии: 33

Показатель любви: 6

Откуда там 6 в любви, она не поняла даже, просто один раз в споре высветилось сердечко фиолетового цвета, баг, наверное, они же ругались. А вот симпатией Кёя догнал Такеши, к слову, с Ямамото они почти не общались с весны. Такое охлаждение дружбы началось еще зимой, Тсуна на переменах была с Киоко и Ханой, а вне школы Такеши почему-то перестал с ней контактировать. Ну, ладно, они дети, это было вполне предсказуемо. В общем, число в 33 очка от Хибари говорило, что тот считает ее чем-то наподобие друга. Поэтому Тсуна всегда хитро улыбалась на слова Кёи о том, что она просто травоядное, которое к нему прицепилось, ага, конечно. И эта ухмылочка бесила мальчика, но симпатия росла. Странно с ним все, наоборот как-то. Ее галерея «воспоминаний» пополнилась фотографией, где они с Хибари валяются в траве: Тсуна в позе звезды и с идиотской улыбкой на лице, Кёя лежит прямо, руки под головой, глаза закрыты, будто спит.

Осенью она на встречах с ним делала домашку, Хибари смотрел раздраженно, но помогал с этим менталитетом Японии в заданиях по обществознанию. А как-то она опять забылась и назвала его по имени, и мальчик не исправил! Тсуна уже решила, что сбой в матрице, но нет, он просто смирился с замашками Савады.

В конце сентября Тсуна, оба Сасагавы и Хана решили вместе сходить на фестиваль осеннего равноденствия, Савада раньше лишь мельком смотрела на них, слишком уж людно. А в этот раз нарядилась в юкату по настоянию Наны, и они целый вечер гуляли. Много вкусностей, фейерверк, участие во всяких активностях на стендах. Рёхей вот побоксировал и выбил приз, Хана отловила много рыбок в «кингё-сукуй», а Киоко спела хорошо. В общем, все победили в чем-то. Ну кроме Тсуны, та объелась сладостей и установила рекорд по количеству падений в день. «Гэта – не самая удобная обувь!» – доказывала Тсуна под скептическими взглядами друзей, а потом добавляя: «Я не неуклюжая, ясно вам?». Так они ей и поверили.

Уже проводив Хану и идя в сторону своего дома, Савада понимает, что для полного счастья рядом не хватает Такеши и Кёи. Странное ощущение, дружба-дружбой, но слишком что-то она привязалась к ним. Но второй не любит толпы, а первый вроде уже и не близкий друг.

– Что-то случилось, Тсуна-чан? – Киоко замечает немного печальное лицо подруги.

– У тебя экстремально болят ноги, да? Киоко тоже после первого раза в этой обуви ходить не могла! Давай я тебя понесу, – Рёхей делает шаг к Саваде.

– Хиии! Нет, не надо, – для Тсуны секрет, когда появилась привычка так странно визжать. Но Сасагава не сдается и пытается обойти девочку, чтобы поднять. Тсуна скидывает обувь и бежит в сторону дома.

– Так, стой. Тут же асфальт, это больно. – Рёхей бросается за Савадой, за ним бежит теперь еще и сестра. В итоге у дома Тсуны они все смеются, а девочки еще и пытаются параллельно отдышаться.

День просто замечательный!

***

День просто дерьмовый. А если точнее дерьмовые три дня. Два дня назад Нане позвонили и сказали, что Ямамото Амайя скончалась, причину смерти Тсуне не сообщили, но у нее была теория. В тот день рождения Амайя-сан попросила присмотреть за сыном, выглядя печально, тогда девочка списала все на усталость, но что если женщина знала, что умрет? Но вряд ли та была экстрасенсом, а значит, она болела. Знал ли об этом Такеши?

И вот похороны, Нана брать дочь не хотела, да, та была знакома с сыном, но травмировать Тсуну нет причин. Но девочка настояла, чтобы пойти, и нет, не просто по прихоти. Ей казалось это важным, а еще Савада хотела увидеть Такеши, тот не ходил в школу все это время, а до этого они ведь стали мало общаться.

Нана надела черное кимоно, Тсуне же дала просто черное платье**. Взяли черно-серебряный конверт с деньгами для семьи, так принято. А также Нана нашла четки, так как умершая исповедовала буддизм.

Первый день – отпевание, сутр Савада не знала, мама не настаивала на их изучении, но постояла и помолилась по-своему. Такеши был поодаль, не контактировал ни с кем. Не плакал, но глаза красные. Тсуне стало тошно, что когда-то она завидовала его везению, почему дети должны так страдать?

В конце обряда она подошла к Ямамото и просто молчала, а что говорить-то? Что ей жаль? Это и так понятно. Савада видит, что мальчик собирается уходить, и просто хватает его, обнимая.

– Я буду рядом! Всегда. Даже если не буду нужна, просто… просто знай. Такеши, я… и твой отец… Мы вместе справимся, можешь на меня рассчитывать, – получилось глупо и сумбурно, она не могла найти слов.

– Всегда? – Тсуна кивает и чувствует руки мальчика на спине, он прижимается к ней, пряча лицо на плече девочки. Так и стоят пару минут.

А во второй день проходят сами похороны с участием священника. В конце Савада подошла с другими и положила цветок в гроб, а потом его увезли в крематорий, такая вот традиция. С Такеши в этот день поговорить не удалось.

Она с Наной возвращалась домой, Тсуна пустым взглядом смотрела вперед и только рука матери не давала уйти не туда. Перед порогом мать остановила дочь, посыпала плечи и пол солью, а на вопрос от девочки объяснила, что это тоже традиция, ведь люди после похорон считаются оскверненными, надо очиститься.

Такеши возвращается в школу после выходных, и удивляет Тсуну. Он ходит, улыбается, шутит в компании друзей – все как обычно. Но Савада видит такую боль в глубине глаз, а также он избегает ее общества. Не выдержав и недели, она поджидает его после тренировки в клубе бейсбола и останавливает. Он уже сейчас выше нее на полголовы, вряд ли мальчика пугает девчонка, которая прижимает его к стене школьного забора, но Тсунаеши старается выглядеть сурово.

– Какого черта? Что ты, по твоему мнению, делаешь? – рычит она, у Хибари научилась, что ли.

– Не понимаю, о чем ты, Тсуна. Занимаюсь бейсболом? – и смеется. Твою ж…

– Не притворяйся, что не понимаешь! И также не притворяйся, что все нормально! – Такеши отодвигает девочку в сторону, силы-то побольше, и собирается уходить. – Стоять! – как же Тсуна редко повышала голос, Ямамото даже от неожиданности остановился. Также мальчику мерещится огонь в ее глазах, в карем цвете блеснуло что-то оранжевое.

– Все в порядке. – Говоря это, Такеши уже не улыбается. Взгляд непривычно для него серьезный, смерть матери заставила пересмотреть многое.

– Да ни черта подобного. – Савада выражалась довольно грубо по меркам японцев, ранее она вслух себе такого не позволяла. – В порядке это как? Притворяться, что все хорошо? Улыбаться? Делать вид, что ничего не случилось?

– А я должен здесь рыдать перед всеми? Жаловаться? Это ее не вернет! – злого Такеши она видела впервые. Его можно было бы назвать правым, убиваться и плакаться тоже не стоило, но кое в чем он ошибался.

– Но это не значит, что ты должен надевать улыбку и смеяться, когда не хочешь! Ты раньше тоже так делал, но не часто и просто ради веселья, ради поддержания атмосферы в компании ребят. Это нормально! А вот сейчас нет! Ты смеешься, когда не хочешь даже улыбаться, ты окружил себя еще большим количеством людей, пытаешься забить пустоту в груди? Не поможет! Такое неискреннее и лживое общение не поможет, просто станешь пустым, никаким внутри, а окружающим будешь казаться веселым парнем! Ты живешь ради них или ради себя?! – Тсуна замолкает, пытаясь отдышаться.

Такеши хмурится и открывает рот, чтобы что-то возразить.

– Заткнись, – возможно, не стоило ей закрывать ему рот, но слушать отговорки она не будет. – Просто подумай над этим. Есть люди, которым ты не безразличен и которые ждут от тебя искренней улыбки, а не это жалкое подобие.