========== Причина для царапин ==========

Мейбл слегка прикрыла глаза, решая, пластырь с какой картинкой и какого цвета будет гармонично вписываться в общую картину. Здесь уже были пластыри зеленого и голубого цветов, фиолетовый с желтыми цветочками и коричневый в белый горошек. Оставалась еще одна царапина – может заклеить ее желтым пластырем? Но у Мейбл желтый пластырь был только с пингвинчиками, а впрочем, сойдет и он. Черный и белый — универсальные цвета, они никогда не бывают лишними. Девочка отодрала защитную бумажку, подула на ранку и осторожно заклеила ее пластырем, мягко разгладив его на коже. Затем подняла глаза и спросила:

— Больно?

Билл отрицательно завертел головой, безумно улыбаясь. Мейбл вздохнула, убирая мусор, оставшийся от пластырей. Вечером Билл вернулся домой в таком изодранном состоянии, что можно было подумать, он сражался с целой армией ежей. Но в его волосах и одежде застряли колючки вовсе не этих маленьких безобидных зверьков, а шипы шиповника.

Зачем Сайфер полез в кусты шиповника — осталось тайной под номером один. Но зато Мейбл смогла проявить все свои способности доктора. Первым делом она, разумеется, надела белый свитер с маленькими розовыми крестиками. Потом надела костюм доктора и на Пухлю и дала ему толстый блокнот с карандашом. Вообще-то туда нужно было записать все жалобы пациента, а также составить план лечения, но пострадавший ни на что не жаловался, и Пухля изжевал блокнот так, что в него больше ничего нельзя было записать.

Мейбл израсходовала почти весь свой обширный запас пластырей — в Грэвити Фоллс без них было не обойтись, но у нее с Диппером и за все лето не было столько царапин, сколько принес на себе Билл за один только день.

Она критически осмотрела своего пациента, заметила еще один порез возле уха, быстро прикинула возможные варианты расцветки пластыря и залепила царапину оранжевым пластырем. Билл слегка поморщился при этом.

— А без этого вообще никак? — проворчал он, разглядывая правую руку. На ней было восемь пластырей, кисть и сгиб руки были перевязаны бинтами.

— Никак, — отозвалась Мейбл, мягко водя пальцем возле царапины, чтобы было не так больно. — Ранки маленькие, но глубокие и кровоточат. Ты же не хочешь подхватить какую-нибудь заразу? А впрочем, тебе, наверное, уже ничего не страшно, — фыркнула она и вытащила из его волос запутавшийся шип. — И больше никогда не лезь в колючки, слышишь? На тебе живого места не осталось.

Ей невольно было жаль незадачливого демона, хоть он сам был во всем виноват. Убедившись, что ранок больше не было, и все колючки были извлечены из одежды и волос, Мейбл серьезно посмотрела ему в единственный глаз.

— Пообещай, что больше не будешь лезть в шиповник!

Билл хотел было рассмеяться на это, но не стал, наткнувшись на сердитый взгляд девочки. Он устало вздохнул, закатив глаз.

— Обещаю, — буркнул он.

— Молодец. Не отдирай пластырь и постарайся ни обо что не стукаться царапинами. Иначе они никогда не заживут. Я попрошу Уилла, чтобы он следил за тобой.

— Вот еще! — фыркнул Билл.

— Мы договорились! — нахмурилась Мейбл. — Пациент всегда должен следовать указаниям врача!

Билл некоторое время насмешливо смотрел на нее, но поняв, что девочку не переспорить, опустил голову и проворчал что-то неразборчивое.

— Вот и отлично.

Мейбл мягко взъерошила ему волосы и ушла, забрав с собой все бумажки от пластырей. Билл недовольно посмотрел ей вслед и потрогал сильно саднившую щеку. Разве Звезда поймет, что он полез через кусты затем, чтобы сократить путь до той сосны, возле которой Диппер нашел дневник? Кто же знал, что колючки могут царапать так больно и держать так крепко! Он застрял между двух кустов, не в силах пошевелиться. Ветки впились во все тело, словно когти какого-то монстра. От каждого движения в кожу вонзались новые шипы. И тогда Билл впервые пожалел о своем решении «срезать путь». Он с таким огромным трудом выбрался из кустов, но еще некоторое время стоял неподвижно, едва дыша от боли. При каждом шаге ранки кровоточили и ужасно болели. Билл думал, что умрет где-нибудь по дороге в Хижину, но, к его удивлению, он смог все-таки добраться до дома.

Уилла перепугал его истерзанный вид, и он убежал. Даже Диппер, начав по обыкновению ругать его, совсем скоро сжалился и оставил его в покое. А вот Мейбл начала тут же разыгрывать из себя великого хирурга.

Вообще-то он не был против ее заботы. Было, конечно, больно, когда она накладывала пластырь на ранку, но после этого девочка слегка гладила кожу вокруг царапины, и боль тут же проходила. Ему даже понравилось это излишнее внимание Звездочки. Ведь обычно она заботилась только о своем неуклюжем брате и о слабом Уилле, чей вид уже сам по себе напрашивался на заботу и опеку. Теперь, когда ее внимание было полностью сосредоточено на одном Билле, его не могло это не радовать.

Вот только она уже залечила все ранки. Билл внимательно осмотрел все руки и ноги, подошел к зеркалу и изучил свое лицо — царапин больше не было. Жаль. Звездочке больше не нужно было общаться с ним, потому что лечить больше было нечего.

Билл тихо хихикал и одновременно слегка морщил нос от боли. Прошло дня три, и Мейбл объявила, что царапины прекрасно заживают, и сняла с Билла все пластыри. После этого она словно напрочь забыла о его существовании, снова носясь со своим братом по лесу и проводя время с тихим Уиллом. И Билл не был от этого в особом восторге. Но он быстро придумал, как снова привлечь внимание Звездочки.

Через шиповник он лезть не стал — не хотелось, а к тому же он дал обещание. Но зато он нашел чудесный и ужасно острый осколок стекла. Ранки получались идеально ровными и достаточно глубокими, чтобы шла кровь. В первый момент пореза было нестерпимо больно, чуть ли не слезы выступали на глазу. Но потом боль стихала, оставалось лишь покалывание и холод.

Поцарапав ноги и руки — всего получилось десять порезов — Билл, ужасно довольный собой, направился в Хижину.

В доме он встретил Диппера, и тот с неприязнью оглядел его, но Сайфер не обратил на это внимания. На внимание Елочки ему было плевать. Диппер посоветовал ему взять аптечку и перебинтовать ранки, но вместо этого Билл направился на поиски Мейбл.

На втором этаже он встретил Уилла. Брат вначале испуганно округлил глаз, но, пересилив себя, подошел к нему и сочувственно положил руку на его плечо.

— Бедняжка! Где ты так поцарапался?

— Не твое дело! — Билл стряхнул его руку с плеча. — Где Звездочка?

— Она ушла. Слушай, давай я наклею пластыри — ранки кровоточат…

— Куда она ушла? Давно? — Билл почувствовал, как в нем разгорается злость.

— Нет, не так давно. Она ушла к Конфете, с ночевкой.

Билл коротко выругался, и Уилл испуганно захлопал глазом.

— Значит, сегодня она не придет? — рявкнул Билл.

— Н-нет… Братишка, давай я сам перебинтую тебе ранки…

— Нет! Не трогай меня! Уйди с дороги!

Билл оттолкнул его в сторону, прошел в комнату, которую они занимали, и с хлопком закрыл дверь.

Мейбл и в самом деле не вернулась в этот день. Уилл еще несколько раз предложил свою помощь, но после того, как Билл накричал на него, он оставил его в покое.

Уже ночью Билл проснулся от того, что царапины начали ужасно болеть. Каждая из них горела так, словно он проводил по коже не стеклом, а горящей спичкой. Он потер одну на руке, как это всегда делала Мейбл, надеясь, что боль пройдет, но стало только хуже. Он заворочался, морщась от каждого легкого движения. У соседней кровати загорелся голубой глаз.

— Билл, ты не можешь уснуть?

— Заткнись, Уилл! — фыркнул на него брат, кусая губу от боли.

Глаз закрылся, но тут же распахнулся снова.

— Это из-за царапин? Тебе плохо? Может позвать Елочку?

— Не нужно ничего делать! Я отлично себя чувствую!