– Эти органы, – продолжила за него Таира, – и в частности, наши мозги, скажу помягче, нервная система формируют нашу психику.

– Так точно, – Никита улыбнулся.

– Нам это тоже постоянно говорят в университете, но мне это не нравится. Я рассматриваю человека не как набор клеток и нервных импульсов. Я хочу найти в человеке душу.

– Душа – это понятие, придуманное людьми, – сказал Никита, – оно характеризует всю личность человека как индивида. Все то, что формируется деятельностью его мозговых клеток.

– Я так не думаю, – покачала головой Таира. – Известно много случаев, когда человек, несмотря на патологию в ткани мозга, ведет себя как полноценная личность, – Таира сделала паузу.

Никита не прерывал ее. Он с упоением слушал, наслаждаясь каждым ее словом. Техника и электроника ему ближе, вопросы физиологии его не сильно интересовали. Но ему было интересно слушать, что рассказывала Таира, и неважно, чего касался разговор, Никита внимательно слушал и поддерживал тему. Сейчас он собрал в голове все крупицы знаний по физиологии и психологии: что где-то когда-то слышал, что где-то что-то прочитал; и, упорядочив их, выстроил свою позицию в назревавшем небольшом споре.

– Понимаешь, – продолжила Таира, – многие исследователи высшей нервной деятельности человека отмечают, что за пределами деятельности мозга существует еще что-то. Это что-то определяет поведение человека, его характер, волю и потребности.

– А как же молекулы?

– Это что-то руководит ими.

– Интересно, – Никита усмехнулся. – Я думаю, что молекулы работают по физическим законам и ничего большего.

– А что определяет эти физические законы?

– Ты ставишь меня в тупик. Я никогда об этом не задумывался.

– Определяет то, что стоит за гранью видимого мира, – важно сказала Таира.

– А что именно? – спросил Никита. – Я не понимаю.

– Я сама не могу объяснить, но интуитивно чувствую, что психология человека определяется не только молекулами, как ты говоришь, а силой, энергией, которая невидима нами и стоит за гранью этих молекул и атомов.

– Наверное, эта сила находится в другом измерении, – сказал Никита. – Физика не отрицает наличия других измерений и даже математически это рассчитано, но никто не знает, как они устроены. Только гипотезы. Так вот, эта сила и находится в другом измерении…

– Послушай, Никита, а ты совершенно прав, – другое измерение, – с изумлением сказала Таира. – Наверное, мы не зря с тобой встретились!

– Получается, что у нас с тобой есть душа, та сверхъестественная сила, которая сближает нас. Просто дух захватывает от твоих умозаключений! – воскликнул Никита.

– Да! Но заметь, выводы ты сделал уже сам!

Никита улыбнулся и обнял ее. В прохладном воздухе он близко почувствовал теплое дыхание ее алых губ. Он крепко прижал к себе девушку и поцеловал.

– Ты когда снова приедешь? – выдохнула Таира.

– Скоро! Сделаю, что задумал, вернусь, и мы с тобой поедем в большое путешествие. Только мы, ты и я!

– Пожалуйста, возвращайся поскорей! – Таира прижалась к груди Никиты. – Ты знаешь, у меня плохое предчувствие. Только береги себя.

Только сейчас Никита заметил на ее лице слезинки.

– Ты что? Не плачь! Все будет хорошо. Не бойся за меня, все будет отлично. Я тебе обещаю.

– Правда?

– Правда!

Таира смахнула с лица крупные капли и улыбнулась. Они снова обнялись. Потом она взяла его под руку, и они медленно пошли по осенней аллее в свете фонарей ночного парка…

Самолет, взревев реверсом, пробежал по полосе и двинулся на стоянку. Никита вдохнул полной грудью пропитанный запахом керосина свежий воздух аэродрома. На часах было около двенадцати. За неимением багажа он сразу направился к стоянке, где, уезжая, обычно оставлял свой автомобиль. Пара формальностей с администратором – и он уже едет по оживленной трассе. Вдоль привычной дороги стоял лес. То там, то здесь мелькали зелено-голубые островки елок и сосен, тонувшие в красно-оранжевом море осенних деревьев. Свернув с трассы, автомобиль понесся по узкой прямой дороге. Сквозь кроны высоких деревьев, словно образовавших живую арку, виднелась узкая полоса темно-синего неба. Лучи солнца ярко освещали верхний свод этой арки, нижний окутал легкий полумрак. Оранжевые, желтые, красные листья на мокром асфальте, как многочисленные большие и маленькие фонарики, подсвечивали дорогу. Крутой поворот. Никита притормозил и, переложив руль, ловко направил машину по темной черте полотна дороги. Он прибавил газ, и через мгновение машина почти бесшумно, с легким утробным урчанием подкатила к тяжелым металлическим воротам. От ворот в гущу леса шла высокая ограда, выстроенная из бетонных плит. Лес, как будто волна из стволов, веток, сучьев и листьев, навалился на эту стену, замерев в недвижимой сцене борьбы природы и творения рук человеческих. Плиты кое-где покосились, поросли кустарником и молодыми деревьями. Слева за бетонной плитой притаилась кирпичная будка, которая, как амбразура, всматривалась в пространство перед воротами черной глазницей продолговатого окна.

– Ну же, Семеныч, открывай! – прошептал Никита, нажав на клаксон. Густой звук сигнала раскатился по лесу. Воротина тронулась и, освобождая проезд, отодвинулась за бетонную плиту. Машина покатилась дальше. За оградой лес стал реже, в стороны от дороги расходились асфальтовые дорожки, потрескавшиеся от времени и засыпанные листвой. Никита остановил машину на расчерченной белой разметкой стоянке. На территории, со стороны ангара, слышался шум работающего двигателя автотрейлера: «Все здесь! – Он обратил внимание на машины своих коллег на стоянке. – Время – час, – Никита посмотрел на часы. – Отлично! Успею перекусить и привести себя в порядок». Он вышел из автомобиля, поднялся по ступенькам здания и, привычным движением толкнув дверь, вошел внутрь.

– Как дела на личном фронте? – В холе стоял Семеныч. Его лицо растянулось в доброжелательной улыбке. Седина давно украсила его голову нетающим снегом, вместе с глубокими морщинами придавая вид умудренного жизнью человека.

– Живем! – весело ответил Никита.

– Ребята все в ангаре, – сказал Семеныч, тепло, по отечески пожимая руку.

– Понято. Я к ним сейчас присоединюсь, только крылышки с дороги почищу, – ответил Никита и направился в свою комнату.

Он поднялся на второй этаж гостиницы по мраморной лестнице, прошел по поскрипывающему паркету, по коридору к двери своей комнаты, достал ключ и щелкнул замком. Зашторенное окно создавало легкий полумрак, который скрывал детали интерьера. Никита одернул шторы: залитый солнцем лес раскачивался на легком ветру. На столе стояла механическая шкатулка из-под чая, которую ему подарила Таира, с изображениями танцующих пар в костюмах и платьях конца XIX века. Он завел шкатулку и поставил на место. Никита вспомнил о Таире и улыбнулся. Приятные воспоминания захватили его мысли. За окном деревья как живые качались в такт музыке, словно слушали красивую мелодию…

Когда-то засекреченный комплекс для фундаментальных научных исследований располагался в глубоком лесу, далеко за чертой города. От трассы к комплексу вела узкая лента дороги из добротного асфальта-бетона, кое-где потрескавшегося от времени. Дорога упиралась в ворота, и минуя их, ближе к центру обнесенной бетонной оградой территории делала петлю, охватывающую систему зданий. Основой комплекса было огромное, массивное, похожее на ангар здание с большим стеклянным сводом. В стороне от ангара, образуя отдельный ансамбль, стояли административное и производственное здания, а также гостиница. На внешней петле дороги в тени деревьев были два небольших строения.

Строительство объекта еще не завершилось, а научная работа уже закипела. Комфортные гостиничные номера заселяли все новые и новые сотрудники, многие привозили свои семьи. На территории комплекса возвели спортивные площадки, сделали пруд, построили беседки. Жизнь здесь текла бурной рекой.

К сожалению, финансирование проектов стало стремительно сокращаться. Исследования сворачивали одно за другим, а потом и вовсе прекратили. Объект, как засыхающий оазис, опустел. Руководство решило сделать санаторий, благо позволяла гостиница и лесная территория, но толком ничего организовать не смогли. Потом решили сдать объект в аренду, но из-за удаленности желающих было мало, потом и тех не стало. Так он и стоял, потихоньку зарастая лесом. Из обитателей остался один Семеныч. Он как руководил охраной, так и остался на своем посту. Семеныч был уже в годах, и обстановку менять у него не было никакого желания; он остался приглядывать за имуществом – вдруг пригодится… Вскоре заброшенный комплекс обрел вторую жизнь…