Мизуки сказала, что я сделал всё правильно и она убедит госпожу Окада не злиться на меня. Да, неприятность с молодым господином Ицуми возможно будет иметь последствия, но я в тот момент поступил верно. В первую очередь нужно было заботиться о девушках, а уже потом о нападавших. Получилось, что я почти герой.

Хотя, когда мы уходили из публичного дома, то взгляды девушек из публичного дома светились благодарностью. Они приветливо улыбались и по их виду можно было понять, что я мог рассчитывать на большую скидку, если вдруг вздумаю воспользоваться их услугами.

– А ты хитрец, – сказала Шакко, когда я закончил разговор по телефону.

– Да что ты, просто не хочется снова получать головомойку из-за того, что кто-то не то сказал. Тут я рассказал всё как было, госпожа Окада расскажет по-своему, но думаю, что больше поверят мне. Почему-то мне так кажется.

– Да уж, в такое сложно не поверить, – девушка блеснула белыми зубками и снова по её глазам пробежала радужная волна.

Мимолетная, как будто легкое наваждение. Я даже сморгнул, думая, что мне это кажется. Мы шли по улице в сторону железнодорожной станции и вечерние сумерки потихоньку выделяли свет фонарей на асфальте. Идти рядом с Шакко было приятно. Это ощущение тихого довольства было сродни давно забытому чувству из прошлого. Тому самому, когда провожал домой девочку из школы.

В тот миг казалось, что весь мир смотрит на нас. Что вот-вот сейчас послышится дурацкая дразнилка про «тили-тили-тесто», что взрослые ухмыляются, вспоминая себя в нашем возрасте, что бабушки на лавочках покачивают головами, жалея о распущенности молодежи. И вместе с тем сладкое чувство, что мы идем не просто так, а идем рядом потому, что нравимся друг другу. И нравимся уже не по-дружески, а более чувственно.

Это чувство давно уже скрылось под грузом цинизма и тяжелым налетом обыденности. Вернее, я думал, что оно спряталось, а оно… Оно взяло и вылезло наружу. Непонятное чувство удовлетворения жизнью в сочетании с легким счастьем. Я всеми силами старался сдерживать его, но тщетно. Чувство раздвигало губы в улыбке и заставляло чуть ли не парить над землей.

– Тебе на станцию Сибуя? – спросил я в тот момент, когда молчаливая пауза затянулась.

– Да, я живу на Кун-стрит.

– Одна?

Спросил с затаенной надеждой, что она живет одна и пригласит меня на пиалу чая. Да, я надеялся на это. Что там будет дальше – неизвестно, но хотелось как можно дольше не отпускать девушку. Черт побери, неужели я влюбился? Да ну на хрен.

– Нет, у меня ещё мама есть. Мы живем с ней вместе, правда… – Шакко хитровато взглянула на меня и добавила. – В это время она обычно с соседкой, тетушкой Цинь, играет в «го»…

Ага, значит, это намек на приглашение в гости. А там легкое прикосновение к плечу, «удивленное» вскидывание глаз, подставленные губы и…

Твою же кардиограмму! Вот почему-то самое необычное чувство было глубоко спрятано и похоронено – оно отвлекало от постоянного контроля жизненных ситуаций. Я должен был быть начеку… А сейчас улица выбросила нас прямо в радушные объятия банды молодого господина Ицаму.

И ведь не зря мы так долго сидели в баре. И я старался вести Шакко закоулками, чтобы избежать встречи с гоп-компанией. Старался, но они словно продумали план нашего похода и встретили там, где я ожидал их меньше всего.

Я даже замер на мгновение, когда встретился глазами с ледяным взором Ицуми. Всего лишь на мгновение, на один краткий миг… после этого сразу же дернул Шакко за руку назад.

Девчонка тоже оказалась не пальцем деланная – мигом сообразила, что десять человек с разного рода синяками на недовольных рожах вовсе не рецептами приготовления воздушного зефира собрались делиться. Её ноги тоже пришли в движение, и мы полетели по узкой улочке прочь под улюлюкание и мат преследователей.

И даже в этом было что-то романтическое. Мы спасали свои жизни, за нами гнались десять горящих жаждой мести ублюдков, а мне почему-то хотелось подпрыгивать и кричать во всю глотку. Похоже, что гормоны тела Изаму не дают мозгу работать нормально. А я-то думал, что полностью взял тело под контроль.

– Стой, пидар! Хуже будет!

– Сам пидар! – крикнул я за спину. – Я-то с девушкой бегу!

– А ну остановитесь!

– Ага, сейчас! Только кимоно поглажу! – крикнула Шакко в ответ.

Мы бежали с ней прочь, а казалось, что летели на крыльях…

Недолго казалось. Пока в спину не ударила ледяная волна оммёдо.

– Северная Морось! – услышал я прежде, чем холодное облако обволокло руки и ноги.

Тут же оммёдо начало распространять своё действие на мышцы, замораживая их и превращая из эластичных жгутов в подобия стальных мотков проволоки. Я споткнулся и попытался было клюнуть носом землю, когда горячая рука Шакко подхватила меня.

От раскаленных пальцев моё тело пронзило электрическим разрядом и оцепенение, вызванное ледяным оммедо, тут же растаяло. Мышцы обрели былую эластичность, а ноги даже сильнее начали отталкиваться от асфальта.

– Не дайте им уйти! – прогремел позади голос Ицуми.

– Стреляй!

– Да мне нечем!

– Снова оммёдо стреляй!

– Северная Морось!

На этот раз я быстро кинул за спину Земляной Щит. Искусством бегать спиной вперед я не обладал, поэтому пришлось подпрыгнуть, перевернуться в воздухе и выполнить необходимые мудры. Преследователи были в десятке шагов от нас, когда белесое облако, которое оставляло на земле морозный след, наткнулось на выросшую из земли преграду. Я прыгнул снова на разворот, чтобы сделать новый щит, когда увидел, как преследователи влетели в облако, затормозившее из-за щита.

Они словно с размаху наскочили на водяную преграду – так замедлился их бег. Земляной Щит не выдержал напора и рухнул, но своё дело он сделал! Преследователи наткнулись на своё же оммёдо. Ух, теперь они явно походили на просыпающихся после спячки мух. Такие же неловкие и неторопливые.

– Используйте вытяжку гепарда! – раздался выкрик Ицуми.

Что это за хрень? Оглядываться и узнавать времени не было. А зеркальце заднего вида у меня на голове не приделано. Я решил не терять драгоценные секунды на получение новой информации, а поднажал что было мочи. На удивление, Шакко бежала быстрее меня, приходилось напрягать все мышцы, чтобы не отстать.

Мы успели выскочить на оживленную улицу. Я заметил указатель станции Токио и потянул Шакко в сторону железнодорожного вокзала. Могли бы поймать машину, но пока выловишь свободное такси, да и вечерние пробки вряд ли дадут скрыться. А вот поезд… Если мы домчимся туда раньше друзей молодого господина Ицуми, то тогда…

Маневрируя между уставшими после рабочего дня людьми, мы тем не менее продвигались к станции. На нас кричали, пытались уйти с дороги и увернуться, но без пары столкновений всё-таки не обошлось. На землю полетел мужчина в деловом костюме и даже попытался сотворить оммёдо мне вслед. Пришлось бросить в него вырванным у другого мужчины дипломатом. Грубо, зато действенно – жесткие ребра дипломата сорвали плетение неизвестного оммёдо.

Да, обладатель дипломата тоже был не в восторге от моего демарша, но хотя бы не стал плести заклинания. Я же прокричал что-то невразумительное и помчался дальше.

– Поднажми, они догоняют! – крикнула Шакко, оглянувшись через плечо.

Как догоняют? Их же толпа, они по любому должны были задержаться, пробираясь через бредущую колонну людей.

Я тоже оглянулся назад и обомлел на миг – нас догоняли гигантскими прыжками. Вот сам бы не поверил, если бы не видел своими глазами. Как будто у десяти человек обнаружились тактические экзоскелеты Окамото. Вот только вряд ли они у них были – свои разработки и технологии клан Окамото никому не доверял. Был один раз, когда я выходил на бой «Черного Кумитэ», но то в награду за спасенную жизнь Масаши…

Теперь же десять человек прыгали над толпой прохожих, матерились, что было сил и продвигались к нам с огромной скоростью. Даже отпрыгивали от стен домов – а это было вообще поведение из рук вон выходящее. Что это за оммёдо такое?