«С паршивой овцы, хоть шерсти клок! – заявила она, в ответ на протесты дочери –Хоть раз в жизни твой папашка окажет нам материальную помощь, пусть и таким оригинальным способом!»

Бунт продлился пару дней – лапша окончательно опротивела, вода, пахнущая хлоркой, вызывала икоту и изжогу, от туалета и ванной, мама, слава Богу, Альбину не отлучила, но вот, отсутствие средств на мобильном телефоне, оказалось действительно смертельным ударом.

Альбина, впервые в жизни, задумалась о том, что наличие собственных денег, возможно, ей не повредит.

Утром третьего дня, Маргарита Арнольдовна вошла в спальню дочери, как всегда решительная и подтянутая, ни дать, ни взять – тренер по фитнесу, а не продвинутый ландшафтный дизайнер с достаточно пышной фигурой и, насмешливо фыркнув, потрепала дочь по блондинистым кудрям:

– Заканчивай забастовку, Альбинка! Будет так, как я сказала. Погостишь у Марь Ивановны, порадуешь старушку. Сколько там ей радоваться осталось-то? Писала мне, что совсем плоха. Болеет часто, помрет, с внучкой не пообщавшись. Молочка попьешь парного, сметанки домашней покушаешь, огурчиков-помидорчиков без нитратов и пестицидов. Глядишь, притретесь… подружитесь. Кавалера себе отыщешь, раз уж Евгению отставку дала – и, глядя в широко распахнутые от удивления, возмущения и обиды, глаза девушки, изменившие свой обычный синий цвет до почти черного, слегка приподняла руки – Шучу. Шучу, Альбина… Про кавалера – это я напрасно. Две недели, а, потом я куплю тебе путевку Испанию. Хочешь в Испанию, дочь? Золотой песочек, европейский сервис, пальмы, апельсины.. Красота! Должничок у меня образовался. Кредитоспособный. Вот он и подсуетится для моей ласточки. Но и ты, дорогая – Маргарита Арнольдовна, вполне серьезно, погрозила дочери пальцем – смотри, не оплошай и не профукай наследство! Знаю я, эти деревенские нравы – там все, поголовно, приходятся друг другу родственничками, хоть и седьмая вода на киселе, а, родня! Так, что, смотри в оба, спуску никому не давай. Глядишь, обеспечишь себя приданым без всяких хлопот и надрыва жил.

Альбина скривилась – «кредитоспособный должничок», это не иначе, как новый мамин любовник, Анвар, жгучий брюнет кавказской национальности, запавший на томный взгляд и пышные формы Маргариты Арнольдовны.

Не знал он, бедолажка, что, все, охи-ахи бедной, одинокой женщины, растящей ребенка в жуткое время, не что иное, как хитрые ловушки и капканы, тенета, в которые и попадаются лоховатые мужички, клюнувшие на приманку.

И, пусть этот Анвар считается крутым меном, даже, быть может каким-нибудь криминальным авторитетом и он, и его кошелек, окажутся в полном распоряжении Маргариты Арнольдовны в самое ближайшее время.

Глупый карасик станет исполнять все мамины прихоти не хуже той самой золотой рыбки и лишь потом, когда окончательно ей надоест, придет время расставания. При чем, все произойдет по его инициативе и с его подачи – это он, мерзавец, вскружив голову несчастной, одинокой женщине, с ребенком на руках, безжалостно бросит ее, предаст и будет чувствовать вину за свой некрасивый поступок всю оставшуюся жизнь.

Если вдруг, Маргарите Арнольдовне, понадобится какая-либо подмога от бывшего любовника, она, безусловно, получит ее без всяких проволочек, а тот самый любовник станет всячески благодарить небеса за то, что ему предоставили возможность еще раз оказать услугу столь замечательной женщине.

Сама Альбина, шашней матери с богатыми мужиками, не одобряла, но и осудить ее, у дочери язык не поворачивался.

Всяк крутится, как умеет. В, конце- концов, мама никого не обманывала и никого не обирала, а, деньги, полученные подобным путем, считала разновидностью зарплаты, премией, бонусом к своему основному заработку.

Так что, можно было не сомневаться в том, что через две недели, в крайнем случае, через месяц, Альбина отправится на отдых в Испанию, а, жгучий брюнет Анвар – в отставку.

Конечно же, Альбина прекратила забастовку, вернувшись, к привычной жизни, и согласившись поехать в незнакомый хуторок, который, про себя, упорно продолжала именовать «Зажопинском» и «Мухосранском».

Евгений не звонил и не приезжал, Альбина дулась и скучала, готовясь к вояжу на родину предков, а, Маргарита Арнольдовна срочно отправила телеграмму, извещавшую незнакомую Марь Ивановну о скором прибытии внучки

… Та- та-та…Тра-та-та…Каких-то несколько дней и Альбина уже черти-где, далеко от родного дома, от дорогой мамочки, от друзей и подруг.

«Печально, все это! – раздраженно подумала Альбина, яростно почесываясь и смирившись с мыслью о том, что сон, предатель этакий, улетучился, окончательно и бесповоротно – комар мерзавец, достал совсем! Искусал всю, кровопийца, впору Блейда из-за границы выписывать!»

Ей пришлось ехать поездом, затем трястись в электричке, а под самый конец пути, путешествовать автобусом – стареньким, некомфортабельным и дребезжащим на каждом ухабе.

Подобных монстров автобусной промышленности, Альбине до сих пор, встречать не приходилось. Данный экземпляр напоминал девушке доисторического ископаемого ящера – до такой степени изношенности довела несчастного представителя пассажирского транспорта долгая трудовая жизнь. Облупленная краска, заклеенные скотчем, окна, двери, перекосившиеся до невозможного и какие-то судорожные всхлипывания при каждом повороте руля, заставляли впечатлительную горожанку втягивать шею в плечи и испуганно жмуриться.

Альбине казалось, что вот-вот, еще мгновение и автобус, отдаст свою автобусную душу, автобусному богу, заглохнет, замрет, развалится на запчасти на очередном повороте, ухабе, колдобине и она, Альбина, вместе со своей единственной спутницей, теткой неопределенного возраста и подозрительной наружности, обутой в фиолетовые галоши и повязавшей на голову зеленый платок, вывалится из этого, чудо-транспорта, прямо в пыль грунтовой дороги и покатится, по грязной земле, цепляясь ногами за камни и колючки.

Однако, автобус, оказался куда крепче, чем могло показаться на первый и даже, на второй, взгляд.

Дядька, весь провонявший табаком и бензином, смачно сплюнув на твердую землю, пробормотал нечто трудно переводимое, плюхнул набитую вещами сумку Альбины на пыльную траву обочины и.. был таков..

Автобус, извергнув из себя облако вонючего дыма, крякнул, гукнул и исчез за поворотом, оставив Альбину и ту самую, невразумительную тетку, не проронившую за всю дорогу ни единого слова, наедине.

Альбина окончательно растерялась – дитя города, порождение технического прогресса и жертва урбанизации, она, совершенно неожиданно, оказалась в местах диких и безлюдных.

Куда ни глянь – сплошная полоса леса, незнакомого, неприветливого и опасного.

Вытаращив глаза, благополучно продремавшая все три часа дороги, Альбина, наконец-то очнулась и сообразила, что вляпалась в неприятную историю.

Она абсолютно, то есть, абсолютно, не знала, куда ей следует идти и где находится, тот самый хутор, с незнакомой Марь Ивановной, доводящейся ей родной бабушкой по отцу.

– Могла бы и встретить! – недовольно буркнула Альбина, неловко переступив ногами, обутыми в модные босоножки на высоком каблуке.

Босоножки выглядели неуместно, со всеми своими шнурочками, стразиками и розочками. Как передвигаться в подобной обуви по густому, дикому лесу, Альбина не представляла. Данную обувь, больше похожую на орудие пыток, она нацепила на ноги чисто принципиально – ну никак не могла она, городская модница, заявиться в деревенскую глушь в примитивных шлепках на босу ногу! Фу! За кого ее примут аборигены? Аборигенов стоило сразу поставить на место – мол, она, Альбина – королева, а все прочие смертные, так, погулять вышли! Наверняка, не часто в их краях появляется сногсшибательная блондинка, модельной внешности.

Спохватившись, девушка резко обернулась, намереваясь узнать дорогу у случайной попутчицы – замызганного вида, бабенки.

«За спрос – не дают в нос!» – здраво рассудила Альбина и, глубоко вдохнув, протараторила: «Извините, женщина, вы не подскажете, как пройти к объекту Черно-Озеро? Это, хутор такой, где-то поблизости…»