Степан распрямил спину и вернулся к изучению содержимого дома бабы Юли, забыв о своей молитве и о страхе от увиденного тела внутри нарисованной гексаграммы.
– Такое ощущение, что мы не всё тут осмотрели, – высказал он то, что вертелось на языке и у меня.
– Хм-м-м-м, – протянул я в судорожных размышлениях, что предпринять дальше. Мой взгляд снова упал на шкаф с книгами. – Давай-ка поищем что-нибудь там, – я указал на него рукой.
Не дожидаясь Степана, я подбежал к старинному шкафу и без труда открыл стеклянные дверцы, принявшись читать надписи на корешках книг. Я обнаружил «Русские народные сказки» в разных изданиях, полное собрание сочинений Достоевского, Толстого и многое-многое другое. Вот только меня интересовали совершенно иные книги. Почему-то мне казалось, что у бабы Юли непременно должны найтись произведения, затрагивающие тему кошмарных снов.
– А это что за старьё такое? – Степан извлёк с верхней полки потрепанную книгу и предъявил её мне.
– «Сонник», – прочёл я заглавие труда неизвестного автора. – Какое интересное совпадение! Но давай посмотрим ещё. Толкования снов сейчас нам не помогут. Кошмары повторяются один в один, без метафорических переводов. Вдруг есть что-то другое… Что-то, описывающее саму структуру снов, природу их появления…
Степан грустно вздохнул, положил найденный том на подоконник рядом со шкафом и продолжил копаться в выцветших корешках дальше.
– «Как правильно собирать травы», «О вреде порчи и сглаза», – читал я буквы на форзацах вытаскиваемых на свет книг. – «Целительство», «Библия»… Не то, не то… Вот! «Сновидения и их природа», – я победно вскинул находку над своей головой.
И в тот же момент внутренний голос, вдруг приобретший интонации рыжебородого деда, осведомился, откуда я знал, что нужная книга хранится именно в шкафу. Задумываться над ответом я не стал. Возможно, как я и говорил ранее Степану, такой сон я уже смотрел и просто забыл. Ты же хотел, чтобы я играл по твоим правилам. Так не мешай теперь!
Я открыл было первую страницу «Сновидений и их природы», где обычно помещалось оглавление, но внезапно в тягучей тишине внутри дома бабы Юли мы со Степаном отчётливо расслышали шаркающие шаги, приближавшиеся к нам. Мы обернулись, но найти никого не сумели. В этот момент я ожидал чего угодно: добравшейся сюда старухи Анны, неожиданно вернувшихся её детей или же и вовсе невиданных монстров из новых кошмарных снов.
– Читай-читай, – полушепотом произнёс Степан. – Я наготове. Вдруг он воздействует на нас всего лишь психологически?
Я опять посмотрел на первую страницу книги. Оглавления не было. Вместо этого там располагалась первая порция информации по поводу сновидений:
«Сновидения – это нормальная работа мозга в период быстрого сна. Если разбудить человека к концу этого периода, то он обязательно расскажет о только что увиденном. Сновидения – это сложные психические явления, которые основываются на пережитых ранее впечатлениях, вступающих в разнообразные, иногда нелепые или фантастические связи. Так с давних пор принято было считать. Но это далеко не вся правда о том, что мы видим ночью. Сновидения – это ещё и то, что мы очень хотим воплотить в жизнь, пусть и на подсознательном уровне, что может случиться через какое-то время при определенном стечении обстоятельств. Уже на протяжении тысячи лет широко распространено гадание и предсказание по снам. Известны случаи сделанных открытий на основе приснившегося ночью. Также сны могут привести и к летальному исходу. Об этом и пойдёт речь в нашей книге».
Я прочитал первую страницу буквально за пять секунд. Звук шаркающих шагов становился громче, будто приближаясь. Такое ощущение, что некто уже вошёл в комнату и находился в непосредственной близости от нас. Степан нервно крутил головой по сторонам, сжимая и разжимая свои огромные кулачищи от напряжения. Мой взгляд оторвался от чтения и прыгнул влево, застыв на оконном стекле. На чистой поверхности отражался незнакомец. Вернее, незнакомка. Девочка лет десяти. Белое платье её было измазано кровью, точно кто-то вытирал о него руки. Глаз у девочки не было, вместо них на лице зияли глубокие тёмно-красные пустые впадины. В руке она держала длинный кухонный нож, также измазанный кровью. Почему-то мне подумалось, что именно этим ножом её и лишили глаз…
Степан через несколько мгновений тоже заметил девочку в бликах оконного стекла. Дернув глазом, он резко повернулся в сторону незнакомки. Я тоже поспешил последовать его примеру. Девочка, слегка покачиваясь и дёргая рукой с ножом, приближалась к нам. Стекло исказило несколько деталей, некоторые черты вообще не передало, но теперь мы увидели всё таким, каким оно было на самом деле. В девочке без труда угадывалась… внучка бабы Юли. Такая, какой я видел её в детстве. Но почему она не выросла? Потому что я запомнил её в возрасте десяти лет? Мозг может оперировать только с теми данными, что у него имеются. Он не может домысливать и менять объекты. И опять данное рассуждение не дает однозначного ответа: это кошмар в реальности или кошмар во сне. Пока я не мог вспомнить, чтобы видел нечто подобное…
– Я сейчас! – выкрикнул Степан и схватил со стола, стоявшего рядом с книжным шкафом, точно такой же нож, что держала в руках внучка ведуньи.
Мой друг разительно изменился после разговора, где я рассказал ему правду о ночном кошмаре, теперь он был спокоен и собран. Степан повертел нож в руках, находя удобное положение, и без тени сомнения двинулся в сторону маленькой девочки. Я в бездействии стоял у книжного шкафа, тиская в руках «Сновидения и их природу». Степан наклонился в одну сторону и тут же быстро прыгнул в другую, заходя сбоку. Девочка всё ещё смотрела на меня пустыми глазницами, безучастно шагая вперёд. Степан решил воспользоваться этим и, вытянувшись в струнку, выбросил вперёд руку с ножом, метясь прямо в шею внучке ведуньи. Казалось, девочке никак не справиться со стремительным выпадом взрослого человека, ведь она даже не смотрела в сторону моего друга. Однако первое впечатление оказалось обманчиво. Нож Степана, едва начав двигаться по своей смертельной траектории, был незамедлительно остановлен оружием девочки и отведён в сторону. А вот тело моего друга продолжило по инерции двигаться дальше. Чем и воспользовалась внучка ведуньи, нанеся удар ножом в бок Степана. Повезло, что рана оказалась неглубокой, как я успел мельком заметить. Силы в руках девочки было не так уж и много, а Степан двигался очень быстро, что сделало удар не очень точным. Степан, вскрикнув, поймал равновесие и отпрыгнул назад, не растеряв, однако, боевой запал. Недолго думая, он прицелился и метнул нож в девочку. И в этот момент время как будто замедлилось для меня. Я видел, как мой друг рывками поднимает руку вверх и, напрягая мышцы кисти, выпускает нож. Девочка неподвижно стояла в двух метрах от Степана, уставившись на него кровавыми глазницами. Защититься она явно не успевала. Нож, поблёскивая от падающих сквозь стекло солнечных лучей, летел в голову непрошеной гостье. По лицу Степана расползалась довольная ухмылка. И все-таки во всём этом замедленном действе самой быстрой, вопреки ожиданиям, оказалась именно внучка ведуньи. Её рука с холодным лезвием поднялась навстречу летящему ножу настолько резво, что я едва успел заметить это движение. Поднялась и отбила его в сторону. Степан удивлённо и даже несколько озадаченно присвистнул, разинув рот.
– Здесь не так надо! – прокричал я, хотя мой друг находился на расстоянии вытянутой руки.
Внезапно я понял, что однажды видел нечто похожее во сне. Там не было убитой бабы Юли или её внучки, но вот человек с ножом, шедший в мою сторону, точно был. Мёртвый. Он неумолимо приближался и размахивал блестящей сталью, сопровождая свои движения старческим кряхтением. Я пытался с ним поговорить, но, естественно, потерпел фиаско. Тогда я схватил длинную кочергу, стоявшую у печки и, похоже, ещё не успевшую остыть, и ткнул ею своего противника. Грязный двузубец глубоко вошёл в мёртвую плоть. Эффекта произведенное действие не возымело – человек не пытался выдернуть кочергу, а просто пер дальше. Я швырял в него все, что попадалось под руку, но мертвец неожиданно проворно уворачивался от них. Оставалось диву даваться, откуда в нем проявилась такая подвижность. Мне всё никак не удавалось обезвредить его. На ум приходило множество идей, но что-то мне в принципе не нравилось, а кое-что не работало. Так, например, я бросил в него тлеющее полено из печи, но огонь лишь жалобно зашипел, осыпаясь беспомощными искрами. Сначала я попытался убежать, но расстояние между нами не увеличивалось, а наоборот – сокращалось с удвоенной скоростью. Тогда я и проснулся, так и не найдя выход из трудной ситуации. Думай, думай…
