- Простите меня, Луна! Я не специально! Простите, Луна!
- Ничего страшного, - ответила я и взяла со стола салфетку. Я промокнула ткань штанов и улыбнулась испуганной женщине: - Это же всего лишь вода, даже пятна не останется.
Грета смотрела на меня всё с тем же ужасом, как будто я сейчас обернусь драконом и спалю её дотла прямо на этом месте. Похоже я была еще той «стервозой», или Грета просто боится реакции своих Альф. От этих мыслей я снова почувствовала себя гадко. Есть расхотелось от слова «совсем». Я взглянула на мужчин, ощущая на себе их хмурые взгляды – похоже Викки забыла уточнить, что оборотни отлично чувствуют не только запахи, но и эмоции.
Дочь встала со своего места и взяла у Греты кувшин:
- Если Луна говорит, что ничего страшного, значит ничего страшного. Принеси обед, я сама налью воды.
Грету как ветром сдуло, а я благодарно кивнула Викки:
- Пойду переоденусь.
- Я провожу тебя, - тут же вызвался Дарен и поднялся со своего места.
- Спасибо, но я сама найду дорогу до своей комнаты.
Повисла гнетущая тишина, и я сразу осознала – в этом доме с Альфами не спорят. Ни говоря больше не слова я вышла из столовой и пошла наверх, все время ощущая спиной, горящий взгляд Дарена, который молча шел следом. В гардеробной комнате я выбрала другие спортивные штаны и неуверенно посмотрела на мужчину – он выйдет, или мне переодеваться при нем? По лицу Дарена невозможно было понять его мыслей, поэтому я тихо спросила:
- Я могу переодеться одна?
Мужчина прислонился к косяку двери и скрестил на груди руки. Его задумчивый взгляд лениво скользил по моему лицу:
- Ты же сказала, что признала себя Джорджией, нашей женой.
- Да, признала, - ответила я, стараясь удержать раздражение, которое начало закипать во мне. - Но я до сих пор ничего не помню, и вы для меня все ещё остаётесь незнакомцами. Чужими людьми.
- Это легко исправить, - тихо ответил Дарен. Я сразу поняла, как мужчина хочет это исправить, и испугалась, что он захочет все исправлять прямо здесь и сейчас. Похоже эмоции на моем лице были для него как открытая книга: - Ты наша жена, и наша пара. Ты единственная женщина, с которой мы можем быть. А тебя не было рядом долгих полгода, - сказал Дарен и замолчал, чтобы я могла сама додумать продолжение.
И мое воображение понеслось вскачь. Я притормозила его, прикрыла глаза и почти беззвучно прошептала:
- Мне нужно время, чтобы ко всему привыкнуть.
- Боюсь, у тебя не будет этого времени, - ответил он. Я неосознанно шагнула назад, понимая, что Дарен подошел совсем близко, вторгаясь в мое личное пространство. – Если бы мы час назад не ощущали от тебя запаха другого мужчины, ты бы уже лежала в нашей постели.
Я уперлась спиной в стену и распахнула глаза, Дарен как ангел мщения нависал надо мной. Но даже у приговоренного на смерть, есть право последнего слова:
- Я ничего не помню, так же, как и полгода назад. Я была с Роном, потому что...
Мою шею совсем не нежно сжали:
- Никогда больше не произноси его имени. Не смей о нем говорить. Даже думать о нем не смей. Это ясно? – прорычал он. Я только кивнула, боясь даже дышать. Но этого мужчине было мало: - Ясно?
- Ясно.
Ладонь на моей шее расслабилась, и горячие пальцы приласкали кожу:
- Ты наша жена, Джорджия, наша Луна. Не нужно бояться близости. Нам будет очень хорошо вместе, поверь. Уверен твое тело все вспомнит.
Мое тело отказывалось что-либо вспоминать, оно вжалось в стену, пытаясь слиться с ней, или просочиться сквозь неё. Дарен нежно обвел мои скулы горячими пальцами, и я не удержала жалкой просьбы, замечая, как его взгляд загорается страстью:
- Пожалуйста, не надо.
Мне ответили жарким поцелуем, сминая и терзая губы. Я привалилась к стене, чувствуя себе полу придушенной мухой, которая попалась в липкую паутину – какой смысл бороться, это лишь ускорит твою печальную участь. Приняв отсутствие сопротивления за поощрение, Дарен подхватил меня на руки и, не прерывая поцелуя, вынес из гардеробной комнаты. Мужчина сел на кровать и усадил меня к себе на колени, а потом мгновенно расстегнул мастерку и отбросил её на пол. Послышался треск ткани, и моя майка тоже полетела на пол. Обнаженную грудь, которая не поместилась в маленький бра (поэтому я его и не надела), тут же овеял холодный воздух. Я попробовала прикрыться, но не успела – мою грудь обожгла горячая ладонь.
Всё это было слишком! Слишком много для меня. Слишком много шокирующих событий для одного дня. Какой-то безумный день! Я толкнула мужчину в грудь и отвернула голову, прерывая поцелуй:
- Нет, пожалуйста. Не надо. Пусти меня, - взмолилась я.
Он и не подумал отпустить. Дарен ухватил меня за волосы и настойчиво потянул. Мне пришлось запрокинуть голову назад, и шею тут же опалили мужские губы:
- Наконец-то ты рядом. Эти полгода без возможности коснуться тебя были сущим кошмаром. Такая сладкая, такая желанная, - шептал мужчина, кажется даже не замечая моего сопротивления.
Я ухватилась за его ладонь, пытаясь отцепить пальцы от моих волос:
- Пожалуйста, Дарен, пусти. Не надо!
В следующее мгновение меня резко отпустили, и я, не удержав равновесие, начала заваливаться назад. Но мне не дали упасть – Рэдж, который неизвестно как появился в комнате, прижал меня к себе, удерживая над полом, точно я была тряпичная кукла. Его глаза горели яростной страстью:
- Пустить? Нет. Ты наша. И теперь настало время тебе ответить, Джорджия, за все те полгода, которые мы провели в агонии, - озвучил Рэдж мой приговор на ближайшие пару недель и припечатал его жарким поцелуем.
Я попыталась оттолкнуть мужчину, понимая, что это ни к чему не приведет. Но я должна была хоть что-то сделать, хоть как-то выразить свой протест и нежелание. Рэдж углубил поцелуй, буквально насилуя мой рот, и я взмолилась всем богам, чтобы случилось чудо и меня спасли. Чуда не произошло и через пару мгновений я оказалась на кровати, а Рэдж устроился сверху, удерживая мои руки над головой. Его губы стали яростно целовать шею и обнаженную грудь, я зажмурилась, и непрошеные слезы начали резать глаза. Еще утром я проснулась в нежных объятиях Рона, я была спокойна и счастлива. А сейчас не ощущаю ничего кроме ужаса и безысходности.
Горячие пальцы проделали путь по мокрым дорожкам от моих слез и зарылись в волосы. Дарен зашептал, придвигаясь ко мне:
- Нет, Джорджия, не смей. Не терзай ни себя ни нас. Открой глаза, посмотри на меня, - мужчина поцеловал меня в висок, собирая губами соленую влагу. Я распахнула глаза и Дарен тут же заглянул в них, гипнотизируя своим горящим взглядом: - Все хорошо, не надо бояться. Мы никогда не причиним тебе ни зла, ни боли. Ты наша жена, наша Луна. Просто подчинись, это в твоей крови. Как же сильно мы хотим тебя. Позволь показать тебе силу нашей страсти. Позволь нам любить тебя.
- Это не любовь, - прошептала я почти беззвучно, но меня услышали.
С каким-то утробным рыком Рэдж оторвал губы от моей груди, которую до это жарко терзал, и впился в меня яростным взглядом. Такой же яростью пылал и взгляд Дарена. Рэдж прошептал:
- Не смей говорить о любви! Что ты можешь знать о ней?
Я понимала, что возможно, не проживу и пары мгновений, если сейчас же не прикушу язык. Но не прикусила:
- Всё.
Взгляд Рэджа почернел, а его руки с такой силой сжали мои запястья, что те, казалось, затрещали.
- Рэдж, - услышала я тихое предупреждение от Дарена.
Мужчина разжал мои запястья и резко поднялся с кровати:
- Ему не жить.
Ну почему я такая глупая! Почему с первого раза не поняла, что вся сила их гнева обрушится не на меня, а на Рона. Синтия, то есть Джорджия, когда ты уже угомонишься! Ведь от твоей строптивости может пострадать близкий тебе человек. Ни в чем не повинный человек. Человек, который дорог тебе. Человек, которого ты больше никогда не увидишь. Я потянулась за Рэджем и села на кровати, неосознанно прикрывая обнаженную грудь:
- Нет, пожалуйста. Не надо! Прости меня. Он тут не причем. Я больше не буду о нем говорить, обещаю.
