Честно говоря, я почти рада, что это может закончиться. Усталость начинает играть с моим разумом. И работа сопровождается паранойей. Я подвергаю сомнению каждый взгляд и каждое слово, исходящие от моих сотрудников. Что заставляет меня совершать промахи.
И, конечно, хотя дополнительные средства безопасности обеспечивают сохранность моей лаборатории, это также отражается и на персонале. С момента вчерашнего происшествия... Нет, даже не так. С того момента, как меня в первый раз похитил Вэллс, весь наш отдел пронизан тонкой нитью страха.
Даже учитывая то, насколько каждый из сотрудников был внимателен и определенно заметил изменившуюся атмосферу в лаборатории, никто не говорит на эту тему. Но это заметно по их натянутым и добрым улыбкам. Они либо ненавидят цензуру так же сильно, как и я, либо вообще хотят уйти.
Они работали бок о бок с убийцей-садистом в течение нескольких месяцев... Я не могу винить их за то, что они хотят убраться подальше из этого сумасшедшего дома.
Кроме того, когда ФБР представил - довольно ненавязчиво - свою специальную команду судмедэкспертов, мы оказались в стороне. И превратились просто в дополнительные руки. Я даже не знаю, почему меня вызвали на первое место преступления сегодня, разве только для того, чтобы проверить меня. Проанализировать мою реакцию на жертву, одетую в мой медицинский халат.
Или это просто моя разыгравшаяся паранойя.
Теперь же медицинский халат идентифицирован как принадлежащий мне. Специальный судмедэксперт Обри Полсен указал на это всего несколько минут назад. Затем он принялся отчитывать меня перед моей же собственной лабораторией, требуя в не самой деликатной манере, чтобы я взяла выходной.
Но я никуда не уйду, пока не привезут двух других жертв. Я должна знать, есть ли на них какое-либо послание для меня. Знать, вернется ли все это ко мне и к моей роли в избавлении от Вэллса.
Человек в маске знал, что я сделала, и он угрожал раскрыть эту информацию перед общественностью. Сбежав и расстроив его планы, какую бы ужасную судьбу он мне ни уготовил, я привела механизм в действие.
Как он собирается раскрыть мой секрет?
Я прижимаю ладони к тележке для вскрытия. Холодная сталь помогает выровнять дыхание. По правде говоря, я запустила процесс в тот момент, когда посмотрела Сэди в глаза и пожелала смерти своему похитителю. Как только это стало реальностью, пути назад уже не было. Эта искаженная и уродливая реальность – моя награда, и как только мир обо всем узнает, я больше не буду бояться за свою жизнь. Разве физическая смерть меньшее наказание, чем уничтожение моей карьеры и репутации? Мне противно сравнивать такие вещи.
Смерть или тюрьма? Мне бы не хотелось выбирать между ними.
Двойные двери распахиваются с громким стуком, и я вздрагиваю. Мои тяжелые думы отодвигаются в сторону, пока я готовлюсь. Я вытираю руки о пальто, пока помощники подкатывают тележку с телом к центру лаборатории.
Доктор Полсен опускает руку на мое плечо, и я едва не отскакиваю от его прикосновения.
- Расслабьтесь, - говорит он, но убирает руку. - Я просто повторю свои слова о том, чтобы вы взяли выходной, доктор Джонсон, - его светло-серые глаза и поразительно красивое лицо опускаются в раздумье. - Вам необязательно быть здесь для этого.
Я начинаю злиться. Я должна быть здесь, потому что это моя лаборатория.
- Я ценю вашу заботу, доктор Полсен, - я достаю из кармана пару перчаток. - Но уверена, будь вы на моем месте, то захотели бы присутствовать в собственной лаборатории во время вскрытия.
Его губы изгибаются в легкой улыбке.
- Разумеется. И, пожалуйста, зовите меня Обри. Никаких формальностей среди коллег, верно?
Я делаю напряженный вдох, соглашаясь кивком.
- Эйвери. Идет. Спасибо.
Мимолетная дружеская атмосфера вскоре рассеивается, когда появляется второе тело, завершая подсчет жертв на трех трупах. Обри ведет себя весьма любезно, расписываясь в бумагах о доставке, пока я размеренными шагами направляюсь ко второй жертве.
После того как я закончила осмотр первой, задокументировав жестокие действия, которым та подверглась, я чувствую, что готова принять следующий вызов. Однако я не готова к густой желчи, которая обжигает горло от ядовитого запаха, исходящего от тела.
Я расстегиваю молнию на белом мешке для трупов и подавляю вздох.
Ее расчленили.
У этой жертвы все еще есть кожа, но ее внутренности выпотрошены. Торс рассечен, прямо через грудную полость и вниз к тазовым костям. Ее разрезали ровно посередине, как переспевший арбуз.
Как долго она оставалась в живых после этих пыток?
Я отвожу взгляд, ненавидя себя за то, что скоро найду ответ на этот вопрос.
Обри начинает записывать данные по жертве, переходя прямо к гротескным фактам о причине ее смерти. Я слушаю, как он подробно описывает каждый удаленный орган и перечисляет несколько остатков ее кишок и внутренностей, которые вывались за пределы стенок брюшины.
- Флоре Портер было двадцать лет и...
- Что?
Его взгляд метнулся ко мне, вынуждая прервать осмотр тела. С щелчком он ставит на паузу запись диктофона.
– Какие-то проблемы, Эйвери?
Да, черт возьми, есть одна.
- Откуда ты знаешь ее имя?
Его рот сжимается в тонкую линию, а плечи напрягаются.
- ФБР довольно быстро реагирует на идентификацию жертв. Я полагаю, один из ваших офицеров уже отправлен связаться с ближайшими родственниками жертвы.
Я вдыхаю затхлый запах разложения.
- А что по поводу остальных? - Где было ФБР с его обширными, современными базами данных, когда я искала сведения по самой первой жертве? Если бы у нас была эта информация до того, как меня похитили... Нет. Я не могу пойти туда. Ничто не помешало бы мистеру АК Галстуку заполучить то, что он хотел. Наркотик. И это нас возвращает к лекарству, и, Боже, в моей лаборатории сейчас стоит медэксперт ФБР, окруженный доказательствами существования препарата, который скоро свяжет факты воедино.
Куинн. Ты нужен мне.
И тогда я поняла. Нащупала связь. Инициалы АК на нашивке галстука... А. Кинг. Участник форума.
Я не могу винить в этой оплошности усталость, я отказываюсь это принимать. Мои поиски амбры в Даркнете привели их ко мне - это моя вина. А потом этот человек каким-то образом раскрыл мою страшную тайну, чтобы использовать ее против меня и гарантировать мое сотрудничество.
- Эйвери?
Я вырываюсь из своих мыслей. Не могу позволить себе заниматься этим здесь. Я должна держать себя в руках.
- А другие жертвы? - спрашиваю я, скрывая дрожь в голосе.
- Я думаю, что мы на верном пути, - он хватает планшет и проводит пальцем по экрану. - Вита Лоран и Сидра Жирар опознаны. Родители Лоран объявили ее пропавшей без вести в Праге, но Жирар была записана, как "сбежавшая". Семья Жирар все еще пытается найти ее.
Я оглядываю лабораторию, замечая пары глаз, которые наблюдают за мной, все замерли в ожидании моей реакции. Натали прочищает горло и продолжает вводить данные по первому месту преступления и остальные следуют ее примеру. В комнате повисло напряжение.
Обри кивает головой в сторону моего кабинета, молча требуя, чтобы мы обсудили личности жертв за пределами слышимости. Но я не прячусь от своих коллег. После похищения моя жизнь превратилась в открытую книгу.
- Они иностранки, - говорю я, сдерживая нарастающую панику в голосе.
Неторопливо кивнув, Обри подтверждает мои слова:
- Да. Судя по той информации, что мы собрали, все жертвы не были гражданками США, - он нажимает на экран. – Марси Белофф была родом из Канады, до того, как поселилась в Арлингтоне. Однако она единственная местная жертва.
В моей голове начинают прокручиваться теории. Они обрушиваются на меня со сверхзвуковой скоростью. Приступ головокружения нарушает равновесие. И я хватаюсь за край стола.
- Эйвери. Прости, но я не понимаю, - Обри осторожно приближается ко мне. - Мы не детективы и не агенты. Наша работа не в том, чтобы строить догадки или связывать улики с теориями. Мы всего лишь собираем факты.
