«Продолжает, значит, пороги обивать…»
Плечи напряглись. Не поднимая головы, врач продолжал ложкой мучить дольку лимона в своей чашке. Тыкать в нее до тех пор, пока она вообще не потеряла всякую форму. Может быть такое, что «по делам» она тогда не в город ездила? Чисто теоретически? Вряд ли. Нет.
— А где она, кстати? Вы чё, поругались? — Санёк – сама тактичность.
— Да нет. Дела-заботы, ты же знаешь... Слушай, а что он тут делал, друг этот?
— Хммм… Да ничего особенного. Заглянул, они там постояли поговорили, поулыбались, ручку ей поцеловал… Ты не думай, — заторопился вдруг бармен, — Это у него манера такая – ручки дамам лобызать. И отбыл восвояси. Ты что, считаешь…
В голове, как это всегда у него вовремя бывает, всплыл комментарий Федотова:
«Радуйся, не наставили тебе пока рогов!»
— Сань, я пока ничего не считаю, — перебил его врач, — Просто в следующий раз дай знать, если снова заглянет. Напиши.
— Явишься поговорить по-мужски?
— На чай загляну… Ладно, — Юра мельком бросил взгляд на часы, 21:30, — Мне пора. А ты, — улыбнулся он, — Не теряй времени, — «Как ты там мне сказал тогда? А! Вот!» — А то пока будешь щелкать клювом, уведут. Такую-то.
— Цитируешь оригинал по памяти? — прищурился Сашка.
— Точно.
Он уже начал проваливаться в сон, когда услышал стук в дверь. Приоткрыл отяжелевшие веки и взглянул на экран телефона: 23:13. Сообщений нет, значит, не она. Ксения обычно предупреждает коротким «Я скоро загляну)». Как бы то ни было, открыть нужно: вдруг кому поплохело.
Юра запустил пальцы в волосы, пытаясь как-то пригладить взъерошенную шевелюру: гостей встречать надо в приличном виде. Из болтающихся на шее наушников раздавался голос чтеца. Он часто так и засыпает, с наушниками на голове. Чаще всего это музыка под настроение, иногда – подкасты, бывает – и аудиокниги: современная проза, поэзия. Юра на автомате прислушался: «…Нет страшнее – обжечься холодом от реки, что поила тебя верой в большее и живое, пока все вокруг мертво и нежило». Голова с трудом воспринимала смысл, но мороз по позвонкам он успел ощутить всё равно. Потом – обязательно переслушать, а пока выключить.
«Ну, кто там у нас?»
Врач повернул замок и открыл дверь, из темноты своей «норы» щурясь на коридорный свет. Окончательно разлепить глаза удавалось с превеликим трудом.
— Я тебя разбудила? Прости…
Это была она. В своих фирменных пижамных розовых штанах с облачками. Очень уютная, очень домашняя. Своя. Судя по отсутствию косметики на лице и распущенным волосам – пришла к нему ночевать. В руках Ксения держала небольшой бумажный пакет. Сон тут же как рукой сняло.
Юра улыбнулся, освобождая проход и пропуская девушку внутрь.
— Извини, у меня тут небольшой беспорядок, — пробормотал он, включая нижний свет. Под беспорядком подразумевались валяющиеся на кровати наушники и разбросанные на столике карандаши, смятое покрывало. Самый натуральный бардак, стыд и позор.
Ксения в недоумении оглядела комнату:
— Юра, ты издеваешься? — хмыкнула она наконец, — Если это – беспорядок, тогда что ты думаешь о моем номере и обо мне?
— Как твой отчет? Справилась? — ласково спросил врач, обнимая ее и целуя в макушку. От спорных тем безопаснее всего уходить, переводя беседу в другое русло. Нет, он не считал, что у Ксении в номере – хаос. Примерно так же, лишь в ванной комнате повсюду баночки и скляночки, косметичка и вот это вот всё девочковое на всех свободных поверхностях, в то время как у него – гордо и одиноко стоящий на пустой полке шампунь и гель для душа «2 в 1», зубная паста и зубная щетка. Мужская ванная – это минимализм во всей красе. Девочковая ванная – отдельная вселенная.
— Да. И мне вдруг захотелось отметить это с тобой. Хочу тепла. Я зефирки принесла. И булочки с корицей. Будешь? С чаем?
— Это я тебе организую, ты обратилась по адресу. Зефирки и булочки на ночь? Еще и с танином? — ухмыльнулся он, — А то! Сейчас чайник включу. Располагайся.
Возясь с заваркой, краем глаза он наблюдал, как Ксения упала на кровать и растянулась на ней звездой, выдыхая. Устала. Но у себя не осталась, пришла «в тепло». Тепло ей, значит, рядом с ним. Эта мысль сама по себе согревала, как согревало и ее присутствие. Получается, они друг друга греют…
Её настроение передавалось и ему. Захотелось сгрести ее в охапку и не отпускать. Обнимать – крепко, целовать – нежно… Заботиться. Укутать в одеяло и уснуть, прижимая к сердцу. Не приставать – пусть лучше поспит лишний час. Внутри цвело чувство, которое у людей называется «любовью», которое напомнило ему о своем существовании спустя многие годы, здесь, рядом с ней. Наука говорит о том, что влюбленность и любовь – всего лишь химическая цепь реакций в человеческом организме, последовательная работа эстрогена, тестостерона, адреналина, дофамина, серотонина, окситоцина, действующих как наркотик. Впервые он не хочет объяснять свои состояния с научной точки зрения, принижая это невозможное чувство; ему кажется, что ученые – иногда все же дураки: пытаются объяснить вещи, которые объяснить невозможно, покуситься на святое, на самое прекрасное, что есть в человеке. Пытаются отрицать существование в нем души. Как же её может не существовать, если вот прямо сейчас он чувствует, как она там бьется, мечется, разрывает нутро на части? Как ее может не существовать, если он ощущает ее полет? Феномен души – загадка, полного понимания которой у современной науки нет. Нет ответов. И последние месяцы врач, чувствуя, как тесно вдруг стало сердцу в грудной клетке, ставит научные тезисы под сомнение один за другим.
— Всё готово, — бормочет Юра, приоткрывая крышечку заварочного чайника и вдыхая запах мяты и гвоздики. Достает из шкафа две огромные чашки. Отельные чашки высотой с мизинец пылятся на полке в дальнем углу: это издевательство, а не размер, на два глотка. Пришлось новые купить.
Он прислушивается, не разворачиваясь, пытаясь уловить дыхание: вдруг Ксения уснула? Но нет, слышит, как она подтягивается, принимает сидячее положение и через пару секунд втягивает носом воздух и произносит:
— Мммм, а запах…
Да, запах… Для нее хотелось постараться.
А потом они сидят, пьют чай, лопают булки, заедая свежайшим зефиром, болтают ни о чем, она хочет посмотреть какой-то… Мультфильм? Серьезно? Смотрит ему в глаза и говорит:
— Ты же не против? Видела трейлер и все никак не могу выкинуть из головы.
«Боги, сколько же в тебе энергии, женщина?»
Юра ухмыляется. Его очень старающаяся выглядеть взрослой управляющая, девушка в красном платье, его Проблема Борисовна, день за днем спасающая отель, в душе девочка. Он давно это подозревал. И время от времени находил тому подтверждения.
— Давай, — пожимает он плечами, — Что за шедевр мультипликации?
— Франция-Канада. «Балерина» называется. Про мечту.
— Ну если про мечту, то немедленно к просмотру, — улыбнулся врач. Если что, всегда можно незаметненько заснуть. Кто будет его за это корить в полдвенадцатого ночи? В домашнем кинотеатре мультик, на радость Ксении, быстро нашелся. И определенно, что-то есть в том, чтобы полулежа в кровати, что-нибудь вместе смотреть. Это что-то – домашний уют. Время от времени она тянулась к тумбочке и таскала с тарелки сладкое, ну точно девочка. В облачных штанах.
Мультик. Они вместе смотрят мультик. Последний раз врач смотрел мультики лет в 12-13, после переключившись на мир серьезного кинематографа. Рано почувствовал себя взрослым. Тогда анимация была совсем другой, двухмерной, но с сюжетной точки зрения не менее захватывающей, конечно. Как ни странно, «Балерина» эта его «держала», несмотря на простой, незанятный сюжет и наивность. Здесь было основное – юмор, доброта, французское изящество и ключевой посыл – отчетливо прослеживалась та самая не слишком уж и наивная мысль, которую вдалбливают в голову своим детям и в которую верят амбициозные взрослые. Если у тебя есть мечта, иди к ней, верь в себя, не бойся препятствий, смело смотри страхам в глаза, будь храбрым – и тогда рано или поздно, но ты придешь. Эта сиротка из приюта – эталон стремления к победе – смогла выступить на сцене Гранд-Опера. Правда, по пути к славе чуть не лишившись близкого друга – тема человеческих отношений, которые чуть не разрушились из-за того, что один из них слишком увлекся достижением желаемого, раскрыта для мультика совсем неплохо.
