Прежде ему очень нравилось этим заниматься. Смотреть как подготавливают ткани, состаривая, или же, напротив, превращая в нечто из будущего: космическое и почти нереальное. Проверять оружие: клинки, кинжалы, луки, пулеметы и пистолеты для стрельбы краской. Осматривать жилища для игроков, если приходилось строить временные крепости, дома, конюшни.

На сей раз все выглядело проще и скромнее. Особняк заказчика оформили в виде фэнтезийного дома в лесу. Здание теперь оплетали искусственные лианы, почти не отличимые от живых. Вдоль двух стен тянулись деревья, будто вросшие в камень. Их кроны опускались на крышу.

Декораторы расстарались на совесть.

Костюмеры не подвели тоже. Театральные мастера знали свое дело, даже когда им давались подручные материалы, дешевые и сложные в обработке. Имея дорогие, а главное – правильные ткани, пластик, дерево и прочее, они творили настоящие чудеса.

Радиф распорядился в бухгалтерии выплатить всем премию и заехал в клинику снять швы. Выслушал какой же у него сильный организм, восстанавливается почти как у оборотня, и снова с головой погрузился в работу. Заказчик наведался в свой загородный дом и отписался на электронную почту младшего Заглятдинова: «Шикарно!»

Добиться подобного эпитета от Тимура Звягинцева, чьи строительные фирмы штамповали элитное жилье со всеми прибамбасами, включая зеркало в парадной от потолка до пола, звукоизолирующие окна такого же размера, гардеробные с вертушками для обуви – дорогого стоит.

Тимур собирался сделать жене сюрприз. Так что ее костюм шился без примерки. Зато костюм для Лины Радиф счел удобным поводом связаться с гадалкой.

Впервые он так скучал по женщине, что даже любимая работа, которая раньше затмевала все, включая хороший секс, не отвлекала. Каждый вечер Радиф, как привороженный, заходил на сайт «Салона потусторонних услуг». Читал новые комментарии, лайкал, смотрел ответы Лины и представлял, как она сидит у компьютера, гадает, пишет клиентам.

Ему ее не хватало. Не просто в постели, хотя эта мысль и потребность тела становились навязчивыми, как ужасный аллергический зуд. Не хватало общения с Линой, ее голоса, ее прямого язвительного взгляда, ее близости.

Радиф вспомнил, что сказал Звягинцев, когда заказывал торжество.

«Настя – мое все. Приходишь домой, и даже, если надо срочно проштудировать документы, на душе теплее от того, что она сидит в соседней комнате».

Любимая двухъярусная квартира Радифа внезапно стала казаться пустой. Какой-то холодной и неуютной. Вот туда бы Лину и неугомонного Рустама. Чтобы один прыгал на батуте как сумасшедший – он не мог остановиться в детском уголке «Рима». А Лина наблюдала за сыном с улыбкой. Даже этого казалось достаточным, чтобы дом Радифа стал теплым и комфортным. Местом, куда хотелось спешить с работы.

Когда-то Тагир так говорил про погибшую в родах жену. «Она была тем, ради чего стоило приходить домой вечером. А потом этим стал ты, сынок».

Как бы сложно ни приходилось Радифу с отцом, эти двое любили друг друга. Не понимали – что правда, то правда, но очень любили и при случае всегда подставляли плечо.

Вращаясь в высшем обществе, младший Заглятдинов видел много богатых семей.

Тех, что неоновой вывеской демонстрировали какие они шикарные: жена исполосована ножами пластических хирургов вдоль и поперек, одета в лучшие шмотки мира, муж – всегда подтянут и бодр.

Тех, где женщина выглядела просто красивым и эффектным приложением к мужчине. Какая-нибудь модель или актриска местного пошиба. Анорексичная, с печатью качества всех салонов красоты, которыми пользуются ВИПы и интеллектом ПТУшницы. Чтобы стояла рядом с мужем, улыбалась, как в Голливуде, и поднимала его имидж в нужные моменты. В том числе и в спальне.

Тех, где оба супруга не скрывали, что в браке слишком давно, чтобы заморачиваться любовью и верностью. На каждое мероприятие заявлялись с новыми спутниками. И нисколько не стеснялись друг друга. Типа семьи Оксаны Федорских.

И очень редко видел Радиф состоятельные семьи, где муж с женой смотрели друг на друга как на восьмое чудо света, не упускали случая рассказать об успехах своих детей и держались рядом на всех приемах.

До сего момента ни о чем подобном младший Заглятдинов не мечтал. Слишком уж редко попадались ему такие семьи. А вот теперь… всякий раз представлял на их месте себя, Лину, Рустама и, возможно, их собственного ребенка. Девочку или мальчика – неважно. Главное, чтобы от гадалки.

Когда костюм для Лины закончили, Радиф лично придирчиво осмотрел его и послал в «Салон потусторонних услуг» с припиской: «Проверь – подходит ли. Если что-то нужно ушить, перешить или переделать – пиши или звони. Я всегда к твоим услугам».

А когда от Лины прилетело: «Конечно. Приму клиентов и отпишусь» Радиф еще минут двадцать сидел у компьютера и улыбался.

Наверное, все это было лишь его фантазией. Но Лина обращалась как к равному, то есть к близкому. Без официоза и излишнего дистанцирования. Ответила в течение десяти минут, значит, сразу прочла письмо.

Вполне возможно, что гадалка общалась так с Шамилем и воспринимала Радифа аналогично. Но младшему Заглятдинову очень хотелось верить, что она ждала от него весточки и порадовалась письму также, как сам Радиф радовался ответу Лины.

Через день позвонил Денис с большим докладом.

– Значит так! Семью Дельских проверили. Мать – запуганная и замотанная домохозяйка. Отец – самый настоящий агрессор. Правда, домашних не бьет. Но давит, скандалит и морально забивает. Сын – психологически нестабильный. Что будем делать?

– Пусть действуют как положено.

– Соцзащита, и перевод парня в другую школу? Постановка семьи на учет, принудительное лечение у психолога и прочие вещи?

– Да! И немедленно!

Мысль о том, что сын Лины подвергается опасности со стороны неадекватного Глеба была Радифу как ножом по сердцу. Он так не волновался, когда заключал важные для бизнеса сделки или выполнял очень дорогие заказы для избалованных и капризных клиентов, которым все не нравилось.

Он вообще давно так не переживал. Ни о чем и ни о ком.

Нельзя, чтобы Рустам хотя бы еще день учился с этим Дельским. Радиф понимал, что мальчик – жертва семейных обстоятельств. Но переживал за Руса, а не за Глеба.

Впрочем, он не сомневался, что соцзащита отправит семью на принудительное лечение к психологу, реабилитацию и прочее, что еще делают в таком случае.

Так что… Глебу все это тоже пойдет на пользу.

Спустя час Денис отзвонился.

– Сказали, все сделают. Завтра уже Глеб не будет учиться в старой школе.

Радиф прямо выдохнул, словно переживал за собственного, родного ребенка – кровиночку. Будто Рус именно его сын – любимый и единственный.

Радиф сам поразился своей реакции.

Он часто видел в богатых семьях совершенно обратное. И не хотел подобного. Мечтал о будущем с женщиной, без которой не хочется вставать с постели и с которой жаждешь проводить в постели все выходные, забыв о дорогих развлечениях и курортах.

Лина… вот кто ему нужен.

Радиф четко это понимал. Как и то, что гадалку не так просто покорить и убедить в своей честности и порядочности. Только не после всего, что между ними случилось.

Женщины ничего не забывают. Уж это Радиф прекрасно усвоил. Они могут вести себя, как ни в чем ни бывало, но всегда держат камень за пазухой, если однажды его в них пульнули.

И младшему Заглятдинову даже думать не хотелось – сколько камней припасено для него у Лины.

Радиф надеялся, что она увидела его изменения, поняла, что он не так уж и плох.

На долю секунды у него возникло желание написать Лине, рассказать о том, что сделал для Руса. Разве есть лучший вариант завоевать доверие и симпатию женщины, чем помочь ее единственному ребенку?

Однако Радиф сразу отверг эту идею. Он действовал в интересах гадалки и ее сына. О том, что это поможет покорить Лину, соблазнить, показать себя в лучшем свете, Радиф думал в последнюю очередь. Слишком волновался за Руса и слишком хорошо видел, как мальчик дорог гадалке.