Но вот мозг, голова, внутренний мир любого человека — это мир уже носителя сознания, и тут воображение того, кто пытается оказаться или войти в контакт, лишь дополняет этот мир.

Например, кокон Ката Тука был создан самим Катом Туком, неосознанно для защиты, и его пришлось преодолевать с большим сопротивлением не без помощи воображения, ну там, стенки из зефира и их можно съесть, а последняя пленка была как в яйце и очень сложно проходилась, пришлось силу применить.

А вот внутренний мир Учителя представлял собой огромный город, где вместо домов стояли огромные учетные шкафы с десятками ящиков (где он видел такие шкафы, Нэй вспомнить не мог, но точно знал, что это учетные шкафы). Но самое интересное, что в центре этого города стоял Стокгольмский собор с огромной башней-шпилем, где, собственно, и обитал Учитель. Он, кстати, очень удивился, когда Нэй ему рассказал о такой упорядоченности его сознания, заверив ученика, что в его голове царит полный бардак. Но вот собор, называемый, как сказал Учитель, дай бог памяти — Церковь Риддархольмена, существует на самом деле в его далеком и почти родном Стокгольме, ну и, видимо, память о ней в его голове осталась. Но нет в его голове порядка! Нет!

Нэй пытался представить беспорядок в голове Учителя, но, кроме десятка выброшенных ящиков, больше с бардаком ничего не ассоциировалось. Видимо, такую упорядоченность Учитель и называл бардаком.

Нэй и в своей голове знания Учитель упорядочил, как тот представлял их у себя — в шкафах с ящичками и… Стокгольмским собором со шпилем. Ну, никуда он не делся, хоть Нэй и пытался о нем забыть, об этом здании. Правда и Учителя там больше не было.

Но все-таки сознание штука странная и… опасная. Не стоит злоупотреблять могуществом, умением лазать по чужим головам, иначе можно и свихнуться самому от множества впечатлений и монстров с демонами чужих сознаний.

Хотя можно и вылечить, как того же Ката Тука. Нэй, кстати, один раз в Мальвиноре встретил кучера, как раз на дилижансном маршруте. Тот никогда Нэя не видел вживую, поэтому обошлись без узнавания. Потом Нэй узнал, что Тук вложил деньги в эту самую компанию общественного транспорта и стал кем-то вроде управляющего одной из станций-остановок (их всего тринадцать по кругу), но чтобы не потерять навык, сам время от времени садился на кучерское место.

То есть нужно всегда действовать аккуратно и мягко, стараясь не повредить внутренние связи того, чье сознание пытаешься изучить.

Хм…

В голове Ойры было очень красочно, слишком ярко и пестро. В первый момент пришлось привыкать, ну или приглушать это великолепие красок, чтобы не так слепило не глаза, а ощущения. В астрале вообще все чувствуется резче и живее, поэтому многие и убегают в астрал и там остаются — например, те же привидения.

И было много простора, вот как раз поля, луга и леса, она явно мечтала о путешествиях. Вдали города, но расплывчатые, и к ним не подойти, так же остаются далеки, как и в начале виденья. Но есть и пустыня и много темных пятен. Не тьма, а именно темные пятна, какое-то горе или страх.

— А тут мило, — все-таки не удержался и проговорил.

— Ты в ее голове, что ли? — это Сэм.

Нэй мог закрыться от обратной связи, представить закрытый шлюз, например, но делал это редко. Впрочем, он и выходил из себя редко.

— Да. Закрываться не буду, вдруг совет потребуется, но если удивишься чему, — молчи. Хорошо?

— Буду нем, как Молчаливый.

А в голове, как маяк, мысль о зове. Или показалось?..

О!

Вот непонятно, дороги в этих лесах и полях существуют изначально или это плод уже его, Нэя, воображения?

Дорога через лес, и, выйдя из этого леса, Нэй и увидел это.

Замок.

Черный, как уголья, и снова не тьма, а именно как обгоревший, но при этом вполне крепкий на вид.

Впрочем, как определить крепость сооружения, хм… в голове?

И, глядя на этот замок, почему-то сразу понимаешь, что это чужеродное. Нет таких мыслей в голове девчушки, которые были бы способны выстроить это великолепное чудовище.

Любопытно, замок был обведен рвом с водой. И подъемный мост Главной башни.

— Мост опусти!

Никакого эффекта. Интересно, на что рассчитан этот мост. И можно ли его…

Можно.

Нэй сделал шаг над рвом, но не упал, а просто перешел его и, как привидение, преодолел и деревянные (воображаемые) доски поднятого моста.

Вот замковая площадь. Донжон.

Куда?

А вон огонек в окне горит.

Огонек? Хм… А ведь уже ночь вокруг. Или это только в замке?

Нэй даже не стал входить в замок, в подъезд, чтобы подняться к огоньку по лестнице. Он просто поднялся на четвертый этаж донжона, по воздушной, им воображаемой лестнице и снова прошел сквозь стену. Сопротивления никакого.

Его явно ждали, но смотрели не на окно, а на дверь. Ну, он решил вот так появиться.

В комнате с довольно роскошной обстановкой находился только один человек.

Женщина.

Легкое платье, роскошные, распущенные, русые волосы ниже плеч. Красивые обнаженные руки. Это все со спины.

— Интересно, если бы я появился со стороны двери, ты бы начала фаерболами кидаться?

Эффект произвел, его явно испугались.

Женщина вскочила, обернулась. И лицом ничего. Впрочем, демонши все красивы, или и это тоже плод нашего воображения?

Но очень быстро взяла себя в руки:

— Нет. Не стала бы.

— Ну, вот, я здесь, — Нэй развел руками. — Ты звала, я пришел.

— Я никого не звала!

— Отнюдь. Огонь был зовом или помощи, или силы. Скорее помощи, так как в нормальном месте не строят замки. Значит, это для тебя чужое место.

— Я как-нибудь сама разберусь!

— Вот это вряд ли. Ты уже испугала девчонку, и теперь она всеми силами будет пытаться избавиться от тебя. Сейчас она спит, поэтому твой замок никто не атакует и не пытается уничтожить. Странно видеть последствия штурма, и не одного, в чужом сознании, но я видел. Правда, и ты сама не стремишься к действию, понимая, что любая попытка выйти из замка означает власть над телом. А власть над телом без подготовки или смерть носителя, или твое уничтожение. Впрочем, это одно и то же. Чистильщики не оставят от одержимости камня на камне. Поэтому давай подумаем, что можно сделать, не прибегая к радикальным вариантам.

— Да кто ты такой, чтобы я…

Их взгляды встретились. И тут женщина, совершенно неожиданно для Нэя, преклонила колено и склонила голову:

— Прости, ЭльТаир!

Нэй мотнул головой, он совершенно был не готов к такой реакции на его появление. Кто он? ЭльТаир? А кто это такой?

— Я не знаю, кого ты увидела в моих глазах.

— Мы те, кем нас делают демоны наших душ. Я приму любое твое слово, ЭльТаир. Погибну, но уйду из тела, если скажешь мне уйти.

Нэй снова вздохнул, поставил стул — стул? — сел на него. Ну да, вполне обычный стул:

— Для начала расскажи, кто ты? Точно не демонша тела, если признаешь во мне силу, так бы у нас тут уже драка началась. И как ты оказалась в теле этой девушки?

Все оказалось до банальности просто.

Мачеха Ойры баловалась черной магией плюс демонологией. Вот была у нее мечта вызвать демона тела, который даровал бы ей вечную жизнь. Искала в старых свитках, читала книги, даже в Некроне побывала и, наконец, как ей показалось, нашла формулу вызова демона.

Но все оказалось не так, как она хотела.

Демон оказался не тела, а стихий, был не таким сильным, как думалось, и, что самое скверное, он развоплотился, так как Майра что-то напутала в пентаграмме. Прийти — демон пришел, а уйти не смог. Его просто разорвало, развоплотило. Ни взрыва, ни сотрясения, никакого эффекта. Просто был демон, и вот его не стало. Но при этом откат оказался смертельным для Майры.

Что касается Касры — нормы (не элементаля, а помощник демона или свита демона) огня, то все четверо нормов перешли вместе с демоном, но по живучести они оказались сильнее, так как они ближе к стихиям, чем сам демон.

Впрочем, сказать точно, что случилось с тремя другими, Касра не могла. Вполне возможно, так же развоплотились, потому что в ближайшем окружении пространства она не чувствует присутствие знакомых нормов. Точнее, вообще никого не чувствует.