– Надоели… – она махнула рукой. – Что, опять куда-то вляпался?..
Я изобразил удивление. Но ее-то не проведешь…
– Тебе же уже как-то объясняли, что эти игры для профессионалов, – назидательно выдала маман. – Может, наконец, успокоишься?..
– Это ты о чем?..
– О твоей новой модели. Смотри, один раз уже почти попал под раздачу… А если в следующий не повезет?..
Я засопел. И откуда она все знает?
– Работа такая…
Еще и мысли читает!..
– Ладно, – маман посмотрела на меня как на дитя неразумное. – Если что – иди в полную несознанку…
– А что – если?..
– То… Но здесь пока еще никто не знает, что он – это он. Да и всякие там, вроде твоего Петровича, только очень слегка подозревают… Думаю, пока все обойдется…
– Мне-то что делать?..
Она пожала плечами:
– Езжай лучше домой. Мне спокойнее, когда ты далеко от Парижа…
Вот так всегда…
И я засобирался домой. Тим признаков жизни не подавал. Леха тоже. А уж про интерполовцев и говорить нечего…
Дома меня ждала записка от Олега. В его обычной манере – при полном отсутствии знаков препинания. Она невинно лежала на столе, придавленная для верности статуэткой льва, которую он мне подарил в незапамятные времена. Если не считать, что у него нет ключей от моей квартиры, то все очень даже мило… Он ждал меня вечером. В ресторане.
Я слегка напрягся. Что-что, а встречи в точках общепита в последнее время как-то не вызывают приступов энтузиазма…
Олег был подозрительно любезен. Это сразу вызвало переполох в моей истерзанной душе.
– Как Париж?..
Я пожал плечами:
– Как всегда…
– Ну да… Со стрельбой, кровью, мозгами по стенам, и одежде молоденьких лейтенантиков…
– Ревнуешь, что ли?.. Ну, прикупил мальчику новую одежду – ничего личного. Впечатлительный больно…
– Да уж… Ты бы мог ходить прямо так, стирать-то лень…
– Гад ты, Сикорский. А кто твой обрыганный китель стирал?..
– Потому что у тебя тогда чуть ли не у единственного автоматическая машинка была…
Вот она, людская благодарность!
– Ладно, закончим ностальжи… Где он?
Удивление изображать я не стал – с этим бесполезно, и честно пожал плечами.
– Верю. Появится – привет передай…
Я взялся за голову:
– Можно я застрелюсь?..
– Не ссы, прорвемся… – почему-то страшно довольный, Олег хлопнул меня по плечу.
На этом деловая часть встречи оказалась оконченной. И мы, совсем как когда-то в былые годы, нажрались до чертиков. Вернее, он нажрался. Меня-то до такого состояния трудно довести… Последний раз это удалось Вове, в дни нашего бесцельного приезда в Штаты.
В финале я отвез бренное тело Олега к себе. Совсем как раньше, он ругался с унитазом, я стоял наготове с водой, обзывая по ходу алкашом. Потом дотащил до кровати, где он мирно уснул. Я почему-то с тоской подумал – счастье-то рядом было, но видно – не судьба…
Олега, видимо, несмотря на жуткое похмелье, с утра посетила эта же мысль. Со свойственной только ему утонченностью, едва продрав глаза, он выдал:
– Слушай, хрен старый, и чего нам не хватало?..
– Это тебе не хватало твоего черенького… – ехидно выдал я. – Вам пива?
Он мотнул головой.
Потом долго хлестал холодное пиво, потом долго выливал переработанный продукт из себя… А меня все не покидало чувство потерянного времени: кажется, только вчера получил по затылку за свои веселые выходки…
Увы, из ванной уже вышел Олег сегодняшний, и по-деловому выдал:
– Ну, мне пора. Долг зовет…
– И черенький ждет… – не удержался я от ехидства. За что и был награжден подзатыльником, правда, чисто символическим.
И я снова повез его в аэропорт. Навстречу его большому американскому счастью…
Ну, а потом, пребывая в полном раздрае, поехал на дачу – утолять тоску. Рэй изобразил хвостом легкую радость. В доме никого не наблюдалось. Гости прибыли к вечеру. Слава и Леха. Ладно, что без Петровича. «Опять пытать начнут…» – тоскливо подумал я. Но юные детективы вели себя вполне корректно, болтали о том, о сем (в основном, конечно, Слава), фоток не показывали, вопросов не задавали… Я предложил пойти в баню. Они согласились… Сначала Леха упорно отбивался от наших знаков внимания, но потом, под дружным натиском, сдался. И было очень весело…
– …Резвитесь? – раздался вдруг в парилке командирский голос.
Пацаны сразу вскочили – рефлекс!
– Стас, присоединяйся! – радостно предложил я.
– Ладно, только без вольностей. Знаю я вас…
И мы высоконравственно помылись.
–…Ну, в общем, так: в силу сложившихся обстоятельств, принято решение приставить к тебе охрану… – выдал резюме Стас, выдув, не помню какую по счету, бутылку пива.
– А можно полюбопытствовать: каких обстоятельств?.. – робко спросил я.
– Нельзя! – раздался категоричный командирский ответ. – Вот твоя охрана, – он кивнул на пацанов. – Будут пасти тебя денно и нощно…
– От кого охраняете-то?.. – не унимался я.
– Не твое дело! – опять обрубил мои потуги Стас. – Или тебя охрана не устраивает?
– Что ты! – запротестовал я. – Очень даже хорошая, можно даже сказать – профессиональная…
– Да уж, видел я их профессионализм в бане… Тебе бы только одно…
И у меня снова начался период сиамских близнецов. Только теперь нас было трое… По-прежнему только не понятно одно: от кого ж меня охраняют? Не от Тима же? Вряд ли Стас под это подпишется. Ну, никакой жизни с этими интерполовцами – цэрэушниками!
Дружно, но уже не парой, а втроем, мы совершали налеты на увеселительные заведения. Клуб гудел. Я стал местной достопримечательностью. Раньше все по одному охраннику приводил, а тут – сразу двух, и каких! Левик, несмотря на печальный опыт с Тимом, снова плотоядно облизывался, но подходить не рисковал. Пока… Во всех тусовках Славик был, как рыба в воде. Леху же явно все это напрягало. Но работа есть работа… После очередной ночной гулянки, когда утомленный знаками всеобщего внимания Слава мирно храпел, я начал вызывать Леху на откровенность. Тот не кололся. Пришлось применить все спецприемы из курса психологии для профи. Тоже не помогло. Он их, видимо, знал куда лучше. Несмотря на все мои усилия, Леха только шмыгал носом и мотал головой, типа, нет, не знаю, не был… Так и пришлось отступить с позором. Якобы спавший Славка ехидно прокомментировал мои потуги:
– Он только на вид валенок…
Я тоже так подумал. Хотя уязвимые места бывают и у профи… Леха куда-то часто звонил. Очень часто. Поначалу я не обращал внимания – думал, по работе. Но как-то прислушался. Нехорошо, конечно, но что делать?.. Если это только не супер засекреченный шифр. Он тихо спрашивал:
– …А по математике что?.. Мать как?.. Зубы чистил?..
И все в таком духе.
– У него что, семья, дети?.. – спросил я у Славки.
Тот вытаращил глаза.
– Да нет у него никого. Вроде, даже родители умерли…
Интересно…
Случай, наконец, подвернулся. Леха уже который день был жутко мрачный. Несколько раз порывался звонить, но потом бросал трубку. Я понял: момент настал…
– Неприятности дома? – невинным голосом поинтересовался я.
Он, как всегда, замотал головой.
– Что-то с детьми?.. – я был сама любезность.
– Нет у меня никаких детей… – выдавил Леха. – Я вообще один…
– А про математику у кого спрашиваешь?..
– Нехорошо подслушивать… – насупился Леха.
– Ну, извини. Я не специально… Что случилось-то?..
Он только махнул рукой и надолго засопел.
Наконец, Леха раскололся. Семьи у него, действительно, не было. Леха был поздним ребенком, и родители умерли, когда ему только-только исполнилось восемнадцать. В один год. Сначала – отец, за ним – мать. Жили они в коммуналке. Типичная воронья слободка. Поэтому все свободное время Леха посвящал наведению там порядка. В силу профессиональной привычки и физического здоровья… Постепенно квартиру расселяли. В финале остались древняя бабулька, Леха, и шумное пьющее семейство. Несмотря на производимый шум, веселая семейка состояла всего из троих: как водится, папаня с маманей, и сын-подросток. Его-то Леха и опекал… Как-то маманя по пьяному делу съездила муженька по голове бутылкой. Тот и окочурился. Ее, естественно, посадили. Шестнадцатилетний пацан остался один. Решать его судьбу никто не спешил. Возраст опасный, и Леха удвоил бдительность.
