И только в сентябре произошло событие, которое я мог интерпретировать как ответ. Во время молитвы передо мной вдруг возникло лицо. Длинные светлые волосы. Улыбка, которая может заставить солнышко выйти из-за туч. Глаза, цвет которых постоянно меняется.
Корри.
Корри ван Дам.
Мысль о ней пришла так внезапно, настолько независимо от того, о чем я думал в тот момент, что мое сердце дрогнуло от догадки, что это Бог и что Он дает мне ответ, который превосходит мои самые смелые ожидания.
Но каким образом это может произойти? Мы были друзьями и членами одной команды, но я никогда не думал, что за Корри можно ухаживать. Ведь она была сущим ребенком. Фактически подростком.
Но это былоs подожди-ка, сколько же лет прошло? Четыре года, с тех пор как я ушел с фабрики и уехал в Англию, а она пошла учиться на медсестру. Но ведь она, должно быть, выросла. Она, конечно же, окончила свои курсы и уже вышла замуж. Из девчушки, только что снявшей школьный фартук, она превратилась во взрослую девушку, которая - если еще не замужем - в этот самый момент выбирает суженого из толпы энергичных и восторженных поклонников.
Через час я уже был в Алкмаре и ехал по улице, на которой жили родители Корри. Мы часто приезжали сюда после молодежных собраний. Миссис ван Дам подавала нам кофе с пирожными, а мистер ван Дам окутывал потолок дымом из своей огромной пеньковой трубки.
Я не знал точно, что сделаю, когда подъеду к их дому. Наверное, просто посмотрю на него. Чтобы убедиться, что он стоит на месте. А может, постучусь в дверь. "Миссис ван Дам, не дадите ли вы мне адрес Корри?"
А вдруг дверь откроет сама Корри? "Привет, Корри, ты уже вышла замуж? Если нет, выходи за меня".
Я подъехал к дому, так и не решив, что делать. И сразу же увидел, что в нем никто не живет. Окна были закрыты ставнями, а сад зарос сорняками. Я проглотил комок в горле и поехал на фабрику.
Нет, мистер Рингерс не слышал, куда переехали ван Дамы. Корри? Она проходила практику в больнице св. Елизаветы в Харлеме. Может быть, она по-прежнему работает там, он ничего не знает об этом. Нет. Если она и вышла замуж, он об этом не слышал. Его глаза искрились, когда он отвечал на мои вопросы.
"Счастлив тот мужчина, Анди, кто женится на этой молодой леди!"
Просто удивительно, как много срочных дел отыскалось для меня в Харлеме. Нужно было обойти библейские магазины, ответить на приглашения церквей, которые я неизвинительным образом игнорировал, посетить знакомых - в таком удивительном городе!
Прямо с бензозаправочной станции я позвонил в больницу св. Елизаветы и затаил дыхание, когда регистраторша искала информацию о Корри. "Да, прозвучал ответ, - она учится на последнем курсе. Мисс ван Дам, - мой вздох облегчения заставил ее прерваться на секунду, - в этом году мисс ван Дам живет в частном доме, а не в общежитии при больнице".
Она дала мне адрес и сказала, что квартира Корри находится на верхнем этаже частного дома в самом чудесном районе города: хозяйкой была богатая старая женщина, как объяснила регистраторша, которая предоставила Корри квартиру в обмен на ее услуги медсестры. После недолгих поисков я нашел эту улицу и быстро вычислил окна Корри под самой крышей. Весь дом выглядел как миниатюрный замок: в комнате Корри имелся балкон, над которым возвышалась крошечная остроугольная башенка.
Я припарковал машину и предался мечтам. Она была принцессой в башне, а я рыцарем в доспехах. Она была Джульеттой; и когда она появится на балконе, я выйду вперед.
Но она не появилась ни на балконе, ни на улице. Прошел день. Стало темно, но в комнатах Корри свет не зажигался. Отбросив романтические намерения, я подошел к дверям и постучал. Вышла служанка. Мисс ван Дам? Да, она жила здесь. Но сейчас вместе со своей семьей она живет в Алкмаре.
"В Алкмаре?" Я забыл обо всех своих фантазиях. "Но в их доме в Алкмаре никто не живет! Окна закрыты ставнями, сад запущен, а..."
Привлеченная звуком моего взволнованного голоса, позади горничной возникла седовласая женщина. Она мягко сказала мне, что отец Корри серьезно болен и она уехала, чтобы ухаживать за ним. Семья же переселилась из прежнего дома в другую квартиру, где не нужно было подниматься по ступенькам. Она дала мне адрес.
Следующие несколько дней я мучился, выполнБя намеченные дела в Харлеме. Как я был рад, что раньше всегда уделял несколько минут общению с мистером ван Дамом. Что может быть более естественным, чем визит к больному?
Итак, через несколько дней я стоял у квартиры семьи ван Дамов в Алкмаре и стучался в дверь.
Мне открыла Корри.
Свет позади нее сделал ее белокурые волосы золотыми. "Я пришел навестить твоего отца", - сказал я робко.
Это объяснение не убедило бы и трехлетнего малыша. Но Корри торжественно препроводила меня к отцу. Мистер ван Дам был действительно тяжело болен, это было видно сразу. Но он был очень рад посетителю. Поэтому я просидел у его постели около часа, рассказывая о своих путешествиях за Железный занавес и надеждах на будущее, а Корри тем временем то входила, то выходила с бутылочками и подносами, и я старался не провожать ее глазами. На ней был надет белый медицинский халатик, и она казалась еще более неземной и недосягаемой, чем в моих мечтах.
Так началось мое удивительное, почти неуловимое ухаживание. Дважды в неделю я приезжал навестить мистера ван Дама, дважды в неделю мы с Корри тихо и приглушенно беседовали у дверей. Я чувствовал, что чаще появляться в этом доме, где лежал больной, было бы бестактно.
Я не раз представлял себе, как сделаю предложение Корри, и это всегда звучало так ужасно, что я заранее был уверен в бессмысленности этой затеи. Пожалуйста, выходи за меня замуж. Большую часть времени меня не будет дома, и я не смогу дать тебе адрес, куда писать, и пройдут целые месяцы, прежде чем ты получишь от меня весточку, и, хотя мы оба будем служить одному делу, я никогда не смогу рассказать тебе ни о местах, ни о людях, с которыми буду работать. И если я однажды не вернусь, ты, возможно, никогда не узнаешь, что со мной произошло. Прибавь к этому отсутствие стабильных доходов и комнату над сараем. Нет, Корри достаточно умна и слишком красива, чтобы согласиться на такую жизнь.
20 октября мне пришло письмо из венгерского консульства. В ответ на заявление, поданное спустя неделю после венгерского восстания, мне сообщали, что я могу получить визу.
И вдруг я понял, как именно предложу Корри стать моей женой. Я сделаю ей предложение сегодня, прямо сейчас, но не позволю дать ответ до моего возвращения из Венгрии. Таким образом, в случае если она будет думать о моем предложении, у нее появится возможность попробовать на практике то, с чем ей придется столкнуться сразу после свадьбы - с разлукой, секретами, неопределенностью. Убедись сам, Анди, сказал я себе, насколько все это бесполезно.
Теперь, когда у меня был план, мое сердце преисполнилось надеждой. Я вскочил в машину и покрыл расстояние до Алкмара за рекордно короткий срок. Я громко заколотил в дверь, забыв, что в доме лежит больной человек. Мне долго не открывали, и я уже собрался было постучать еще раз, как вдруг появилась Корри. Один взгляд на ее лицо - и я все понял.
"Отец?"
Она кивнула. "Полчаса назад". Ей было трудно говорить. "Там сейчас врачи".
Так я уехал обратно в Витте с невысказанным предложением, которое жгло меня изнутри. Я не видел Корри в течение трех недель, за исключением похорон. Все это время я потратил на закупку венгерских Библий, которых в Голландии было не так уж много. Я складывал их в машину вместе с брошюрами на венгерском языке.
Наконец, однажды лунной ночью я пригласил Корри на прогулку. Мы ехали по широкой дамбе до тех пор, пока фары машины не высветили дорогу поуже, которая уводила направо. Я свернул, и мы остановились. Луна отражалась в канале у наших ног. Сцена была прекрасной.
Но я все сказал неправильно. "Корри, - начал я, - я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, но не говори "нет", пока я не объясню, насколько тяжело тебе будет. Тяжело будет нам обоим". Затем я описал работу, к которой, как я верил, меня призвал Бог. Я сказал, что следующий месяц станет практическим примером жизни, ожидающей ее в случае, если она решится на этот шаг. "Ты совершишь глупость, Корри, - закончил я печальным голосом, - но я так хочу, чтобы ты стала моей женой!"
