Алекс вместе со студентами расчищал землю на своем участке. Час назад им повезло, и они откопали хорошо сохранившуюся, хотя и почерневшую от старости и сырости, амфору - сосуд с двумя ручками, использовавшийся для хранения вина или масла. Другому отряду тоже повезло: они обнаружили несколько золотоордынских монет. Находок будет еще много - и для истинного археолога неважно, что они найдут - драгоценность или глиняный сосуд, бережно слепленный сотни лет назад. Зачастую старый разбитый горшок представляет собой большую ценность для историка, чем кусок драгоценного металла.
К таким археологам относил себя и Алекс. Для него история была больше чем наукой, в ней заключена была его жизнь, надежды и мечты. Он мог часы проводить в музее, рассматривая представленные там экспонаты, изучать каждый штрих, каждую трещинку... ему нравилось представлять жизнь того или иного времени, людей... За каждой найденной вещью скрывалась тайна того, кто ее создал, и теперь, спустя много веков, эта вещь могла поведать историю своего хозяина.
Эту тягу к истории ему привил Лондон, в котором он провел свое детство, пока родители снова не вернулись жить в Россию. А здесь его настоящим увлечением стала история Руси. Он совсем недавно окончил университет, и вот, с дипломом на руках, полный надежд и дерзких идей, мечтал найти что-то особенное... то, перед чем другие археологи и ученые склонили бы головы. Не то что бы он мечтал о славе, нет, скорее, просто о великих открытиях, хотел делать то, что ему доставляло удовольствие.
Он вдруг тряхнул головой, поняв, что опять отвлекся. Черные волосы непослушными прядями падали на лоб, лезли в глаза. В его облике чувствовалась какая-то небрежность, которая притягивала к нему еще больше, он был обаятелен и мог очаровать любую своей задорной улыбкой и мальчишечьим взглядом.
Он мог быть веселым, забавным, но в любой момент мог увлечься новой находкой или идеей и забыть про окружающий его мир. Сложно любить человека, который сейчас рядом с тобой, но уже через минуту мчится по степи в поисках очередных артефактов.
Алекс, или Алексей, к этому имени ему пришлось долго привыкать: сначала, когда он переехал в Россию, но в особенности, когда начал преподавать и к его имени прибавилось еще и отчество, поднял глаза - в нескольких метрах от них тоже копали студенты во главе с Валей, которая что-то оживленно рассказывала, усердно жестикулируя руками. Она совсем недавно, как и он, начала преподавательскую деятельность в одном из ростовских университетов, история была для нее самой интересной темой разговора за чашечкой чая. У нее были короткие светлые волосы, очаровательная улыбка и очень мягкий характер. Девушка поймала на себе взгляд молодого археолога и улыбнулась. Он мог всегда заставить ее улыбаться.
Алекс окинул взглядом яму, которую они успели выкопать, затем посмотрел на уставших ребят. Время близилось к обеду, пора было оставить лопаты и пойти отдыхать.
Вдруг послышался шум мотора. Оглянувшись, ребята увидели, что по дороге к их лагерю ехала машина. Белый "москвич" долго сопел и кряхтел, пока, наконец, не остановился. Из него показался пожилой человек с седыми волосами, нетвердо стоявший на ногах. Алексей не мог не узнать Ковальчука - уважаемого ученого, преподававшего столько лет в Ростове. К нему поспешил Сергей Павлович Рогозин, явно обеспокоенный приездом этого человека. Алекс тоже подошел поздороваться.
- Добрый день, Иван Анатольевич, - обратился с почтением Алексей.
- А, Алексей Владимирович, - радостно откликнулся Ковальчук. - Как раскопки?
- Замечательно. Нашли столько всего интересного... - Сергей Павлович поспешил ответить за Алексея. Он находился в некотором замешательстве, поскольку не знал, почему известный археолог, пусть уже вышедший на пенсию, приехал к ним в лагерь. - Не хотите ли посмотреть?
- Да, да, конечно, - Иван Анатольевич как-то смутился, словно это не входило в его планы. Вставал нескромный вопрос, зачем он тогда вообще сюда пожаловал. - Но если можно попозже. Я бы хотел переговорить с Алексеем Владимировичем...
Рогозин безразлично кивнул и вернулся в лагерь. С одной стороны ему было интересно, о чем старый ученый хочет посекретничать, но с другой, ему было все равно, главное, чтобы никто не вмешивался в его дела и не проверял его работу. Много лет назад ему "посчастливилось" работать с Ковальчуком - больше такого опыта он не хотел. Рогозин не выносил, когда им командовали или учили, как правильно копать, он считал, что знает не меньше самого Ковальчука.
- Алексей, давайте немного пройдемся, - предложил старый археолог и медленно зашагал в сторону от лагеря.
Алекс послушно шел рядом.
- Иван Анатольевич, а о чем вы хотели со мной поговорить? - обратился он к Ковальчуку, теряясь в догадках о причине его визита.
- Да, да... это очень важно. Но, наверное, здесь не самое подходящее место для разговора...
- Вы боитесь, что кто-то будет подслушивать? - Алекс был явно в замешательстве.
- Нет, - улыбнулся Ковальчук. - Здесь очень жарко, боюсь, мое старое сердце не выдержит этого. Давайте, завтра встретимся в городе. Мне очень нужно с вами поговорить.
- Да, конечно, - Алекс растерянно кивнул.
- Вы сможете подъехать в семь к "Рыбаку"? Знаете это заведение? Очень даже миленькое. Там очень тихо и прохладно, и продают отличнейшее пиво...
Алексей про себя отметил странную манеру разговора Ковальчука - он всегда говорил не "отличное", а "отличнейшее", не "красивое", а "красивейшее"...
- Буду в семь, - пообещал Алекс, когда они вернулись к белому "москвичу", и Ковальчук уже открыл дверь, собираясь уезжать.
- Ну и славненько, тогда до встречи. Попрощайтесь за меня с Рогозиным. Я знаю, он был не очень рад меня видеть, не ожидал, так сказать...
Иван Анатольевич улыбнулся, затем завел мотор и уехал. Алекс долго стоял и молча смотрел ему вслед.
"О чем же он хочет поговорить? Может, обнаружил что-то важное? Но ведь он не покидает своего дома уже как два года..."
