Возможность побывать в Париже таки представилась: Стас пригласил на премьеру. Я, было, заволновался насчет того, кто собаку кормить будет, Виталик ведь теперь человек занятой, но он меня успокоил – все, говорит, устрою… Золотой мальчик!

Париж… Господи, сколько с ним связано! И вот Стасик встречает в Орли, как родного. Еще бы – французский он так толком и не освоил. Его роль пришлось дублировать…

– Ну, я в гостиницу…

– Совсем очумел на старости лет! Ко мне едем, чай, не иностранцы!..

Меня выгружают в роскошные апартаменты и… Да, у командира-то нашего предпремьерный мандраж! Мне ничего объяснять не надо – давно ли сам сидел с трясущимися руками?.. Помогаю Стасу перед выходом в свет одеться, даже шнурки сам завязываю, отвлекаю посторонней болтовней… Он, через равные промежутки времени, делает по-собачьи преданные глаза и спрашивает:

– А если провалимся?..

– Не дрейфь, товарищ командир, прорвемся!..

Наконец, мы едем на показ. Что там Канны! Да, Стасикова старушка расстаралась вовсю: здесь весь парижский бомонд, длина ковровой дорожки не поддается описанию, обилие чуть прикрытых женских тел поражает даже мое воображение… Маман, под ручку с каким-то вальяжным мсье, кивает мне. А наш вояка напрягается еще пуще, и не хочет выбираться из авто…

– Стас, – страшным голосом говорю я, – вспомни свой первый выход на сцену в роли голубой звезды… Здесь же все намного проще!..

Сработало. Мы вышли. Он сияет на камеру… Фу, пока пронесло!..

Журналюги наперебой суют ему микрофоны.

– Че им надо? – сквозь зубы спрашивает новая звезда французского кино.

– Просят прокомментировать сегодняшнюю демонстрацию голубых против того, что ты играешь откровенного натурала…

– Во, придурки! – ржет Стас.

Зал. Сцена. На ней сияет мадам звезда. Она представляет фильм, естественно, рассыпается в любезностях по поводу таланта Стаса… Свет, наконец, гаснет. Почти как недавно на своей премьере, я держу его за руку. Наши руки предательски дрожат в унисон…

А фильм зацепил. Во многом герой Стаса – он сам: бывший вояка из иностранного легиона выходит в отставку. Ни семьи, ни друзей… В жуткой депрессии, в каком-то кабаке, встречает хорошо датую девицу. Любовь… Вот оно, счастье… Но – она неизлечимо больна и знает об этом. Потому и пьет…

Несмотря на трагизм, фильм полон и тонкой лирики, и откровенной буффонады. Смех сквозь слезы, слезы сквозь смех…

Загорается свет. Я встаю и начинаю аплодировать. Впрочем, не я один… Настоящий триумф!

Стас сидит ошалелый.

– Я же говорил: прорвемся!.. – ору ему в ухо.

Отходит он только к середине банкета. Спохватывается, что забыл сказать, почему Вовы не было: у того съемки в пустыне, нелетная погода… Жутко жалеет и жутко извиняется…

Глубоко за полночь все, наконец, заканчивается. А они с мадам, оказывается, в разных квартирах живут!..

Мы сидим в спальне у Стаса. Он – как выжатый лимон. Теперь приходится помогать ему раздеваться. Даже не протестует…

– Ладно, колись…

– Это ты о чем?..

– А то не вижу, что тебя так и распирает. Да и Вова кой-чего рассказал…

– Он всегда был ябедой…

– И что там у тебя за террорист завелся?

На радостях выкладываю все, как на духу. Стас молча слушает.

– Фотографии у тебя, конечно, нет…

– Обижаете, товарищ командир…

Я хватаю свой телефон и демонстрирую то, что удалось снять практически скрытой камерой, возможно, с риском для жизни…

– Ни х… себе!

Стас явно очумел.

– Это же… Да нет… Не может быть!.. Он же при мне подорвался! Да, точно, это Тим!

– Он мне тоже так представился…

– И ты хочешь сказать, что Тим – опасный террорист? – угрожающе спрашивает Стасик.

– Это не я говорю, это мне говорят. А я… Я что-то слабо в это верю.

– Не веришь, ничего не зная о нем?..

– Ага…

– Да, ты – это что-то… А мне он, между прочим, как-то жизнь спас. Я за него, кому хочешь, глотку перегрызу…

– Грызть пока ничего не надо… Ты лучше скажи, мне-то что делать?..

– Что сердце подсказывает! – вдруг заржал Стас.

– Очень смешно! Я же серьезно!..

– И я. Ты, главное, ему не мешай. И, если что, звони. Я приеду глотки грызть…

– Спасибо, Стасик! Ты настоящий друг! А то эти все орут, как сговорились…

– И Женька с Серегой?

– Нет. Эти пока молчат…

– Значит, все еще впереди… И Тиму не забудь привет передать!

Оставшуюся половину ночи я по телефону рассказывал Вове, про че кино. Подробно и в лицах… Вова выразил свое восхищение, а под конец, как бы невзначай, спросил:

– А Стас играет лучше меня?..

Во дает! И что я должен ответить?..

– Понимаешь, каждый хорош по-своему…

Вова успокоился.

Несколько дней в Париже были забиты светскими мероприятиями. Какие-то бесконечные фуршеты, банкеты, коктейли, пресс-конференции… Стас повсюду таскал меня. Надо же было ему понимать, о чем там говорят!

Интерполовцы на горизонте не появлялись. На веселую улицу одному идти не хотелось, а Стасика туда тащить… Нет, у него воспитание другое…

Я было собрался уже домой, но Стас завопил:

– Куда? Зачем? Оставайся пока, а то я от этих французов дурею… Вместе скоро полетим!

Вот это сюрприз! Ну, если он возвращается – мне уже никто не страшен.

– А как ты думаешь, дома правильно поймут мое э… перевоплощение?.. – вдруг начал сомневаться Стасик.

– Тебе-то что волноваться! Ты теперь звезда европейского уровня, пусть понимают, как хотят!

Это товарища командира успокоило.

– Представляешь, я буду везде ходить, как нормальный мужик!

Да, слышали бы нас его фанаты…

– Слушай, а что это за улица, куда вы с Вовой все ходили?..

– Стасик, уймись! Тебе это противопоказано!

– Много ты понимаешь! Веди, давай!..

– Ну, мое дело предупредить…

И вот мы на так хорошо знакомой мне улице. Здесь все – как всегда. Кроме Стаса. Наш вояка-герой, только завидев первых откровенно не одетых девиц, судорожно вцепился мне в руку. Ну а уж когда какой-то бритоголовый тип распахнул перед ним плащик на голое тело…

– Ну на хрен, поехали отсюда! – завопил Стас.

– Я же предупреждал! А, может, все же попробуешь заграничного разврата?..

– Домой, я сказал!

Дома он долго приходил в себя.

– Нет, я, наверное, чего-то не понимаю. И вам это нравится?..

– Стас, блин, расслабься! Это, конечно, не мое дело, но ты – уже довольно большой мальчик, а что касается секса… Не удивлюсь, если ты до сих пор девственник…

Боевой командир густо покраснел и буркнул:

– Не твое дело…

– Мое, мое… Умрешь еще от спермотоксикоза, которым Вова всех стращает. Ну, вторую попытку делать будем?

Стас замотал головой:

– Ты – как хочешь, а я – пас. Может, я и слишком старомоден, но мне любовь нужна…

– Эх, Стасик, Стасик! Знал бы ты, что это за прелесть, никогда бы о ней не мечтал!..

– Да уж, наслышан о твоем опыте…

И я начал разрабатывать план военной операции под кодовым названием «Стасикова любовь». Дело – за малым: найти предмет его вожделения.

В оставшееся до возвращения домой время я стал тщательно изучать потенциальных партнерш для товарища командира. Подходящих, на мой взгляд, подпихивал к нему. Но, оказавшись рядом с очередной «ноги от ушей, бюст, как у Памелы Андерсон» (не страшилок же ему подсовывать, друг, все-таки!), Стасик начинал краснеть, терял дар речи, и, в конце концов, позорно отступал в комнату для мальчиков, где обещал немедленно учинить надо мной физическую расправу.

Я даже несколько раз посоветовался по телефону с Вовой. Тот обещал подключить лучшие силы – Грегори и Джона.

Мадам звезда смотрела на мои потуги с легкой усмешкой, пока, однажды, не сказала:

– Мальчик мой, это все напрасные усилия. Он, пока не полюбит всей душой, в кровать не ляжет…

А уж она-то в этом деле толк знает.

Наконец, мы собрались домой. Старушка тоже летела – презентовать фильм на родине главного героя. Она решила, что будет достаточно лишь одного премьерного показа. В Европе фильм уже вовсю побил рекорды посещаемости… Представляю, что сейчас делается в родных пенатах. Билеты, небось, перепродают по астрономическим ценам, как на концерт «Бони М» в конце семидесятых…