Не особо привлекательно. Но и выхода у меня другого нет. Всё это – итог моей беспечности и слепого доверия Сене, который, в свою очередь, обманывал меня.

На Шахбулатова я вышла через сестру Сени. Та работает у него уборщицей и случайно услышала разговор Беслана со своим подчинённым. Ему нужна была девушка для совместного времяпровождения, но по известной уже причине Беслан не мог познакомиться с кем-то, как это делают люди без изъянов. Ольга почему-то умолчала о его внешности, хотя я и так не отказалась бы.

Всё произошло слишком быстро, я даже опомниться не успела, как мне под нос сунули контракт. Я, правда, не хотела на это идти, но Оля воззвала к моей совести и, глядя в её заплаканные глаза, я просто не смогла отказаться. Больше мне негде взять эти проклятые деньги. Я будто в капкан попала. Он захлопнулся и пригвоздил меня своими зубьями.

Радовало единственное – в контракте прописана сумма, которую я буду получать каждый месяц. Почти как заработная плата. Нереально огромная заработная плата… Правда, я не уверена, что смогу обратиться с этими бумажками в суд, если вдруг Шах решит меня кинуть. Однако если всё получится, я смогу выплатить бандитам долг и вернуться к прежней жизни. Потрёпанной и, быть может, даже сломанной, но смогу. Я верю в это, надеюсь. Ведь другого выхода у меня нет.

Перелистав все страницы ещё раз, поискала тот самый пресловутый «мелкий шрифт», но ничего не обнаружила. Казалось, всё предельно честно и прозрачно. Я ложусь под богатого мужика, он платит мне.

И было бы всё хорошо, если бы не было так паршиво. Потому что это сегодня я готова. А завтра… Что будет завтра?

Будильник зазвонил в семь утра, но я уже не спала. Всю ночь снились какие-то жуткие кошмары и толком отдохнуть не вышло. Начался мандраж. Он то проходил по телу ударной волной, то затихал и снова брал в плен.

Приняв душ, надела своё единственное скромное платье. Почему-то казалось, если Шахбулатов увидит меня в такой одежде, не станет сразу набрасываться. Хотелось бы верить в это.

Нурлан приехал в девять. Когда он позвонил мне, я уже сидела у окна с чашкой кофе и смотрела на чёрную иномарку, как на эшафот, на котором меня должны казнить.

– Спускайся, – бросил в трубку и отключился.

А я застыла, сжав пальцами чашку, упёрлась лбом в стекло. Сегодня всё казалось другим. Вчера я была уверена, что смогу. Теперь же, мне хочется порвать контракт и сбежать. Только бежать некуда. Бандиты найдут, достанут. И Сеня… Он виноват, безусловно. Я уверена в этом. Но оставить его так… Нет. Я не смогу.

В машине пахло мужским резким парфюмом и сигаретами. Я невольно поморщилась.

– Что-то не так? – поверенный окинул меня придирчивым взглядом, и я не смогла не заметить, как он ухмыльнулся одним уголком губ. Глаза же остались серьёзными, сканирующими.

– Всё нормально, – отвернулась к окну, крепче сжала бумаги. Ещё не поздно. Я могу прямо сейчас порвать их и выйти из машины. Руки дрожат, губы уже искусаны в кровь. А я смотрю перед собой, чувствуя, как внутри всё немеет.

– Подписала?

– Ч-что? – смотрю на него непонимающе.

– Документ подписала?

– Аа… Да. Да. Подписала, – но отдавать не тороплюсь. Один шаг – и всё… Пути назад не будет. Тогда я наивно думала, что от меня ещё что-то зависит.

– Давай, – он протягивает руку, а мои пальцы скручивает судорогой. – Ну?

– Да… Конечно, – протягиваю ему контракт, а ощущение, будто душу свою Дьяволу продаю.

– Тааак, – он просматривает все листы, удовлетворенно кивает. – Замечательно, Тата. Ты молодец, – наклонившись вперёд, хлопает по плечу водителя, и тот трогается с места. Я в панике дёргаюсь, оглядываюсь назад. – Сейчас поедем в салон. Ты должна привести себя в порядок. Ну, там… Эпиляция, прическа, маникюр. В общем, ты сама должна знать.

Эпиляция… Ну да. Разумеется.

– Хорошо.

– Это что у тебя за сумка? – кивает на спортивный рюкзачок, в котором я везу вещи первой необходимости. Белье, фен, косметичка и пара одёжек.

– Это мои вещи. Личные.

– Ладно. Личные вещи можешь оставить. Насчёт одежды не волнуйся. Тебе купят всё необходимое.

Так вот как развлекаются большие и серьёзные мальчики. Покупают себе кукол и играют с ними. Захотят – одевают, захотят – раздевают. Чем больше денег, тем больше причуд. В случае Шахбулатова, быть может, по-другому и не бывает. Кто знает, насколько он безобразен.

Нурлан поворачивает голову, пару минут наблюдает за мной.

– Ещё кое-что. Этого в контракте нет, но ты должна запомнить. Никогда не смотри на него. Не поднимай глаз, когда он рядом. Если только он сам попросит.

– Что? Но…

– Никаких «но», Тата! – прикрикнул, но тут же взял себя в руки, поправил кипенно-белые манжеты рубашки. – Слушайся меня, и всё будет хорошо. Поверь, я не желаю тебе зла. Это не в моих интересах. Чем спокойнее Беслан, тем спокойнее я.

– Я поняла. Не буду смотреть. Есть что-то ещё, что мне нужно знать?

– Пока нет. Если только твоё лицо…

Снова почувствовала на себе его взгляд.

– А что не так с моим лицом?

– Бес любит веселых девушек. Ты должна развлекать его. Радовать. Понимаешь? А такая кислая физиономия, как у тебя сейчас…

Бес… Поверенный называет своего шефа бесом. Ох… Надеюсь, это от имени.

– Да, я поняла вас, – растянула губы в вымученной улыбке.

– Вот. Уже лучше. У нас есть время до вечера. За это время ты должна привести себя в порядок и приготовиться к первой встрече. И помни: не смотреть на лицо.

Бес нервничал. Он уже и не помнил, когда так боялся в последний раз. Наверное, никогда.

– Мы приехали, – в кабинет вошёл Нур, шагнул к нему. – Но стоишь у окна, а значит, сам всё видел.

– Видел.

– А чего злой такой? Всё уже, твоя она. Как ты и хотел. Ты получаешь её, я получаю спокойного, уравновешенного шефа, а девочка получает бабло. Все довольны и счастливы. Разве я не прав?

– Она подписала доки?

– Да.

Подавил в себе яростный рык и растущее разочарование. Идиот. Думал, она не такая, как все. И это в его-то возрасте и с его жизненным опытом. Придурок.

– Она ничего не знает?

– Да нет. Раз уж и так согласилась подписать договор, я решил не нагружать её лишней инфой. Я ведь правильно сделал?

– Да. Правильно. Что там врач?

Нур молча сунул ему конверт, отвернулся. У Шаха дрогнули руки, но конверт всё-таки вскрыл. Пробежался одурелым взглядом по чёрным, равнодушным строкам, смял бумагу. Не отпустило. Лучше бы не смотрел.

– Веди её сюда.

Нур замялся, вздохнул. Бес ненавидит, когда он так делает. По-лисьи увиливает.

– Я понимаю, что ты долго ждал и все дела, но девушка немного нервничает. Может, пусть ей сначала покажут комнату? Осмотрится, поймёт, что здесь ей будет хорошо. Ну, а потом уже…

– Я тебе сказал, веди сюда её! – всё-таки вышел из себя, хотя перед этим долго держался. – Быстро! – рявкнув сквозь зубы, подался вперёд.

– Как скажешь, – Нур знал, что спорить с Шахом, когда тот в таком состоянии – не лучшая идея, мягко говоря.

Бес поднял кулаки к лицу, сжал их до хруста. Надо успокоиться. Надо прийти в себя. Она теперь его. Никуда не денется. А вот пугать девочку не надо. Ей будет достаточно и его рожи.

Дверь открылась бесшумно, но он мгновенно почувствовал её запах. Охуенный, дурманящий, сладкий. Какой запах, блядь…

Выдохнул и повернулся. Она стояла всего в паре метров, шагни и возьми. Но проснувшийся азарт заставил кровь забурлить, и он усмехнулся. Это даже можно было бы назвать улыбкой. Впервые за десять лет…

– Здравствуйте, – смотрит в пол, взволнованно облизывает губы и сжимает в руках дешёвую, затёртую сумочку. Одета в закрытое, облегающее платье, будто пытается показать ему, что она «не такая», но трахаться с ней будет сладко. Только заплати хорошо, и невинная целочка превратится в шлюху первого класса. Лицемерка.

– На «ты», – еле вытолкнув слова из пересохшей глотки, потянулся за бутылкой с водой. – И по имени, – почему-то до одури захотелось услышать, как будет звучать его имя на её губах.