Да и второй "язык" - четвертый наследник Ульрих ла Тая, практически, при своих остался. Ну-у... без учета золота, конечно, но какие счеты между своими? - жизнь гораздо дороже стоит, так что можно считать, что старший помощник не только джентльмен, но еще и расточитель - сделал "языкам" бесценный подарок - жизнь подарил! А кроме того оставил немного серебра и меди на паром, оставил продукты и почти все шмотки. Так что, если, к примеру, Александр Яковлевич был застенчивым воришкой, то старшего помощника можно смело назвать застенчивым грабителем.

   Как только паром коснулся берега, Денис, в сопровождении двух своих лошадей, быстренько покинул борт. Никто - ни охранники каравана, ни паромщики, ни все остальные люди, присутствовавшие при инциденте, чинить каких-либо препятствий ему не стали - лишь молча проводили взглядами. На вопрос - чем было вызвано подобное поведение, старший помощник затруднился бы ответить.

   То ли тем, что для зрителей все было банально, привычно и никакой реакции не требовало, то ли тем, что все они были, грубо говоря - ошарашены, а мягко здесь и не скажешь, если не переходить к обсценной лексике, примерно, как коренная петербурженка преклонных лет, воспитанная бабушкой смолянкой, была бы шокирована тем, как мигранты, отмечающие Курбан-байрам, повесили в центре города на дерево барашка и перерезали ему горло.

   Все эти размышления наложили дополнительный отпечаток на, и так выразительное, лицо Дениса, причем наложили до такой степени, что таможенник, после того, как старший помощник поднял на него свой угрюмый взгляд, потерял весь свой лоск и представительность и принялся торопливо, чуть ли не захлебываясь, буквально извиняться за размер озвученной пошлины:

   - Но, уважаемый потерявший, простите, не знаю вашего имени... - здесь офицер сделал паузу, но, не дождавшись ответа зачастил: - Это же не моя прихоть! - он прижал руки к груди, демонстрируя, что будь его воля, он бы еще доплатил такому замечательному человеку, лишь бы больше никогда его не видеть. - Последний приказ канцелярии Лорда-мага, - он сокрушенно развел руками, - с благородного - ноготь, с лошади - два.

   Денис молча отсчитал пять ногтей и протянул служивому, а тот ему даже поклонился - видимо ждал, что головорез, вернувшийся из Леса, бросит деньги на землю, демонстрируя презрение, а тот отнесся вполне уважительно, чем заслужил благодарный взгляд таможенника.

   Кстати о деньгах. В ходу, как на левом, так и на правом берегу Ортано были золотые, серебряные и медные монеты. Про золотые уже упоминалось - цветом и размером золотая монета напоминала современную пятидесятикопеечную и называлась "солнце". Серебряные монеты были двух видов: большая и маленькая. Большая монета размером и весом походила на советский серебряный рубль 1924 года и называлась "щит", а маленькая была размером с золотую и называлась "ноготь".

   Медные деньги тоже были двух номиналов: большая - "десятка" и маленькая - "капля". В солнце содержалось пять щитов, в щите - двадцать ногтей, в ногте - десять десяток, в десятке - десять капель. Итого: одно солнце это пять щитов, или - сто ногтей, или - тысяча десяток, или - десять тысяч капель. Золотые монеты чеканили только в двух места: в Протекторате Итрий и в Лесу - только там были золотые прииски.

   - Уважаемый потерявший! - крикнул таможенник, когда старший помощник уже немного отъехал от КПП. - Не забудь про мешки. Денис ничего не понял, но на всякий случай кивнул.

  -- Глава

   Нейтен, столица одноименного Протектората, тайных надежд и скрытых чаяний старшего помощника (а что? а вдруг!) не обманул - ни вездесущего запаха дерьма, ни сточных канав, ни прочих атрибутов "развитого средневековья", типа содержимого ночного горшка на голову, так хорошо знакомых по Парангу, не наблюдалось.

   И даже вовсе наоборот, имел место быть довольно чистый воздух - ну-у... как чистый? - по сравнению с третьим кольцом МКАДа - без вопросов, а так-то надо понимать, что транспорт был - или гужевой, или на себе, и если лошадкам сзади подвязывали специальные мешки, чтобы они не опорожнялись на проезжую часть, а двуногие носильщики и так этого не делали, то придумать, как лошадкам не мочиться на дороги и тротуары - да-да, имели место и тротуары!, местные не сумели. Так что определенный запашок-с все же присутствовал, ибо лошадок было много - примерно, как машин в центре Москвы.

   Но, главное, что поразило воображение Дениса было дорожное покрытие, начинавшееся сразу за таможенным постом и представлявшее собой что-то вроде асфальта, а может и не асфальта, а расплавленного камня, или еще чего-то в этом роде. Был местный "асфальт" серым, гладким и, на вид, каменным.

   Увидев первый раз подобное - без малейших изъянов дорожное покрытие, любой наш человек с менее закаленной психикой, чем у старшего помощника, несомненно бы обалдел, а кое-кто даже охренел. Как это так? - никакой щербатой плитки - "подарка" от мэрских жен, никакого потрескавшегося и вспучившегося асфальта, положенного на снег - как такое вообще может быть?! Не может такого быть! А вот некоторые иностранцы могли бы воспринять подобную картину достаточно спокойно.

   Дело в том, что кое-где к дорожному строительству относятся немного иначе, чем на нашей любимой Родине. В Китае например, за дорогу ненадлежащего качества ставят к стенке и проворовавшихся строителей и чиновников, подписавших акт приемки. Но, нам такая практика, конечно же не подойдет - останемся и без дорожников и без чиновников.

   Увиденная картина вызвала в сознании старшего помощника когнитивный диссонанс - как-то не так он, причем не понаслышке, а базируясь на собственном опыте, представлял местные реалии, и на тебе - вот такие приятные неожиданности! Несомненно Нейтен был ближе к благословенному Бакару, чем к сгинувшему в атомном пламени Парангу, что не могло не радовать. Когнитивный диссонанс оказался со знаком плюс, что бывает очень нечасто, но, к счастью, все-таки бывает!

   Денис неторопливо, глазея по сторонам, как замшелый провинциал, впервые в жизни попавший в мегаполис, перемещался в пространстве, соблюдая все правила местного дорожного движения, которых, кстати говоря, и не было вовсе - каждый ехал и шел, как хотел и именно так потупил старший помощник - выбрал направление и продвигался от переправы через Ортано к центру города.

   Внезапно ему припомнились слова неизвестно когда и где слышанной песни, не дословно, но что-то вроде: "... я гулял на склоне дня, глядел на шлюх и мирно кушал пончик...". Денис поймал себя на том, что именно этим и занимается, единственно, что прогулка была конная и не было пончика. И так ему внезапно захотелось есть, что старший помощник начал интенсивно вертеть головой и принюхиваться, чтобы отыскать место, где ему подадут вожделенный "пончик".