Однако сегодня по дороге в курортный парк ей удалось встретить только бездомную собаку, спящую посреди городской площади, свернувшись калачиком. Девушка оставила ей немного собачьего корма, который всегда носила с собой в рюкзаке как раз для таких случаев. Такая вот странная привычка любителя всевозможной живности, который не может спокойно пройти мимо несчастной собачки или кошечки, если они вдруг случайно встретятся по дороге. Собака медленно открыла глаза и благодарно на неё посмотрела. Во всяком случае, Кире показалось именно так.

У каждого из нас есть любимые места, где нам нравится прогуливаться и проводить время в одиночестве. Личное пространство очень важно. Оно дает возможность найти ответы на многие вопросы, прислушаться к собственному сердцу, осознать свои желания без каких-либо вмешательств извне.

Для нашей героини таким излюбленным местом было здание Грязелечебницы имени Семашко, которая когда-то именовалась Алексеевской. Это строение 1913 года, хоть и могло похвастаться всего лишь столетней историей, выглядело так, будто оно стояло здесь испокон веков.

Возведённое из местного камня, оно напоминало древнеримские термы третьего века. Передний фасад изысканного сооружения украшали высокие колонны, а перед самим зданием на широких постаментах располагались скульптуры древнегреческих богов – Асклепия и Гигеи. Создатели грязелечебницы добились своей цели, и вековое здание вполне можно было принять за пятисотлетнее.

Сама грязелечебница, казалось, совсем не комплексовала по поводу того, что выглядит намного старше своих лет. Величественные фигуры львов, установленные на пандусах и прижимающие лапами змей, спокойно взирали на многочисленных посетителей этого места. Многих из них они видели впервые, кого-то прекрасно помнили и хорошо знали, а кого-то искренне недолюбливали.

Назойливые дети частенько взбирались на их гладкие спины и с гордостью позировали счастливым родителям, умилявшимся при виде своих пухлых чад верхом на львах и с тающим мороженым в руках.

Внутренний дворик Грязелечебницы имени Семашко выглядел не менее роскошно, но гораздо более уютно. Две лестницы полукругом вели на небольшую площадку, украшенную восемью колоннами. Именно здесь Кира предпочитала проводить свой досуг наедине с собой или в компании с интересной книгой. Ей никогда не было скучно в одиночестве. Когда человек наполнен и присутствует полёт мысли, одиноко не бывает. Киру больше напрягало назойливое общество скучных людей, чем такое времяпрепровождение. Естественно, это не касалось тех немногих её близких друзей, обществом которых она по-настоящему дорожила.

Сегодня, как и во всём городе, в этом месте было необычайно тихо. Снег успел покрыть внутренний дворик и площадь перед парадным входом, античные статуи и пандусы. Вместо красной черепицы Кира увидела ту же самую картину, которую она лицезрела недалеко от своего дома.

Плотным строем вороны покрывали крышу грязелечебницы, сидя на её поверхности с одинаковым интервалом. На этот раз чёрные птицы были повёрнуты в сторону дворика, где Кира любила проводить свой досуг. Ворон было так много, что издалека казалось, будто крыша здания покрыта пеплом. Снег очень быстро заметал чёрных, как сама ночь, птиц, сидевших сосредоточенно и неподвижно.

Наручные часы девушки показали время 7.01, когда её сердце на миг остановилось. Кира почувствовала, будто всё её тело погрузилось в ледяную жидкость – очень густую и тягучую. Ноги стали замерзать, превращаясь в каменные глыбы, но всё это длилось лишь какие-то доли секунды. Мощный внутренний толчок отбросил наваждение, за спиной вспыхнуло два ярких потока света, ноги потеплели, и сердце заработало с новой силой.

Кира подняла свои серые прозрачные глаза к небу и встала как вкопанная. Часть небосвода над зданием резко посветлела и начала пунцоветь. Затем очень стремительно на небе стали образовываться облачные вихри лилового цвета, которые за считанные секунды меняли свои цвета от лилового до кровавого-алого и обратно, словно танцуя на небосводе. На глазах они крепли и обретали удивительно ровную правильную цилиндрическую форму. Эти вихри выглядели настолько плотными, что казалось, они вытесаны из полупрозрачного камня неизвестной природы, невиданного ранее в этих краях, но существовавшего всегда.

Как часто случается, столкнувшись с чем-то неизведанным, Кира захотела сразу же покинуть это место, но не могла даже пошевелить пальцами, завороженно наблюдая за светопреставлением. В такие моменты время как будто замедляется, и каждое движение длится бесконечно долго и требует больших усилий. Руки и ноги похолодели, желудок словно скрутили в тугой узел, а лицо залилось краской, несмотря на достаточно холодную погоду. Биение сердца стало отчетливо различимо, и каждый его стук отдавался гулом в сознании, как если бы кто-то выстукивал его ускоренный ритм невидимым молотком.

И тут Кира почувствовала чьё-то незримое присутствие. Ей казалось, будто она находится перед этим зданием не одна, а как минимум в компании двух-трёх человек. Затем она ощутила повышенное внимание к себе, словно количество смотрящих на неё людей с каждой секундой возрастало в несколько раз. Кто-то смотрел на нее равнодушно, а кто-то с неподдельным интересом. Ощутила она также нескрываемую неприязнь и даже отвращение. Это чувство не пришлось Кире по душе, и она мысленно закрылась от любопытных глаз так, как захлопывают двери перед незваными гостями. Девушка стала оглядываться по сторонам, но обнаружила только уже знакомую собаку, сидящую возле её ног и спокойно наблюдающую за происходящим на небосводе.

Когда Кира впервые увидела собаку на площади, она её особо не рассматривала – слишком уж была погружена в собственные мысли. Её новая попутчица была белоснежно-белая, с коричневым пятном за правым острым ухом. Глаза – двухцветные: нижняя часть правого глаза была голубой, а верхняя – коричневой. С левым глазом всё было с точностью до наоборот: снизу он был тёмным, а сверху светлым. Девушке до этого приходилось видеть собак с разными глазами, но, чтобы двухцветным был каждый глаз, такого она ещё не встречала.

Тем временем в небе стало происходить нечто новое. Снег продолжал падать идеально вертикально, но замедлил своё падение. Ветер полностью стих, а воздушные вихри стали подниматься в небо так, что их вершины терялись где-то высоко в облаках. Воздух двигался в них по спирали снизу вверх.

Кира наконец-то нашла в себе силы покинуть внутренний дворик и через минуту оказалась у парадного входа. Со статуями львов, сидящих на пандусах, было что-то не так. Сначала девушка не поняла, что же именно её смутило, затем она опустила глаза на основания статуй и увидела живых извивающихся змей, тщетно пытающихся выбраться из-под могучих бетонных лап.

По мере расширения лиловых вихрей лапы каменных львов начинали растрескиваться. Спустя пару минут девушка уже могла лицезреть мощные львиные когти. Здоровенные лапы непрерывно двигались по-кошачьи, крепко сжимая своих извивающихся жертв и вызывая настоящую агонию у ползучих тварей. Глаза змей напоминали большие чёрные бусины, а их сверкающая чешуя была такого ярко-жёлтого цвета, что создавалось ощущение, будто она выкована из золота, а по краям усыпана алмазной крошкой.

Сосуд, заботливо удерживаемый статуей Гигеи, опрокинулся, и из него стала вытекать чёрная липкая жидкость, которая смешивалась со снегом и стремительно наполняла пустой бассейн, расположенный в основании скульптур двух древнегреческих богов.

Барельефы, украшавшие стены грязелечебницы, медленно, но верно оживали, приходили в движение, просыпались от долгого сна. Льющий воду Посейдон изо всех сил старался освободиться от своих бетонных оков, но по какой-то причине сделать этого он не мог. Львиные головы, расположенные под самой крышей здания, усиленно моргали и беззвучно распахивали свои пасти, пытаясь издать характерный львиный рык.

Тем временем статуи львов трансформировались в настоящих животных почти наполовину, и Кира поняла, чем это могло ей грозить. Перспектива стать первым обедом столетних голодных хищников показалась ей малопривлекательной, так что она, оправившись от шока, побежала прочь от этого места.