— Не знаю, какая птичка вам принесла на хвостике такую чушь, только этой птичке хвостик надо бы оторвать, — возмущенно выпалила Комиссарова.
Юрий Сергеевич удивленно поднял одну бровь. Нет, она не под дурочку косит, она его за дурачка держит.
— Юлия Макаровна, кровожадности Вам не занимать. Эдак Вы весь наш зоопарк без хвостиков оставите.
— Юрий Сергеевич, не знаю, о чем Вы говорите, только с Зуенком у них два года как все кончилось. Не любит она его.
— Странно, Юлия, а вот он сам и его жена утверждали совершенно обратное, – настала очередь Юрия Сергеевича злиться. — Готово!
— Ах, он и его жена! А Вы уши и развесили! Ну так может Вы тогда и пойдете к…, — Юлия запнулась, поняв, что сейчас ляпнет то, чего не должна. – Спасибо за квалифицированную помощь, Юрий Сергеевич! Мне работать пора. А Вам стоит подумать, кого Вы должны были спросить об этом в первую очередь!
С этими словами Юля похромала вон настолько быстро, насколько могла, оставив врача буквально в парализованном состоянии. Она была очень собой довольна, чего не скажешь о Юре. Если бы кто-то в этот момент зашел в кабинет, он бы обнаружил нашего врача неподвижно смотрящим в одну точку. В его голове, сбивая друг друга, как вольные птицы в клетке бились мысли. Он снова и снова прокручивал в памяти события того злополучного дня, ее поведение до и после, его собственное поведение. Сопоставлял и пытался анализировать. Анализировать выходило плохо. Сходилось не всё. Но сейчас он хотя бы дал себе труд это сделать. А ранее – и не пытался: ревность, обида и боль были достаточными причинами не пытаться. «Хочет ее прикрыть», – размышлял он, но в целом, чем больше думал, чем яснее ему становилось одно: «Ну и дурак». Сторонник доказательной медицины – и не додумался применить подход к собственной жизни. «Может, Юлия и выгораживает свою подругу, но в одном она права: в первую очередь поговорить надо было с Ксенией». Юра обхватил голову руками, виски пульсировали.
====== Глава 7 // Дождь ======
В ночной тишине двое слушали барабанную дробь дождя за окном. Обоим не спалось. Юра пытался выключить мысли, пытался читать, подумал над тем, чтобы спуститься в бар – нет, больше он к виски не притронется. Покоя ему не давало закравшееся еще днем подозрение, что во всей этой истории он повел себя не как взрослый мужчина, а как обиженный мальчик. Почему он раньше не допускал этой мысли? В его восприятии ребенком была она, а он – он ее защищал от невзгод этого мира, но здесь он, похоже, сам был дитем. В юношестве, если его грызли сомнения, он мог довериться матери. Он редко приходил к ней за советом, но когда приходил, та неизменно его выслушивала и что-то да советовала. Она обладала уникальной способностью смотреть на любую ситуацию под миллионом разных углов – невероятно ценное качество. Он так не умел.
Мысль, которую Юра себе разрешил, не отогнал, позволил осесть в голове, ему не нравилась – и нравилась одновременно. Если с Зуёнком у Ксении действительно давно ничего нет, выходило, что она не обманула его, не поигралась с ним, была искренней. С другой стороны – ведь если все так, то в их стремительном отдалении виноват лишь он. Своим поведением он просто оттолкнул ее от себя и разрушил это набиравшее силу доверие к чертям. Еще и в постель чужую полез! Юра одномоментно чувствовал сожаление, горечь, надежду, сомнение, радость, стыд, растерянность. Только она оказалась способна вызвать в нем такую бурю эмоций. «А если все же нет? Если она действительно любит другого? А я тут придумываю себе бог весть знает что». Гордость, которую он раньше принимал за самоуважение, подтачивала нутро. Это показное равнодушие разрушает его изнутри. «Так больше продолжаться не может! Нужно положить этому конец, поговорить с ней!». Он вдруг физически ощутил, сколько времени утекло сквозь пальцы. «Ты же мужчина, не дитя малое!». Обдумает все на свежую голову. Впервые за долгое время Юра почувствовал облегчение. И это облегчение подарило ему долгожданный сон.
Ксения ворочалась с боку на бок, никак не могла занять удобное положение. Ее охватило внезапное беспокойство, и связано оно было с фермером. Управляющей был хорошо знаком этот заинтересованный взгляд со стороны мужчины в ее сторону. Не хватало ей еще одного ухажера! А этот – смотрит так по-простому, читай его, как открытую книгу. И в книге той написано, что с ним у нее могут возникнуть проблемы личного свойства. Но шанс добавить кухне отеля изюминки она не могла упустить. «Ну и что? Даже если мне не показалось, что я, не смогу ему объяснить? – размышляла она. – Смогу, наверное…». Ведь это ее конек – объяснять, выкручиваться из самых разных ситуаций, уметь постоять за себя, если понадобится, в конце то концов. «Подпишем с этим Юрием договор и я покажу ему, что между нами могут быть только деловые отношения», – резюмировала Ксюша про себя. Юрий. Юра. Судьба словно над ней посмеивается. Как Ксюша не пыталась забить голову мыслями о работе, они невольно потекли в другое русло. Дождь яростно стучал по откосу окна. Такую погоду лучше всего встречать дома, согретой теплом. Человеческого тепла ей так недостает, приходится довольствоваться одеялом.
«Зачем он пошел к ней?». Образ врача снова встал перед глазами. «Избегает меня... Знает, что знаю? Потерял интерес?». Ксюша разрешила себе минутную слабость. Она не могла относиться к произошедшему иначе как к предательству, хотя и наговорила Юле какую-то ерунду про современное общество и отношения в нем. Мужчины предавали ее неоднократно, высмеивали ее мечты, выбирали карьеру, спали за ее спиной с другими, но глаза ее по-прежнему были также доверчиво распахнуты миру. Сердце пока не было готово ожесточаться на весь белый свет, но и прощать своих обидчиков оно тоже не было готово.
Капли дождя буквально лупили по стеклу. Отчего-то захотелось выйти под них, вымокнуть до последней нитки, потушить эти всполохи, наконец. Вспомнились строчки песни: «Какая красота – дождь идет, я одна, на тротуарах пузыри. Я считаю их, я не знаю Вас больше». Это невозможно! Ксения вскочила, включила лампу, заглянула в зеркало и прошептала, глядя себе в глаза. «Ксюша, напомню – тебя предали!». Пристально вгляделась в отражение, мол, «уяснила?». Помолчала еще. Открыла окно пошире, впуская в комнату запах дождя и мокрой травы, погасила выключатель, положила голову на подушку и наконец, уснула.
====== Глава 8 // Хочешь совет? ======
По утру энтузиазма у Юрия Сергеевича поубавилось. Нет, он не то, чтобы передумал действовать, но в голову, во-первых, никак не приходили дельные идеи, а во-вторых, новую силу набирали сомнения. Один раз он уже выставил себя идиотом. «Ты уже все решил, – сердито зазвучал внутренний голос. – Смирись с этим». И Юра смирился. Нужно было найти возможность с ней поговорить. Ксения бегала по отелю как ужаленная, не проходило и пяти минут, чтобы где-то она не понадобилась. «Знаем, проходили», – губы тронула еле заметная постороннему взгляду улыбка. Разговор выйдет тяжелый, он не знает, какие слова подобрать, как заставить ее выслушать его, как понять, правду она скажет в ответ или обманет – если вообще захочет иметь с ним дело. Ксения вела себя так, словно его не существовало. Ее можно понять – ведь это его тактика поведения, он первый начал, оттолкнул ее, перестав замечать. Или все же не его тактика? Он запутался. Вернулся мыслями в то утро первой её планерки в новом статусе. Она вошла и вроде даже не взглянула на него. А он – он был настолько сосредоточен на себе, своей обиде, на том, чтобы сыграть полное безразличие, что не придал значения тому, как ведет себя она. «Я стою на краю, на обрыве, над рекой, не могу пошевелить ни рукой ни головой. Защемило сердце мне, в голове замкнуло, мне осталось только петь, то что ветром голову надулоооооо», – внезапно зазвучала из соседнего номера знакомая старая песня. «…на краю, на обрыве, над рекой… в голове замкнуло», – эхом отозвалось внутри. «Замкнуло тебя, конечно, конкретно».
И все же, действительно, она и сама сразу показала, что не настроена общаться с ним, как прежде. Что могло случиться за одну ночь? «Поняла, что я знаю про нее с Алексеем? Если только… Но если между ними действительно ничего нет, почему не попыталась дать мне это понять?». Все выглядело слишком запутанно, он не мог уловить логику её поведения. Она мгновенно перестроилась, редкое общение свелось к формальным фразам, ни разу не заглянула к нему в кабинет, не попросила о помощи. Здесь было что-то еще.
