— Юрий Сергеевич, — ответила Юля, — мне нужно убедиться, что у гостей все в порядке, давайте я буду у Вас через полчаса.

— Хорошо, Юлия. Так даже лучше.

Комиссарова смотрела вслед удаляющимся фигурам. Они договорились на полчаса, но в конце концов, что-то может ее и задержать.

====== Глава 12 // Вдох-Выдох ======

Процессия, направляющаяся по коридору первого этажа в сторону медкабинета, притягивала взгляды стаффа и гостей. Впереди Айбек и лесничий МихМих бережно несли Бориса Леонидовича, все еще не очнувшегося после укола. За ними, горестно вздыхая и всем своим видом выражая крайнюю степень встревоженности, семенила Стелла Анатольевна, а замыкал строй Юрий Сергеевич, который всю дорогу раздумывал над тем, не взять ли ему на руки свою попутчицу, чтобы не заставлять ее тратить остатки сил на передвижение. «Она еле идёт!». Несколько раз врач украдкой взглянул на Ксению сверху вниз – убедиться, что глаза девушки все еще открыты и он не тянет за собой бездыханное тело. Глаза открыты. «Нет, на руки брать не стоит, начнет сопротивляться, поймет неправильно». Кроме того, у него у самого давно сбилось дыхание от этой внезапной близости: он не хотел ни быть раскрытым, ни облекать себя на дополнительные муки. Юрий Сергеевич начал медленно считать до ста. На более сложные манипуляции с цифрами он был сейчас не способен.

Ксюша, плетясь рядом, чувствовала: сейчас он был её крепостью, ее надежной опорой, её защитой. Она разрешила себе эту слабость, в конце концов, все мы – всего лишь люди, все мы нуждаемся в заботе, тепле и плече. Она уже начала забывать – каково оно, когда о тебе заботятся. Папу она убедила, что чудесно со всем справляется, Юля – Юля сама нуждается во внимании! А кто еще? Ксения была из тех, кто сам отдаст всю себя в заботе о том, кому это необходимо, но сама – сама принимать ее… стеснялась. Не полагалось ей по статусу быть слабой. Да какой статус? Всю свою жизнь, с детства, Ксюша недополучала родительской любви… Отец ушел от матери и та сосредоточилась сначала на своем горе, а потом на личной жизни, как-то забывая про растущую дочь. Нет, все же она любила ее – по-своему. Покупала ей необходимое, следила, чтобы та всегда была сыта, в личное не лезла, но за окружением дочери наблюдала, скандалов не закатывала, в вуз отправила. То есть, делала все то по списку, что должен делать родитель по отношению к своему ребенку, чтобы тот нормально рос. Только без лишних сантиментов. В доме не было той атмосферы, что бывает в семьях, где люди не чураются ласки, объятий, не боятся избаловать своих детей и не стыдят их за слёзы. Дочь выросла, научилась тому, что всего надо добиваться самостоятельно, научилась мечтать. Она выросла с любовью и признательностью к своей матери, но не догадываясь, что достойна заботы. И всю свою взрослую жизнь училась принимать её, попутно постоянно удивляясь, что кому-то постороннему может быть до неё дело.

— Ксения Борисовна, — откуда-то издалека раздался голос, — Вы меня слышите?

Ксюша не помнила последних минут пути. Она нашла себя сидящей на стуле. Сфокусировала взгляд. Отец лежал на кушетке под капельницей, кожа его приобретала чуть более здоровый оттенок. Перед собой управляющая обнаружила стакан воды и синюю глянцевую таблетку, сбоку прислонившись к стене стояла Стелла. Юрий Сергеевич внимательно наблюдал за тем, как она переводит глаза с отца по кабинету и назад к кушетке.

— С ним все будет в порядке, Ксения, не переживайте. Завтра к утру будет у Вас здоровый отец. Ночь здесь полежит. Мне нужно от Вас, чтобы Вы выпили это. Это успокоительное.

Ксения взглянула на Юрия Сергеевича, движения были заторможены. Ей с трудом удалось взять таблетку пальцами и отправить ее в рот.

— Нарушение ориентации в пространстве, — машинально произнес врач. Стакан с водой он поднес к ее губам сам. — Все немного хуже, чем мне казалось. Ксения, смотрите на меня. Дышите глубоко, на 4 счета. Я буду считать, а Вы дышите: вдооооооох-выыыыыдох, вдооооох-выыыыыдох. Понятно?

Юра считал — вдох-раз-два-три-четыре – выдох-раз-два-три-четыре – вдох-раз-два-три-четыре – выдох-раз-два-три-четыре — Ксюша дышала. Продолжая счет, врач начал один за одним открывать ящики тумбочки – она наблюдала за каждым его движением – и наконец с победным видом вытащил плитку горького шоколада. Развернул. Поломал на порции.

— Ксения, ешьте.

Ксюша открыла было рот – она ненавидела горький шоколад, – но тут же закрыла и стала покорно грызть под его пристальным взглядом, которого выдержать не могла. Он не сводил с нее глаз, руки скрещены на груди, брови хмурятся. Она ощущала всю свою уязвимость, всю беззащитность и всю безнадежность, абсолютную безнадежность своего положения. Чувствуя, что сейчас расплачется, Ксения начала изучать пылинки и столе и корешки книг на тумбе, затем задумчиво уставилась на отца. За все время нахождения в медкабинете она не произнесла ни слова. Так они вчетвером и молчали: Борис Леонидович – без сознания под капельницей, Ксюша – разглядывая его, Юрий Сергеевич – хмуро следя за изменением оттенка бледной кожи управляющей, а Стелла – уставившись в одну точку.

Не самое подходящее время для разговора. Совсем не подходящее.

Царившую в кабинете тишину нарушил стук в дверь. Все трое одновременно вздрогнули.

— Войдите!

Юля стояла в дверях, вопросительно глядя на Юрия Сергеевича.

— Юлия! — врач посмотрел на часы, — Вы, можно сказать, вовремя. Давайте ещё 10 минут и можете вести Ксению Борисовну в номер. Убедитесь, пожалуйста, что она ляжет спать, а не начнет проверять календарь мероприятий на завтра, писать план планерки или заниматься прочими непотребствами. Уверен, завтра Вы можете ее заменить. Льву Глебовичу я написал, он в курсе, пусть Ксения Борисовна отдохнет хотя бы один день. Я как…

— Но.., – Ксения поднялась со стула, желая показать, что она уже оклемалась — но я…

— Сядьте, Ксения, что Вы вскочили? Я как врач настаиваю на этом, — продолжил он не законченную фразу.

Ксения опустилась на стул. Завтра в отель заселяются индусы, еще через два дня в Гранде IT-конференция «рубистов», она не может пустить все на самотек. Вслух, однако, ничего из этого Ксюша не произнесла.

— Я знаю, что у Вас грандиозные планы на ближайшие 10 лет, Ксения Борисовна, но дайте возможность и другим проявить свои способности, — сухо произнес Юрий Сергеевич, медленно поворачиваясь на стуле туда-сюда, руки по-прежнему скрещены на груди. Взглянул на Комиссарову. Та коротко кивнула.

Спустя еще пять тягостных минут Юля вывела Ксюшу из кабинета. Некоторое время они шли в тяжелом молчании, пока подруга не протянула задумчиво:

— А знаешь, Ксюх, пожалуй, я тебя понимаю…

И Ксюша заплакала. Прямо там. В коридоре.

— Ну-ну! — Юля обняла девушку и легонько похлопала ее по плечу. — Ну-ну, не плачь, не плачь…

Юрий Сергеевич сидел за столом, обхватив голову ладонями. И пусть тут Стелла, она уже давно всё поняла.

====== Глава 13 // Парень ======

Утро обещало быть добрым. Проснувшись, Ксюша обнаружила в своей кровати сопящую Юльку, которая накануне вечером, ответственно выполняя все рекомендации врача, насильно уложила девушку в кровать и пообещала, что всю ночь будет сторожить её сон. Ксюша невольно улыбнулась этой картине. Взяла телефон и прочла угрожающую смс от Федотова: «Увижу тебя сегодня на рабочем месте, уволю!». Ксения улыбнулась еще шире. Она знала, что сейчас Лев не сможет ее уволить, знала, что он это знал, знала, что это такое своеобразное проявление заботы. Как провести внеплановый выходной? Ксюша уже забыла, что такое выходной. Надо навестить отца. В медкабинет она, конечно, не пойдет: позвонит ему и зайдет в департамент. Еще можно посмотреть кино, заняться йогой, пройти пару уроков онлайн-курса по бизнес-администрированию, посмотреть программу конференции, очередной раз сверить список гостей, убедиться, что договоренности со всеми поставщиками услуг в силе. Так, стоп! Ксюша взглянула на часы внимательней – 8 утра! – и начала расталкивать подругу: