01:18 От кого: Ксения: Страшно даже представить… Спасибо! И Вам!

Комментарий к Глава 7 // Чемеричная вода *Трёмнер — стандарт для неврологов, наиболее сбалансированный и удобный молоточек для применения как в стационаре, так и в кармане

Бак — более мобильная и лёгкая версия молотка Трёмнера

Дежерин — тот же молоток Бака, только с одинаковыми большими головками

====== Глава 8 // Никаких оснований ======

Следующим утром Юрий Сергеевич был в своем кабинете в семь. Оставаться там на ночь со своим подопечным он все же не стал: был уверен, что мужчина проспит часов хотя бы до восьми. А вот в том, не перепугается ли он, проснувшись в незнакомом месте с иглой в вене, уверенности не было никакой. Прийти пораньше следовало просто на всякий случай.

Какого черта он идет на все эти жертвы, отказываясь от нормального сна, гарантируя себе головную боль по утру, врач понимал. Если он в силах помочь, он должен попробовать помочь. Тем более, стоит признать все же, уже не постороннему человеку. Юре нравилась мысль о том, что, возможно, их обоюдными стараниями Борис Леонидович сможет вернуться к нормальной жизни, поживет подольше. Ему нравилась мысль о том, что управляющая ему доверила своего отца, поверила в него и его бредовую идею, не усомнилась в ней. Поверила – и подвести ее совсем не хотелось.

Он, несмотря на то, что в этом не было ничего удивительно, все равно был сильно удивлен, что она написала. Неожиданный профит из всей этой неприятной в целом ситуации. Что-то в этом было…

Борис Леонидович мирно спал. Юра тихо подошел, снял давно опустевшую капельницу, мельком оценил внешний вид. Кожные покровы приобрели более здоровый цвет, дыхание ровное. Врач уселся за рабочий стол и принялся ждать пробуждения. Позавтракать он еще успеет, есть надежда, что до планерки.

В 07:20 дверь бесшумно распахнулась. Поднять глаза от журнала заставило движение, которое он уловил на периферии, звуков Юра действительно не слышал. Управляющая. С ключ-картой в руках.

«Не понял…»

Она явно не ожидала его тут застать, по глазам видно. То есть, вот так, да? В его кабинет со своим ключом!

— Ээээм… Доброе утро, Юрий Сергеевич…

— Уже не очень доброе, Ксения Борисовна. Я удивлен. И часто Вы себе такие утренние обходы позволяете? — голос врача не обещал ничего хорошего.

Он чувствовал себя сейчас так, словно она открыла своим ключом дверь в его номер – по сути, одно и то же. Какого, спрашивается, черта?

— Я хотела навестить отца… Мне неудобно было снова Вас беспокоить. И так доставляю Вам много хлопот.

«Доставляете ли Вы мне хлопоты или нет, я буду сам решать!»

— Ксения, — врач нахмурился, — Я понимаю, что Вы считаете себя вправе врываться здесь куда угодно в любое время суток, но давайте договоримся, что на этот кабинет данное правило распространяться не будет. Не заставляйте меня переселяться сюда из номера со всем своим скарбом.

Она вспыхнула. Явно не понимала, к чему врач клонит, почему его реакция такая внезапно обостренная. Здесь, в кабинете, хранятся всевозможные сильнодействующие препараты, за которые он головой отвечает. Вот так заболит у человека зуб среди ночи, возьмет ключ-карту, чтобы не «беспокоить» и не добавлять «хлопот», притащится сюда, достанет какой-нибудь бутылек, не разбираясь в нюансах приема – и привет, поминай, как звали. Что касается управляющей, Юра уже понял, что если ей что-то будет очень нужно, ее ничто не остановит. Что касается управляющей, Юра уже давно понял, что эта «ходячая проблема» найдет себе проблемы везде, еще и с ключ-картой. Что касается управляющей, Юра уже принял как факт ту мысль, что лично для него было бы идеально, если бы этот конкретный человек пожил на белом свете подольше. Что касается управляющей, Юра уже начал понимать, что попал.

Борис Леонидович зашевелился, разбуженный их разговором. Врач глазами показал Ксении, что она может пройти. Та с гордо поднятой головой проследовала к кушетке.

«Обиделась. Ну извините, Ксения Борисовна, о Вашей же безопасности пекусь…»

О чем они там говорили, он не слушал.

Наконец, инженер, кряхтя, поднялся с кушетки и в сопровождении дочери двинулся в сторону выхода. Остановился у стола:

— Юрий Сергеевич, это так что, теперь всегда будет? — сколько пессимизма в голосе, однако…

— Я смотрю, Борис Леонидович, не о том Вы беспокоитесь. Видимо, мои вчерашние слова не навели Вас ни на какие мысли… Что ж, если Вы об испытанных Вами вчера ощущениях после опохмела – да, всегда. Я Вас предупреждал. Жжение, головокружение, тошнота, обильная рвота. Можете снова проверить, если хотите. Теперь так будет всегда. Если Вы все же обдумаете мои слова и захотите серьезно заняться своим здоровьем, пока еще не совсем поздно его поправить – приходите, посмотрим, что можно сделать.

— Спасибо… За приглашение.

— Пока не за что, — ответил врач, не отводя глаз от монитора. — Спасибо будете говорить, когда мы Вас на ноги поставим.

Борис Леонидович неуверенно кивнул, Ксения в его сторону и не смотрела. То ли гордая такая, то ли стыдно ей. Не разберешь, когда глаза прячут. Наконец, дверь за ними захлопнулась.

Можно выдохнуть. Можно подумать о завтраке и о том, что вообще теперь делать.

Ооооо, это была замечательная планерка. Нет, не так. Поточнее. «Замечательная»! Юрий Сергеевич ничего не мог поделать с каменным выражением своего лица. Сидел изваянием, сканируя взглядом заметно посвежевшего главного инженера, всем своим видом показывая и ему, и заодно ей, что с врачами тут шутки плохи. Борис Леонидович время от времени нервно ерзал на стуле, чувствуя себя не слишком-то уютно в кабинете собственной дочери. Кажется, он все еще сомневался в том, что слышал от доктора накануне, все еще сомневался в том, что завязывать со спиртным – в его интересах. Юре внезапно захотелось, глядя в его испуганные глаза, беззвучно, одними губами начать произносить слова вроде «деменция», «дисфункция», «цирроз»… Но он себя сдержал. Пусть еще подумает. План «Б», конечно, есть, но опять же, для его реализации ему нужна управляющая. Без нее он летел в тартарары, Ксения же наотрез отказывалась в сторону Юры даже смотреть.

«Ага, значит мы, типа, поссорились… Или же Вам так невыносимо стыдно? Или таки гордость?»

Ну раз так, пусть тогда он на нее страшно зол. Выражение лица должно это как бы подтверждать.

«Не только Вы умеете нервы трепать…»

Да, его нервы о себе как-то вдруг решили напомнить – причем, сразу на полную: резким, пронзительным звоном. Совсем недавно, и недели не прошло, он задавался вопросом, что будет, если подпустить ее поближе. Хотел знать – получи, запоминай. Это вот оно. Это уже происходит с ним. Готовность пойти на обман ради ее спокойствия. Спрятанный за маской раздражения и злости испуг. Чрезмерные переживания по поводу того, насколько сильно девушка обиделась на его резкость. Притворство: попытка казаться одним при желании быть совсем другим. Всё то, без чего ему так прекрасно и беззаботно жилось, мать твою!

«Что за цирковое представление ты сам перед собой устраиваешь?»

А иначе – никак. Иначе он себя выдаст, что мгновенно поставит его в слабую позицию. Очень отчего-то хотелось корону свою назад. Только она в любом случае уже «по голове» не сядет: сильно деформировалась при падении.

В таком настроении о реализации плана «Б» в случае, если план «А» полетит к коту под хвост, можно было забыть.

По окончании совещания врач вышел в дверь первым.

День шел своим чередом. Лев Глебович радовал улучшающимися показателями здоровья и стабильно убедительным давлением. Некоторое время назад мужчина скрепя сердце согласился откорректировать свою диету, и хотя врач подозревал, что где-то он «читерит», вес понемногу шел вниз. Соотношение белков, жиров, углеводов в дневном рационе более или менее соблюдалось, владелец был бодр, активен и весел, значит, намеченная программа начала приносить свои плоды.