Нэй закрыл глаза, приводя себя в порядок, и останавливая бешено колотящееся сердце (тише, тише, что ты так разошлось-то), и как можно спокойней проговорил:

— Парни, я нашел темник.

Все застыли одновременно. Сэм замер с верхними жерновами, которые собирался установить на нижние для помола скелета. А все остальные в не менее забавных позах. Буг согнулся, помогая Сэму. Файнс присел, что-то высматривая в камнях. А Арфо так и замер с открытым ртом, должно быть, хотел что-то сказать за секунду до сообщения Нэя.

Первым задвигался Сэм, и его скрип, вот именно заскрипел, как не смазанная дверь, привел всех в движение. Буг выпрямился и, сделав пару шагов к Нэю, проговорил:

— Покажи!

Нэй разжал кулак.

— Твою мать… — вырвалось у товарища.

А Арфо вымолвил, и глаза при этом его как-то странно сверкнули, от солнца, видимо:

— А ты и в самом деле удачливый парень!

Нэй на это надеялся и надеялся, что эта находка не принесет его команде несчастья.

Так это хорошее начало? Или как?

Скелет гиркона перемололи, э… часа за два по ощущениям. Часы Нэя какую-то белиберду принялись показывать (и это не вина часов). Поэтому только ощущения и остались.

Хотя вечер уже ощущался по полной.

Вечер? Они же только зашли в Лес!

Но зрение Нэя не обманывало — солнце клонилось к закату. Ну, будем считать, что там запад, хотя по ощущениям там самый настоящий юг.

Вот вам и доказательство безвременья этого места. Здесь бесполезны часы, даже такие крутые, как часы мастера Лю Шаня. Даже они…

Хм… Хотя нет — вот показывают уже семь вечера. Когда успели?

Кстати, что вечер подходит, заметили все.

— Скоро стемнеет, — проговорил Буг, который ссыпал последний помол в мешок. Получилось, как и предполагал Нэй, чуть больше двух фимт костной муки. Дукатов на сто потянет. Неплохо, можно даже больше не обращать внимания на мелочь. Если, конечно, на кладбище гиркоков команда не наткнется. Вот как твари Леса погибают и умирают без воздействия, участия человека, от старости? Например, никто из изучателей, научников и ученых объяснить так толком и не может до сих пор. Видимо, от того, что еще никто не видел, как твари умирают от старости. А умирают ли они вообще?

Нэй огляделся. Нет, в данном месте лучше не останавливаться. Это ведь начало пути. Пусть Лес и сыграл с ними вечернюю шутку, но время еще есть выбрать удобное для ночлега место. Ночью лучше не блуждать по Лесу. А как темники ищут тогда? А никак. Они сами тебя находят…

Нэй выбрал одну из семи тропок. Решил на юг, где солнце садилось.

И чутье его не обмануло.

Королевский Лес всегда имеет определенный угол подъема. Причем идешь вперед или назад, ты всегда поднимаешься, немного, но поднимаешься. И когда выходишь из Леса, кажется, что вышел из ямы на равнину нормального мира. Но есть и резкие перепады высот, поэтому и нужны кошки на сапогах, чтобы не скользить по камню, как по льду.

Поэтому здесь есть небольшие возвышения, горки, с хорошим углом обзора, на которых можно организовать нормальный ночлег и на которых нет леса, только камень. Как специально кто-то выложил и устроил, вот для таких неожиданных стоянок команд.

Вот такую и нашли. Каменный холмик ярдов десять в высоту. Ярдов пять на пять, плоская площадка с неудобным подъёмом, по которому было довольно сложно забраться, особенно Сэму с жерновами. Нэй хотел было попросить Сэма оставить жернова возле подъема на этот пятачок, но здраво рассудил, что к утру подъем может измениться, или вообще жернова возьмут, да и приживутся к месту, не сдвинуть их тогда и не забрать. Да и орч как заправский альпинист взобрался на подъем совершенно спокойно, без всяких усилий. И лег в них, точнее, сел, оперевшись спиной на небольшое возвышение, в высоту чуть пониже Нэя, защищающее площадку, будем считать с южной стороны. А с северной, сейчас северной, всегда обрывистая стена, то есть только два пути, по которому можно пройти на этот пятачок.

Ну, явно кто-то постарался и камнями обложил место так, чтобы, лежа на севере, не свалиться вниз.

Пока солнце не скрылось за горизонт и не погрузило все в серое бесцветие, быстро поели, разведя бурду еще не изменившейся водой. Так себе питание, но на удивление сытное.

А затем все улеглись спать, и по традиции первой ночи дежурным оставили муляр-таша, то есть Нэя.

Первая ночь похода считается основной, основополагающей, дарующей откровения путникам Леса. И, конечно же, лучше, если эти откровения будут дарованы муляр-ташу. Поэтому и первое дежурство всегда за муляр-ташем, даже если эта ночь может быть единственной в походе.

Нэй сел в позу лотоса и принялся медитировать. В смысле медитации ему здесь очень нравилось, было тут легко и спокойно. Но вот погулять астрально тут было сложно, слишком много помех, видимо, много магии мешало чистоте прогулок. Впрочем, за угол заглянуть силы находились…

В часа три ночи, если часы не врали, Нэю захотелось по нужде. Вещь необходимая и без которой человек просто не смог бы существовать, но в Лесу имеющая некую специфику…

Вот если просто гуляешь, отходишь от группы на десяток ярдов, то вполне спокойно возвращаешься. Но вот если нужда застала, то лучше быстро вернуться к основной группе (терпи!), зацепить веревку-фал за карабин на поясе товарища по команде, и уже так идти по нужде.

Ну, вот такая странная игра пространства и времени. Почему-то члены команды, ушедшие по нужде даже за ближайшее дерево, чаще всего теряются. Само собой находятся через пару часов, но нервы ведь уже не вернешь.

Поэтому Нэй, соблюдая правила, тихо подошел к Сэму, и зацепил карабин своей веревки за металлическую станину коромыслов орча. Сэм тут же открыл глаза, пробубнил что-то вроде «Угу», намотал часть фала на свою огромную ладонь (веревка длинная, хватит для нужды), и снова уснул.

Нэй улыбнулся на реакцию друга и быстро забрался на южную стену площадки. Он обожал так делать, чисто мальчишечья глупость, с крыш Аркета писать вниз! Слышны крики, но тебя никто не видит.

Ага. Поумнел он. Ничего подобного! Ну, с крыш он теперь не справляет нужду, но вот так в Лесу…

У каждого свои тараканы в голове, как любил говорить Учитель. И всех переловить просто невозможно.

На южной стороне тоже был откос, не такой резкий, но тоже идущий вниз ярдов на двадцать под углом. И покрыт он был множеством кустов.

Вот в эти кусты, с высоты…

А после дернул веревку и прыгнул назад, на площадку.

Тут земля под ногами довольно сильно дернулась. Не от прыжка, а от того, что где-то рядом гирмат (а кто еще может здесь землю колебать?) грызет землю, прокладывая себе путь. Может и так быть, что каменный червь прямо на площадке вынырнет из своих каменных глубин. История, правда, умалчивает о таких случаях, хм… или рассказать некому или никогда не было такого.

Нэй мотнул головой, отгоняя эти глупые мысли, но все равно решил приложить ухо к каменной стене. Для очистки совести? Все равно ведь ничего не услышит, кроме тишины.

Но, к удивлению своему, он услышал.

Какой-то шорох, но не далеко в глубине земли, а тут, рядом, и, можно сказать, почти над головой.

Южная стена ведь чуть ниже Нэя, поэтому ему не составило труда приподняться и посмотреть, что творится на линии стены. Что это за шорохи.

Лучше бы не смотрел.

Ну, в начале ничего и не увидел, стена как стена, только минуту назад на ней стоял, как вдруг в лунном свете что-то блеснуло.

Это уже слишком!

В небольшой выемке, вот как раз, где сапог Нэя был совсем недавно, в трещине, так просто и не увидишь, только вот так прильнув к стене, лежал…

Правильно. Темник! Собственной персоной! И тоже довольно большой, но чуть поменьше первого…

Может, сделать вид, что Нэй его не заметил? Утром его никто не увидит, а когда тень падет, команда уже будем далеко. А? Но нутро Нэю подсказывало — и взять его не к добру, и не брать лучше не будет. Ведь все время маяться будет. А потом еще вернуться решит.