-Да ну? – притворно удивился чёрт.- Интересно знать, как это у вас получится. Хотел бы я посмотреть. И нечего истерики устраивать, подумаешь палёной водки тяпнул, от этого ещё никто не умирал. Лучше бы спасибо сказали, за заботу, так сказать, и за лечебные процедуры, хе-хе.

После данной речи, видимо для вящего закрепления своих слов, чёрт отвесил очередную оплеуху, причём такую сильную, что Иван Михалыч мигом очутился в дальнем углу своей обширной кровати. Музыкальный центр моментально разразился восторженным рёвом, в котором Иван Михалыч признал бурные продолжительные аплодисменты, плавно перешедшие в овацию. Чёрт привстал, раскланялся и вернулся в кресло, налил себе ещё один стаканчик и опустошил её в один глоток.

-Ух, до чего хорошо прошла !- щёлкнул он языком и придвинувшись вместе с креслом к напрягшемуся Ивану Михалычу, предложил: -А не выпить ли нам за …м-м…будущее депутатство? Или может сразу за губернаторство, а?

Тут бедного Ивана Михалыча чуть удар не хватил. Лицо его сначала побледнело, затем побагровело, рот судорожно задёргался, как будто у выброшенной на берег рыбы. Чёрт внимательно наблюдал за всеми этими манипуляциями, но не сделал ни одной самой мало-мальской попытки хоть как-то помочь. И удивительное дело – Иван Михалыч немедленно обрёл дар речи. И по всей видимости, к нему окончательно вернулись все его лучшие качества, поскольку он что-то прошептал, а затем трясущейся рукой перекрестил чёрта и выкрикнул:

-Изыди, сатана! Не покушался я на губернаторство! Врут всё, злые люди!

-Ой, помираю! Ой, плохо мне! – истошно-дурным голосом зашёлся чёрт, но с места тем не менее не сдвинулся. Выждав небольшую, соответствующую моменту паузу, он строгим голосом давно позабытого лектора по научному атеизму произнёс небольшую речь.

-А вот здесь, батенька, вы в корне не правы. Поскольку в таком серьёзном деле требуется не вера. Неужто вы всерьёз полагаете, что понавесив крестиков на груди, да выговорив себе лучшие места в церкви, можно заполучить ярдык на княжение? Стыдно, а ещё партийный человек.

-Ни в какой партии я не состою, и даже партбилета у меня нет! – истерично и как-то неуверенно пропищал Иван Михалыч.

-Как это нет ? –удивился чёрт и тут же вытащил из кармана новенький, словно только из типографии, партбилет. –А это что тогда такое? Как это прикажете понимать?

Иван Михалыч благоразумно промолчал, придавленный грузом неопровержимой улики. Конкуренты постарались, понял он. А чёрт всё крутился вокруг и тыкал в лицо красной книжицей, упорно добиваясь хоть какого-то ответа. Наконец он замолчал, вздохнул и сделав доверительное лицо, поманил его, как бы намереваясь сообщить что-то важное. Но стоило Ивану Михалычу приблизиться, как чёрт гаркнул изо всей мочи:

-А ну, соловей мой курский, живенько разъясните мне суть потребительской корзины на сегодняшний день!

Бедный, бедный Иван Михалыч ! Он был совершенно сбит с толку, раздавлен, обескуражен и мозг его решительно отказывался хоть что-то понимать в происходящем вокруг. Потому он безропотно подчинился, но понёс при этом такую ахинею, что из всей долгой речи можно было бы отметить всего пару более или менее связных предложения. И чем больше Иван Михалыч говорил, тем яснее он это понимал. Но остановиться, тем не менее, не мог. Хуже всего было то, что чёрт внимал всей несущейся из уст Ивана Михалыча галиматье с таким видом, словно принимал доклад на соискание Нобелевской премии по экономике. Время от времени он даже доставал из бездонного кармана блокнот и делал в нём записи. Постепенно Иван Михалыч стал запинаться, в речи появились паузы, нечленораздельное мычание и наконец он замолчал. На что чёрт склонился в глубоком поклоне и елейным голосом произнёс:

-Премного благодарны, ваше высокопревосходительство, за столь глубокую мудрость. Ах, до чего всё толково и понятно, лишь ленивый не разберётся! Вот начальство-то ваше радо будет. А Сам-то как обрадуется. Да в НКВД давно такой рыбки не попадалось в сети.

Иван Михалыч, за долгие годы аппаратной работы поднаторевший в различных нюансах человеческих взаимоотношений, плюс, хлебнувший за последний час немало потрясений, не мог не догадаться, что его ждёт в итоге.

-Я в том смысле…- начал было он, но чёрт строго погрозил ему пальцем и он немедленно замолк. Хуже всего в данной ситуации было то, что подавляющая часть его речи состояла из фрагментов его собственной предвыборной программы и было не совсем понятно, пронюхал ли про это чёрт, а если да, то, как он к этому отнесётся. Впрочем, мелькнула где-то в глубине сознания мысль: "а почему бы не обратиться за помощью к нечистому, ведь такое дело может и выгореть, чем чёрт не шутит?

-Может мы как-то сможем уладить возникшие недоразумения? Ведь все это просто неудашиеся шутки, приски красно-коричневых и пятой колонны.

-Чёрт побери, разлюбезный мой, шутки кончились, - рассердился чёрт. – Тем более в таком важном и серьёзном деле, как предвыборная кампания. И хотя контракты такого рода в нашей епархии и предусмотрены, помогать вам я не собираюсь, поскольку имеем на вас совершенно иные виды.

-Мерзкая скотина!, сказал с содроганием Иван Михалыч.

-Не такая уж и скотина, тем более мерзкая. Впрочем это смотря на чей вкус. На вашем месте я был бы поосторожнее и подбирал бы более приличествующие эпитеты.

-Так может, махнём не глядя? – неожиданно для себя сдерзил Иван Михалыч и от этого испугался ещё сильнее. Но чёрт, похоже, совсем не обиделся, скорее наоборот.

-Эва, куда махнули. Ну, уж дудки, таких как вы, у нас хоть пруд пруди. Тоже мне, умник. С вашими обещаниями в предвыборной программе вы по миру с протянутой рукой пойдёте. А что потом? Снова к нам?

-Так обещать то всё можно, выполнять не обязательно.

-Ну-ну, вам виднее. Вы писали, трудились, ночей не спали, всё о народе думали.

-Реалии жизни, знаете ли…

-Реалист вы мой, выходит я не по адресу заявился, а ? Не слышу ответа. Получается, мне пора на книжную полочку, в раздел фантастики, да мистики , а? Хорош гусь, нечего сказать. Только промашка вышла, дорогой товарищ, не смотря на весь ваш реализм, да ещё с такой программой.

-Не хуже, чем у других.

-Э-э, совсем оклемался. Ну значит можно и к делу приступать.

При этих словах у Ивана Михалыча снова противно задрожали коленки.

-Да не волнуйтесь вы так. Все равно рано или поздно пришлось бы вами заняться. По просьбам трудящихся, хе-хе-хе.

-Это что-то из прошлого.

-То есть, безвозвратно ушедшего? – понимающе кивнул чёрт. – Но в мире ничего не проходит бесследно, и вы имели возможность в этом убедиться.

Чёрт замолчал, и некоторое время о чем-то раздумывал, барабаня крючковатыми пальцами по креслу. Затем откашлялся, встал, правил сюртук и торжественным голосом объявил:

-Судебное заседание по делу Ивана Михалыча объявляю открытым. Объясняю вам, подсудимый, что данное заседание назначено по настойчивым пожеланиям народа, который неоднократно посылал вас по нашему адресу. Поскольку просьбы сии игнорировались, было решено провести данное мероприятие непосредственно на месте. Ой, а что это у вас с лицом сделалось? Нервишки небось? Может грамм по сто для храбрости, нет? Ну, тогда начнём-с.

-В-ваше п-п-пре,… то есть… ну… - заблеял, было, Иван Михалыч, силясь сказать что-то, но с ужасом понимавший, что сказать, в общем-то, было нечего.

-По процедурному вопросу? – ласково осведомился чёрт.- Если нет, то попрошу Вы высказываться в порядке утвержденного мною регламента. А на выступление попрошу записываться заранее.

Тут Иван Михалыч не выдержал и хлопнулся в глубокий обморок, в тайной надежде, что очнувшись он не увидит ни чёрта, ни злополучного партбилета, ничего, кроме привычной домашней обстановки. Но, открыв глаза, он понял, что всё напрасно – чёрт всё так же сидел в кресле, злорадно ухмыляясь.

-Ну, что хватит ? Пора приступать, поскольку не вы один у меня в списке, много вас развелось. Если с каждым валандаться, то, пожалуй, провозишься до морковкиного заговенья. А у нас волокиты не любят.