— Я уверена, ясно? — хотя в деле Джея не было ничего вызывающего подозрения, однако что-то внутри мен подсказывало, что он не был подходящим хозяином для моего любимого питбуля. — Фрикадельке нежен хозяин-компаньон, а этот парень хоть и имеет благие намерения, у него безумно напряженная работа адвоката и у него очень длинный напряженный рабочий график.

Пенни вздохнула.

— Люди меняются, Хейзел, но ты должна давать им шанс.

— Я никогда не даю шансов в том, что касается моих собак.

***

Я знала, что у меня проблемы в тот же момент, как только заехала на битком забитую парковку в ресторан Quince и поняла, что ресторан был намного лучше, чем мне про него говорили. Я посмотрела на свою обслюнявленную темно-синюю рубашку и джинсы, которые были так поношены, что выглядели так будто были постираны в кислоте, я молча проклинала себя за то, что послушала своего дядю, когда он воскликнул, что повседневная одежда будет уместна. Когда я запомню, что его понятие повседневности и мое определение этого слова сильно отличаются?

И что хуже всего платная парковка была единственным вариантом. Просто фантастика.

Салон моего «Шевроле Малибу» был зоной бедствия из складных ящиков после мероприятий для усыновления собак из приюта, здесь были пустые стаканчики из Starbucks и мешки для мусора. Снаружи все было ненамного лучше. Но Барби хорошо держалась — за те десять лет, что она была у меня, мотор ни разу не кашлял — и принимая во внимание постоянные поездки, которые совершал мой автомобиль между собаками и псарнями, пятидесятифунтовые мешки с едой, коробки с припасами одна на другой, я не могла упрекать за то, что на моей девочке появилась одна-две вмятины.

Я проехала вперед и встала в очередь к парковщику, и парнишка лет шестнадцати открыл мою дверь, протягивая мне талон, и сказал:

— Добро пожаловать в ресторан Quince. Приятного Вам, ужина.

Фасад из красного кирпича, двери в черных металлических рамах, цитрусовые деревья в горшках украшали вход в новейшее заведение Денвера, что излучало индустриальную роскошь и неоспоримый шарм. Было сложно поверить в то, что когда-то это здание принадлежало компании «Colorado Millwork and Woodcraft Company».

Я разгладила свою одежду и пробежала пальцами по волосам, пытаясь выглядеть немного более привлекательной, а потом пошла внутрь. На мгновение я застыла в благоговейном страхе, глядя на белую, отделанную нержавеющей сталью и медью, кухню, которая переходила в общий зал, где в самом центре была печь на дровах.

— Привет, я на вечеринке с Кентом МакДугаллом, — сказала я хостесс. Она подвела меня к большому столу из ореха, где мой дядя Кент давал автограф официанту, было ясно, что это фанат команды Colorado Blizzards. Когда он закончил, то посмотрел на меня, улыбнулся, жестом подозвал меня к себе, махая мне старомодным бокалом, виски внутри которого грозило выплеснуться наружу.

— Хейзел! — прогрохотал его голос. Не имело никакого значения, был ли он в своем особняке в Черри-Крик или в модном ресторане, у этого человека была только одна единственная настройка — быть громким настолько, чтобы его игроки услышали его из ложи для собственников. — Я так рад, что ты приехала.

Я заказала официанту газированную воду, потом поцеловала своего дядю в щеку, а затем скользнула в кабинку, из которой было хорошо видно усердно работающих поваров. Я посмотрела на разнообразное дегустационное меню передо мной и чуть не поперхнулась, увидев цены, хотя должна была признать, что названия блюд звучали аппетитно.

— Не было необходимости делать что-то настолько приятное.

— Если бы тебе не надо было загонять себя еще больше, то я бы не испытывал потребности баловать тебя.

— Я выхожу в свет, — сказала я, защищаясь.

— Милая, ты ходишь в одни и те же места с одними и теми же людьми каждую неделю. Ты заботишься о животных, печешь вкусности для собак с Пенни и иногда стряхиваешь с себя пыль для одного из моих благотворительных мероприятий. Все твое существование — это сплошная рутина. Ничего в этом плохого нет, но время от времени потакай капризам своего дядюшки, ладно? По крайне мере до тех пор, пока не найдешь мужчину, который о тебе позаботится, — сказал он, похлопывая меня по плечу так, что вероятнее всего должно было выглядеть как проявление доброты, но походило на покровительство.

У меня была хорошая жизнь — та, ради которой я так упорно трудилась — даже если я была одинока и жила по расписанию, я бы хотела, чтобы мой дядя мог хотя бы понять, что мне нравилось все это. Мне не нужен был парень, чтобы он дополнял меня. Я уже дважды ступала на эту дорожку раньше и все, что я получила, было только подтверждением, что ни один из них не был на самом деле тем, кем притворялся — иногда меньше, что-то безобидное, что раскрывалось со временем, а иной раз — нечто большее, жизненно важное, которое при обнаружении уже нельзя было утаивать. Но в конечном счете не имело значения, скрывал ли кто-то свою привычку собирать хлам, склонность лгать и обманывать или темперамент, правда всегда выходила наружу, и я всегда была той, кто испытывал разочарование.

— А теперь, надуюсь, что ты проголодалась, потому что впереди нас ожидает пир, — продолжил мой дядя.

— Умираю с голоду, — сказала я, наблюдая, как тарелки с блюдами из ярко освещенной кухни плавно перемещаются в затемненный зал.

Все выглядело великолепно, но не пугающе. Миниатюрная женина, которая, как я предположила, была шеф-поваром, стояла за раздаточным столом в центре, кропотливо добавляя пинцетом финальные штрихи к блюдам и ловко вытирая края тарелок полотенцем, она была в своей стихии. Было что-то смутно знакомое в ней, однако я была полностью уверена, что никогда не встречала ее раньше.

— Blizzards на этой неделе на выезде? — спросила я, вновь переключая внимание на своего дядю.

Он покачал головой.

— Нет, в прошлые выходные мы были в Тампа-Бэй. У нас игра в воскресенье в первой половине дня против Атланты на стадионе Blizzards. Это тоже хорошо. После очередного проигрыша мальчикам нужно небольшое преимущество на домашнем поле, — сказал он, при результате команды 2–6, преимущество на домашнем поле было каплей в море по сравнению с тем, что команде the Blizzards нужно было сделать, чтобы перевернуть этот сезон в другом направлении. — Как там дела у моей сестры сегодня?

— Мама в порядке. Купила какие-то занавески в цветочек и ковер для гостиной, которые она поменяет через месяц, — я уверена, — сказала я, кивая в благодарность официанту, когда он наполнил мой бокал вином San Pellegrino.

Мой дядя усмехнулся и отодвинул свой старомодный бокал в сторону, чтобы освободить место для еды.

— Очень похоже на Эвелин, которая постоянно что-то меняет.

Дело было не в том, что моей матери что-то не нравилось в ее доме, или она была легкомысленной транжирой, дело было в том, что большую часть своей жизни она провела в ловушке этого дома, с теми же вещами и видя перед собой постоянно одно и тоже, поэтому она всегда пыталась найти что-то, чтобы «взглянуть на это по-новому». Как бы ни были неприятны постоянные перемены — имели место быть перемены в мировоззрении, еще я могла понять, что шоппинг, перестановка и ремонт были просто одними из мириады симптомов ее беспокойства.

Закуска из садовых овощей состояла из моркови и лесных орехов, пассированных в сливочном масле, зелень с инжиром и сыром рикотта и бульон с жаренными на огне омарами, которые были фаршированы цветками кабачка. Это пахло так вкусно, что я напомнила себе, что не надо сметать все это сразу.

— На этой неделе она вымоталась больше, это точно, — сказала я. — Доктор заменил ей лекарства после того, как она заблудилась пока ехала домой после приема, он сделал небольшие корректировки. Ты же знаешь, как она раздражается, когда я напоминаю ей про разные рецепты.

— Не будь слишком строга к своей матери, дорогая, — сказал он, сжимая мою руку. — После всего, что произошло с твоим отцом, ты знаешь, что ей было очень тяжело.