Ворон обессиленно падает на траву. В такой момент ему не хотелось больше сражаться, биться за магию, защищать свою жизнь и жизнь своего любимого друга. Все, что ему хотелось, так это только спать.

Вокруг были слышны истошные крики, звуки борьбы. Вампиры пользовались случаем и выпивали из своих жертв кровь, чтобы восстановить силы и сразиться с простыми магами. Да, совсем скоро, но они смогут усмирить толпу, спасая так же и своих коллег – ангелов. Да, ангелы, видя всю картину, не будут рассказывать императору о том, что вампиры нарушили указ, ведь, по сути, они выручили их и спасли от смерти. И да, рано или поздно, но выживших все равно заставят отдать магию, потому что сила уже будет на стороне насытившихся вампиров.

— Оринтайн? — Мементо подлетает к ворону, хлопая его по щекам. — Оринтайн, ты жив?

Ворон застонал, однако ответить словами так ничего и не смог. Оборотень осторожно взял его на руки и перетащил обратно в бричку, усевшись рядом.

— Скоро мы будем в безопасности. Нужно валить, пока вампиры вдоволь не напились! — сквозь сон слышал ворон. Потом раздался звук хлыста, ржание лошадей, а бричка тронулась с места.

Обессиленный ворон подпрыгивал на месте от неровной дороги и быстрой езды. Мементо периодически глядел в сторону Оринтайна, убеждаясь в том, что он не вывалился из тележки.

— Мы…мы…— забубнил себе под клюв Оринтайн, но через шум дороги Мементо все равно его услышал.

— Да! Мы оторвались! Получилось!

Слова Мементо давали ворону силы. Он приподнялся, прислонился к стенке брички и ехал уже сидя, глядя вперед на дорогу, ведущую их как можно дальше от бунта. В этой части стражников уже не было, потому что все силы были направлены на город, поэтому друзьям удалось захватить лошадей и сбежать, воспользовавшись ситуацией.

Улыбка появилась на лице у Оринтайна тогда, когда на горизонте появилось солнце, а лучи осветили их повозку, ведущую подальше от опасности. Мементо несколько часов заставлял бедных лошадей скакать в неизвестность, туда, где стража их больше не найдет.

Наконец, бедные лошади уже едва справлялись с дорогой. Оборотень, рассматривая местность вокруг себя, понял, что они уже очень далеко от города, поэтому остановился напротив небольшого озера.

Силы ворона вернулись в его тело. Он уже чувствовал себя более менее нормально, ежели несколько часов назад.

Когда Оринтайн слез с брички, животные снова готовились встать на дыбы. Не понимая, что с ними, ворон отскочил на несколько метров.

— Они боятся тебя в теле вещего духа, поэтому и не подпускают! — объяснил ему Мементо.

Дальше объяснять не стоило — ворон махнул рукой, снова став человеком. Он хотел отвязать их от повозки и отвести к озеру, чтобы дать возможность попить воды и передохнуть от дороги, чем он и занялся.

Все это время Мементо осматривал себя на наличие ран. Кроме ссадин ничего больше не было, чему он был несказанно рад. Что не скажешь об Оринтайне.

— Покажи! — когда ворон расправился с лошадьми, оборотень подошел к парню вплотную. Взяв осторожно его голову, он повернул ее, осматривая шею. На ней был отчетливо видны дырки от клыков вампира, успевшие немного зарасти, но оставляя на светлой коже рубцы. — И не заживет ведь!

— Мне все равно! Самое главное, что мы смогли сбежать! — он улыбнулся, свободной рукой взъерошив себе волосы. — А я ведь думал, что у нас не получится. Наши планы терпели фиаско, а я готовился поднять белый флаг и принять поражение!

— Оринтайн, ты что, забыл, как мы жили все это время? — Мементо не стал убирать руки с его лица, с нежностью смотря на друга. — У нас на пути стояли трудности, опасность, но мы все равно побеждали! Я был уверен в том, что бунт в толпе нам в этом поможет. Это дало нам возможность сбежать, ведь стражники побежали помогать своим же.

— Это да, только вот…Мне жалко жителей. Я знал в лицо каждого из них, ведь работал почтальоном. Там вперемешку были женщины, мужчины, даже такие же подростки, как и мы!

— Нужно было чем – то рисковать, — парень пытался успокоить Оринтайна. — Пришлось пожертвовать многим, знаю. Но тогда мы бы не выбрались. Не переживай, скоро они усмирят народ, а те поймут, что нет смысла сражаться против насытившихся вампиров.

— Я…я на это надеюсь!

Только сейчас Оринтайн подметил, как Мементо на него смотрит. Неловкость снова дала о себе знать, а румянец выступил на его лице.

— Э…все в порядке?

— Как ни странно, но да! — усмехнулся Мементо. — И я в очередной раз благодарен тебе за помощь. Когда на тебя напали вампиры, я думал, что на этом наша песенка спета.

— Не забывай о том, что я бессмертный! Правда, еще бы чуть – чуть, и я бы точно впал в кому от малокровия.

Смущенно отступив назад, Оринтайн хочет умыться водой, но Мементо не дает ему этого сделать. Он снова хватает Оринтайна за лицо и, притянув к себе, резко впивается в его губы.

Оторопевший вещий дух раскрывает широко глаза, не в силах пошевелиться. Приятное тепло исходило от мягких губ Мементо, и он не смог совладать со своими мыслями. Что…но…зачем? Зачем он издевается над ним? Он благодарен ему за спасение жизни, но для чего весь этот цирк? К тому же он знает, какие чувства у него к Мементо, для чего в очередной раз разбивать ему сердце?

Мементо медленно отпускает его лицо, а их губы разъединяются. Оринтайн стоял, будто статуя, боясь того, что будет дальше.

— Зачем? — едва слышно проговорил вещий дух. — Зачем ты это сделал?

— А ты разве не понял? — с издевкой в голосе прошептал оборотень.

Оринтайн отрицательно мотнул головой, пожирая взглядом своего друга.

— Прости меня, Оринтайн! — Мементо виновато опустил голову. — Но, кажется, я понял, что чувствовал к тебе все это время. Я не знал, что с моими чувствами. Когда смотрел на тебя, обнимал тебя во сне, улыбался всякий раз, когда смеялся ты, во мне что – то происходило. Сердце бешено стучалось, и как бы я не хотел говорить нежными словами, но это так. Я боялся этого чувства, боялся сказать самому себе о том, что влюбился в своего лучшего друга. Я искал утешения, гуляя и меняя девушек, как перчатки. Нет, не помогло. Всякий раз, снова видя твое грустное лицо, мое настроение падало тоже. Мне становилось стыдно, неловко. Я не находил себе места, все еще думал о том, что это лишь привязанность к тебе, ведь ты был всегда рядом и выручал меня каждый раз, когда я попадал в передрягу. Но сегодня, узнав о том, что ты любишь меня, я вдруг осознал, что это взаимно. Я решил не отталкивать и от себя эти же чувства, и я хочу, чтобы ты был моим, а я был твоим.

Слова Мементо затронули сердце Оринтайна до глубины его души. Он не верил в то, что только что услышал, думая, что спит от укусов вампиров, но когда Мементо вновь потянулся к нему, он не стал отворачиваться, вновь чувствуя на себе тепло его губ.

Тепло своего любимого оборотня.

В дверь тихонько постучали. Северус уже ждал ее в коридоре, прислушиваясь к тишине в доме. Сестры Фишер легли спать еще несколько часов назад, напившись вдоволь собственной настойки и видя уже десятый сон.

Он открывает дверь и замечает ее испуганные глаза. Она словно видит перед собой что-то страшное, то, чего ей стоит опасаться.

Не проговорив ни слова, Кейси заходит внутрь, так же тихо закрывая за собой дверь.

— Привет, — сказала она тихо, как только за ней закрывается дверь.

— Привет, — тем же тоном отвечает парень. — Пойдем?

Они молча прошлись по коридору, идя в самую отдаленную комнату. Комнату Северуса.

Кейси была уже здесь не единожды. В логове парня не было расписных стен, украшений, красивых ковров. Все просто — кровать, стол со стулом, шкаф и удобное кресло, где он любил читать свои книги под тусклым светом ночника.

Она прошла чуть вперед, встав посредине комнаты. Развернувшись, девушка снова ловит на себе взгляд Северуса — такой же взволнованный он не находил себе места в собственной комнате, где прожил уже несколько лет.