Балкон нашего деревенского дома представляет собой второй этаж веранды и полностью повторяет её форму. Размера поэтому он немалого – примерно двадцать два метра квадратных, и на нём, любуясь открывающимся взору пейзажем, легко может распивать чай и не только компания из 5-6 человек. Тем более, что он имеет свою крышу с двумя скатами, и во время непогоды процедура чаепития становится даже более приятной – дождь вовсю барабанит по крыше, а не по тебе, что приносит дополнительное удовольствие. Ведь стоит только протянуть руку наружу, и капли воды застучат по ней. На балконе можно и прикорнуть после обеда, там для этого имеется раскладушка с матрацем. Но нет лучше времени для балконных посиделок, чем вечерние часы, когда именно с этой точки в полной мере ощущаешь красоту наших, попадьинских закатов. Неудивительно, что балкон стал любимым местом отдыха, когда одно только созерцание природы приносит душе покой и блаженство.

Но вот однажды под стрехой крыши балкона поселились ласточки. Две птички с клиновидными, расходящимися почти под углом в 90 градусов хвостиками. Мы обнаружили их гнездо, прилепленное снизу к вагонке выступающей части крыши, приехав в очередной раз в Попадьино на лето. Года за два до этого пара ласточек уже пыталась устроится под крышей нашего дома, но тогда всё закончилось неудачно, сильная буря оторвала гнездо от чердака, и птенцы погибли. В этот раз ласточки оказались более удачливыми строителями – их домик, похожий на миниатюрную небелёную глинобитно-саманную хатку, перевёрнутую вверх ногами, успешно выдержал все удары стихии и простоял целое лето.

Мы были рады гостям и с большим удовольствием наблюдали за их жизнью. С характерным щебетанием подлетая к гнезду, ласточки сначала зависали в воздухе, интенсивно маша крыльями, а потом как бы заныривали в своё жилище. Поначалу они пугались нас, и в наше присутствие подлетали, зависали и поворачивали обратно. Но очень скоро привыкли и почти не обращали на людей внимания, что забавляло ещё больше. Лишь иногда, вспомнив о об «опасности» в нашем лице, прямо перед гнездом они внезапно разворачивались и улетали. Но птенцов кормить надо, и ласточки возвращались, опять натыкались на нас и вновь разворачивались. Так могло продолжаться несколько минут, но потом, набравшись храбрости, птички всё же по очереди залетали к себе домой. Только наша старая кошка, любившая походить по перилам балконного ограждения, пугала их по-настоящему. Однажды после безуспешных попыток прогнать животное птицы, видимо, позвали на помощь соседей, и целая эскадрилья из 7-8 ласточек кружилась вокруг, то приближаясь, то удаляясь от кошки. Но та на них не обращала внимания, впрочем, как и на птенцов в гнезде, о существовании которых, похоже, не подозревала. Мы так хотели, чтобы ласточки, продолжали свою тихую и мирную суету вокруг гнезда, что даже старались не пускать кошку на балкон.

Так, раз за разом мы радовались «явлению» ласточек. Красивые птички порхали перед глазами, и эта картина прекрасно дополняла нашу сельскую пасторальную идиллию. Мы настолько привыкли к ласточкам и, можно сказать, привязались к ним, что даже обычное во второй половине лета сезонное уменьшение количества нашего главного летнего врага – комара стали относить за счёт этих птичек, они, дескать, крутясь постоянно перед балконом и, ловя на лету насекомых-кровососов, создают своего рода барьер. Как говорится, блажен кто верует. И даже растущая на карнизе балкона кучка прямо под выходом из гнезда нас не расстраивала, главное, что она не пахла.

Время шло, птенцы росли, и вот они, расправив крылья, уже стали покидать тесное жилище. Оно превратилось лишь в базу, в которую родители, возможно, приносили еду, чтобы подкармливать своих четырёх питомцев. Но они и сами уже были способны найти себе пищу. Теперь уже не две, а шесть изящных птичек кружились перед нашим балконом. Мы только радовались этой жизнеутверждающей картине.

Только как-то раз мы уехали из деревни на три дня. Наша поездка оказалась насыщенной, там было всё – немного дел, а в основном, отдых и развлечения. Как всегда бывает в подобных случаях, после интенсивного отдыха хотелось провести некоторое время дома уже спокойно, без лишних телодвижений, без обязательных походов с детьми в аквапарк или на реконструкцию рыцарских турниров, без длительных вечерних сидений в гостиничном баре. Тишины и спокойствия жаждали мы, поэтому хотелось ощутить уют своего дома. Ну и конечно, не мешало опять расслабиться в шезлонге на балконе, наблюдая за тем как там далеко за озером закатные лучи солнца пробивают тонкие ряды вечерних облаков, а ближе, прямо перед нами, порхают ласточки.

Приехали довольно поздно, пока разобрали вещи, накормили детей и поели, на балкон уже было идти не время – наступил час комара, точнее, два часа после заката солнца, когда эти насекомые становились полноправными хозяевами всей территории вокруг дома, и никакие фумигаторы и прочие средства не помогали бороться с ними – год выдался особенно комариным.

Проснувшись на следующее утро и, едва протерев глаза, я увидел молодую поросль ласточек, топтавшихся на изголовье балконной раскладушки. Мысленно улыбнулся: «Вы тут, никуда не делись, красавчики!» Через несколько минут я вышел на балкон делать зарядку – занятие не самое приятное, но полезное для здоровья и самодисциплины. И тут моему взору предстала обратная сторона медали под названием «Ласточки под крышей дома твоего». За четыре дня нашего отсутствия на балконе птички обжили его, они, видимо, давно нацеливались на это место, но мешало присутствие людей. Здесь было гораздо комфортнее, чем на соседнем клёне, ветки не качались на ветру, сверху не капал дождь. В общем, всё, что надо для жизни и жизнедеятельности маленьких птичек, даже комары сюда залетали. В результате изголовье раскладушки и часть пола были изгажено редким и, кажется, дорогостоящим видом удобрений под названием «гуано», говорят, для Чили это заметная статья экспорта. Но у нас количество оказалось не товарным, да и необходимости в этом не имелось. А вот прекрасное времяпрепровождение наше на балконе становилось очень проблематичным.

«Ну нет, друзья, так мы не договаривались!» – сказал я и, вооружившись веником, ведром с водой и шваброй, приступил к ликвидации последствий экологогенной или орнитогенной, не знаю, как правильней выразиться, катастрофы. Моя возня с уборкой и последующие экзерциции с подниманием ног и рук, отжиманием от пола и т.д. насторожили ласточек, они уже не осмеливались залетать на обжитое место. Но стоило мне покинуть помещение, как они осторожно начали отвоёвывать пространство. Сначала самые смелые сели на перила, потом добрались до шезлонгов, столика и раскладушки и, как ни в чём не бывало, продолжили свою обычную беззаботную (корма в этом году хоть отбавляй) птичью жизнь со всеми вытекающими последствиями.

Мы не могли превратить отдых в деревне в постоянное дежурство по балкону, там, конечно, хорошо, но есть и другие интересы и дела. Тогда я вспомнил о кошке и о том, что она была не против полюбоваться видами с балкона.

Наша кошка (кстати, так её и зовут, другие имена не прижились) – существо очень своеобразное, своенравное и бесполезное. Даже гладить себя она, как правило, лишь разрешает, ты гладишь её и видишь – она твои ласки терпит, отдаёт тебе дань за бесплатную кормёжку. После того, как её шерсти касалась человеческая рука, кошка обязательно вымоет это место, послюнявив предварительно сначала правую лапу, потом левую. Тут уже видно, что она испытывает явное удовольствие от ликвидации последствий прикосновений человека. Она с нами живёт своей жизнью, что в городской квартире, что в деревенском доме. Люди для неё – лишь объекты жизнеобеспечения, они дают еду, причём просит пищу она очень интересно – обязательно где-нибудь под ногами снующих по кухне хозяев ложится на спину, складывает на груди поджатые передние лапки, а задние прижимает к бокам и лежит. Весь её вид так и говорит: «Я умру прямо здесь и сейчас, если мне не сервируют третий завтрак!» Иногда, исключительно по желанию кошки, ей предоставляют место, чтобы полежать на коленях или на груди, в зависимости от обстоятельств. Правда, порой люди позволяют себе её ругать, но это в случае, если ей вдруг хотелось изменить место, где коты всегда что-то закапывают, или если кошку посещает непреодолимое желание поточить когти о дорогую мебель при наличии специально сделанных для этой цели жёстких канатиков, обвитых вокруг опор антресоли. В любом случае, наказание имеет место крайне редко, но, тем не менее, кошка тогда обижается и долго не удостаивает людей своим лежанием на коленях. Кошка вообще, как уже было замечено выше, очень своенравная. Однажды мы взяли у соседа двух щенков, чтобы и детям дать порадоваться и заодно довести щенят до нужной кондиции, пока племянница нашего знакомого не пристроит малышей будущим хозяевам. Памятуя о характере нашей кошки и отдавая себе отчёт в последствиях, так сказать, откорма собачат, решили держать их во дворе. Я построил из подручных средств просторную будку, где два щенка и поселились. Они быстро обжили весь двор. Видя такое осквернение её территории, кошка отказалась выходить из дома, и вовсе не потому, что боялась двух маленьких чёрных клубочков на ножках, нет, опыт показал, что она могла их хорошенько напугать. Просто на её территории поселили этих никчёмных существ, которые только бегали, прыгали, играли, ели и гадили (что правда, то правда, очистка участка от собачьего дерьма превратился в заметную и важную часть нашей жизни). И поскольку кошка отправляла свои естественные надобности за пределами дома и придомовой территории, нам пришлось по нескольку раз в день на руках выносить её для проведения данных мероприятий.