А у гражданского христианского населения в марте централизованно, по предписанию Талаата отобрали "тескере" - паспорта, без коих по турецким законам запрещалось покидать свою деревню или город. Распределялись по провинциям отряды жандармов, доукомплектовывались банды "Тешкилят-ы мехсуссе", на местах создавалась "милиция" из вооруженных мусульман, не призванных в армию. И начался новый подготовительный этап - под предлогом нового призыва стали брать армянских мужчин, прежде не попавших под мобилизацию, признавая "годными" даже калек. А попутно стали "обезглавливать" народ, арестовывать всех, кто теоретически мог бы стать организаторами противодействия. Драгоман российского посольства, оставшийся в Константинополе, докладывал, что под видом набора в армию армян "хватают на улицах, базарах, по домам", идут аресты "партийных лидеров, нобилитета, видных граждан, интеллигенции". Были вдруг запрещены все армянские газеты, закрыты армянские магазины, предприятия, школы, в Стамбуле на площади перед сераскериатом (военным министерством) повесили 15 оппозиционных деятелей, посаженных еще перед войной. Арестовали архиепископа Амаяка, священников, депутатов парламента, писателей, врачей, учителей. Константинопольского католикоса Завена не тронули - оставили "на показ" дипломатам, но держали под фактическим домашним арестом.
В провинции происходило то же самое, но дополнялось поисками оружия. Некоторое количество оружия у армян действительно было, хотя в Турции иметь его немусульманам запрещалось. Винтовки рассылались по селениям еще в ходе младотурецкой революции, когда дашнаки выступали союзниками "Иттихада". Да и вообще в условиях полной незащищенности со стороны властей всегда можно было ожидать нападений местных бандитов, поэтому при возможности старались держать хоть охотничье ружье, покупали у дезертиров гражданской и Балканских войн. И по всей Турции покатились обыски с грабежами - отбирали все, что может служить для самозащиты, вплоть до топоров и кухонных ножей. А арестованных граждан заодно объявляли заложниками - от жителей требовали сдать оружие в обмен на их жизнь. Схваченных подвергали пыткам, заставляя выдать "тайники с оружием", иногда реальные, а чаще мифические. Пытали глав семейств на глазах домочадцев и, наоборот, женщин на глазах мужей и детей. Часто такие допросы становились просто формой расправы - вне зависимости от ответов замучивали до смерти.
Много материалов об этих зверствах собрал, например, по своим каналам американский посол Моргентау - ему шли доклады из консульств, из американских миссий. Он писал, что применялись "удары по подошвам", у людей "выдергивали брови и бороды, ногти, вырывали куски мяса раскаленными щипцами, поливали горячим маслом. Прибивали руки и ноги, имитируя распятие" и при этом насмехались: "Пусть теперь твой Христос придет и поможет тебе". "Описываются случаи, когда женщин, обвиняемых в укрытии оружия, раздевали догола и били только что срезанными с дерева прутьями, причем этому наказанию подвергались даже беременные женщины". Подобных свидетельств было множество. Армянка Ф-янц из Харпута вспоминала: "Пытали страшно, бесчеловечно. У мужчин отрывали ногти на ногах, клали окровавленные ноги в горячую воду, потом били по ранам ивовыми прутьями. У женщин брили головы, надевали на них раскаленные медные чаши или жгли огнем груди". Оттуда же, из Харпута, докладывали католикосу всех армян Геворку V, что священников жгли, выдергивали бороды, стискивали головы петлей, вешали - в последний момент вынимая из петли, распинали. В Харпут и Мезр свозили замученных из окрестных селений - "у них были выдернуты брови, отрезаны груди, вырваны ногти, палачи отрубали им ступни или же вбивали гвозди в ступни, как это делают при подковке лошадей..." А автором пытки "подковыванием" считали Ванского вали Джевдет-бея - он даже заслужил прозвище "подковщик из Баш-кале".
Там, где оружие было, обычно не выдерживали, выдавали. Но и там, где его не было, турки не верили. Погубив одних заложников, хватали других. И доходило до того, что армяне покупали оружие у мусульманской "милиции", а то и у жандармов - чтобы сдать. Но получалось еще хуже. Оружие объявлялось доказательством раскрытого заговора. И катились новые волны репрессий. Священникам давали в руки винтовки, фотографировали для пропагандистских материалов. И после "показательных" судов вместе с другими арестованными вешали как "революционеров". В одном Ване Джевдет казнил 120 чел. Дела о "заговорах" с публичными казнями прошли в Эрзеруме, Сивасе. Свидетель-немец описывает случай после экзекуции в Мараше: "По дороге из города к нашей ферме я увидел около домов на куче мусора человеческую голову, которая служила мишенью для турецких детей".
В прифронтовых вилайетах, где сил у властей было больше - и войска, и курдские отряды, пока в городах еще шли лишь аресты и обыски, в селах уже покатилась резня. Совмещаясь с кампанией по изъятию оружия. Чего два раза возиться? Горные деревни были отделены одна от другой, представляя легкую добычу для убийц и грабителей. Наезжал отряд, начинал "обыски", а потом это перетекало во всеобщее побоище. Мужчин умерщвляли, женщин курды часто угоняли в свои селения в качестве рабынь и наложниц. Привлекались и регулярные войска. Причем командующий 3-й армией Махмуд Кямиль-паша издал приказ: "Всякий мусульманин, который попытается защитить хоть одного армянина, будет повешен перед своим жилищем, а дом его будет сожжен". Отметим, что начальником штаба у него был немецкий майор Гузе. По всем правилам воинской службы, эти приказы проходили и через него.
Уже в марте российский МИД по своей линии получил информацию, что из 17 сел в окрестностях Эрзерума уцелело 3, остальные разграблены и уничтожены. В Ване Джевдет пригласил лидеров местных армян якобы для переговоров. Двое, Ишхан и Врамян, явились и были убиты. Третий, Арам Манукян, получил предупреждение и сумел скрыться. Армянских солдат, собранных здесь в "рабочих батальонах", вывели в пустынную местность и расстреляли. И начались рейды по селам. По донесению итальянского консула, все чиновники из армян в уездах Ванского вилайета были единовременно перестреляны или удушены. И лично Джевдет участвовал в расправах с жителями городков Салмас, Хозреву, Баш-кале - после того, как они сдали оружие и оказались беззащитными. Консул сообщал, что, по его данным, в селениях вокруг Вана истребили до 16 тыс. чел.: "Все эти избиения были проведены с необычайным жестокосердием. Мальчикам вспарывали животы, женщин и девушек голыми гнали, как диких зверей, в горы". Через фронт, в занятый русскими Диадин в апреле пришла группа из 23 армян - и рассказали, что они единственные, кто спасся из больших сел Арчет и Сосомун. Всего же в течение марта - апреля в Эрзерумском и Ванском вилайетах было уничтожено 500 сел и перебито около 25 тыс. жителей. И Константинопольское армянское патриаршество обратилось с отчаянной просьбой о защите к германскому послу. Но получили жесткий и однозначный отказ. Вангенгейм заявил: "Война требует в случае необходимости суровых мер и жертв, особенно в тех районах, где идут боевые действия".
